Александр Чернов - Из западни [litres]

Многое зависело от решения Петербурга, но там, похоже, на уступки идти не собирались. На все английские угрозы было заявлено, что русские корабли имеют портом бухту Бар, арендованную у союзной нам в войне с Японией Черногории. И если данный факт является в международном плане незаконным или несет в себе нарушение прав третьих сторон, причем недвусмысленно указывалось на англо-японское морское соглашение, Россия готова передать решение вопроса по данному спору в международный трибунал. Дабы Англия одна не выступала голословно от лица мирового сообщества… Упоминался, кстати, в лондонских газетах и наш отряд. Причем нас, вместе с кораблями, находившимися уже в Средиземке, обозвали «Безобразовскою шайкой». Смеялись все от души!

Почти сутки мы получали кардиф и ждали решения о дальнейшем образе действий от нашего адмирала. И решение он принял: аврально догрузившись испанским углем, немецкий на пароходах решили приберечь, отряд на следующий день в два часа пополудни, вышел в Бизерту. Гибралтар миновали, как и было рассчитано штурманами, ночью. Увязавшийся за нами от Виго английский двухтрубный крейсер 2-го класса отстал, однако поутру нас догнали два броненосных, типа «Монмут». Обменявшись положенными салютами, британцы отошли к горизонту, но затем мачты их торчали у нас на траверзе как неизбежная деталь морского пейзажа на всем нашем пути почти до Мальты.

Приход в Бизерту совпал с очередным кругом дипломатической схватки. В ответ на английские вопли о «Джибути и Баре как рассадниках русского пиратства» французская официальная пресса также выступила с осуждением наших крейсеров! Союзный нам Париж неожиданно заявил о своем строгом нейтралитете и рассмотрении вопроса о всеобъемлющем соблюдении правила 24 часов. Вдобавок парижские бонзы «настоятельно призывали» нас отказаться от права ловить нейтральных контрабандистов вне зоны боевых действий! Было очень горько и досадно понимать, что дело, похоже, опять идет к ситуации, сложившейся во время прошлой войны. Осталось только дождаться чего-то подобного от Германии. Снова вся Европа становится против нас. Как это уже привычно…

Но ответ на французскую риторику прозвучал не из Петербурга. Германские газеты вышли с сенсационными заголовками, такого примерно плана: «Галльское предательство», «Сватовство по-парижски», «Против кого собираются дружить Лондон и Париж» и, наконец, «Петербург не останется в одиночестве». Причем последняя, короткая, но хлесткая статейка была подписана генералом Шлиффеном, начальником Генерального штаба немецкой армии. Немцы вывалили на всеобщее обозрение некоторую подноготную заключенного в апреле англо-французского договора, хотя, как потом стало ясно, далеко не всю. Разведка у кайзера даром щи не хлебала! Вечером кают-компанейские франкофилы остались в меньшинстве…

Удивительно, но портовые власти Бизерты повели себя в этой щекотливой ситуации более чем корректно, не только продав нам кардиф по практически не завышенным ценам, но и предоставив трое суток для бункеровки. Воспользовавшись этим, мы приняли угля больше обычного, судя по всему, впереди был дальний переход. Когда английские агенты кинулись на второй день с протестом, выяснилось, что официальных французских начальников в данный момент нет на месте, все приглашены на свадьбу любимой дочери кого-то из местных бедуинских вождей. Где искать? Пустыня большая…

Этих трех суток хватило штабу нашего отряда на то, чтобы после оживленного обмена шифротелеграммами с Санкт-Петербургом принять решение. Без захода в греческий Пирей мы пошли к Порт-Саиду. Но информацию о том, что мы направляемся именно в Пирей, мы на берегу распространили. Кроме того, мы приняли с «немцев» наши бронебойные снаряды. Они, как оказалось, были секретно загружены в Киле. Планировалось перегрузку осуществить в Пирее, но поскольку все практические снаряды мы уже благополучно расстреляли, адмирал затягивать с этим не стал. Тем более что заход в Грецию теперь отменялся.

«Суффолк» и держащийся у него в кильватере «Камберланд» были на ходу, поджидая нас при выходе в море из Бизертского озера. Учитывая стесненное положение наше в узости, адмирал приказал, на всякий случай, пробить артиллерийскую тревогу. Когда просвещенные мореплаватели увидели, как ожили в нашей носовой башне 12-дюймовки, как повернулась на левый борт сама башня, попутно проведя через прицелы оба их крейсера, а на фор-стеньге «Наварина» пополз вверх до половины красный флаг, они резко отвернули и, не произведя положенного салюта, отдалились к горизонту.

Англичане хорошо знали наши обычные маршруты в Средиземном море. Из Бизерты русские корабли обычно шли в Мессину, а оттуда в Грецию. Поэтому надо думать, что на их мостиках родилось некоторое удивление, когда там поняли, что курс наш проложен прямо на Мальту! Но еще больше там должны были удивиться с рассветом, когда обнаружили на этом курсе только три усердно дымящих германских парохода. Теперь, когда на их борту оставался только уголь, до следующего рандеву они могли спокойно идти и без нас.

Мы же за ночь, спустившись строго на юг миль на семьдесят, вышли к группе необитаемых скалистых островков у побережья Триполитании, где без лишних соглядатаев провели боевую стрельбу по берегу. Результаты разрывов двенадцатидюймовых и девятидюймовых фугасов были впечатляющими. Снарядов, не давших разрыва, по нашим подсчетам не было. Здесь мы не только достигли, но и превысили новую паспортную скорострельность наших орудий.

Адмирала итог учения вполне устроил. Комендоры и вся башенная прислуга получили «Особое благоволение» командующего, лишнюю чарку и по пять рублей премии. Старшие артиллеристы броненосцев тоже были премированы, как и плутонговые офицеры. Нам были вручены новые германские бинокли с памятными табличками «За отличную стрельбу. Броненосец „Наварiн”». Мы тогда долго смеялись тому, что буква «и» в названии корабля оказалась написанной по-латински, с точкой. Но сам факт того, что начальство, заказывая приборы и оборудование в Германии, позаботилось о такой мелочи, как наградные подарки, говорил о тщательности, с которой готовилась вся наша экспедиция. С этого момента мои предположения о таком количественном превосходстве фугасов в нашем боекомплекте начали принимать более определенные черты…

Между тем наш отряд, по словам адмирала, как «окончательно боеготовое корабельное соединение», проложил курс на Порт-Саид. К Суэцкому каналу мы планировали подойти, имея в ямах не более четвертой части нормального запаса угля, что давало нам возможность немедленно по оформлении бумаг и финансовых вопросов вступить в него. Придраться к нам по осадке и водоизмещению было невозможно.