Антон Толстых - Кроме политики

С окончанием девяностых Юрий Сидорин надеялся на всё самое лучшее. Того же мнения были его сибсы, Максим и Юлия. Кто, кроме них, знал, куда пропала сестра, и что за чудо произошло с братом. Двадцать один год назад в семье произошла по-настоящему фантастическая история: опер в звании сержанта Максим угодил в Кащенко (в прямом смысле, в ту самую больницу), и спокойно лежал, пока на его месте не обнаружили пришельца из будущего. Фактически Терминатора.

Если бы они не увидели своими глазами, ни за что бы ни поверили. Вся семья, не сговариваясь, испугалась, что Терминатор её транклюкирует.

Обошлось, но относительно. Гость из самого кануна двадцать второго века обещал космический аппарат, на котором Юлия улетит к Земле у Альфы Центавра (фактически в тентуру). В те почти безвредные года двадцатиоднолетней давности даже о Сослагательной Земле никто не знал, что уж говорить о более далёких мирах. Во втором году покорившаяся сестра улетела, вернулась через восемнадцать лет в твёрдой уверенности, что придёт к власти. Результат известен всем.

Варя вывернула тонкую руку из ладони Юрия (грубовато у него получилось).

— Не знаю, расстанемся ли. Я познакомилась с одним… Как тебе сказать…

— Нашла мужика? У тебя появился жених?

— Если бы… Горе, а не жених.

Рассказала. Её парнем стал один из сотрудников недоагентства Сергеевского. Этот самый Эраст Попов искал невесту по патриотическому критерию. После прошлогодней кутерьмы с Юлиным возвращением он познакомился по сети с Варей, немного увлёкся и недавно встретился с ней вживую. Сама Варя хорошо знала пристрастия Попова и поэтому скрывала от него фамилию с национальностью. «Жених» был просто в шоке, когда узнал, что девушка носит фамилию Шац. То есть мало того, что еврейка, так Михаил Шац катит бочки на нашего президента. Попов, по словам Вари, темпераментностью не отличался, но с горя стукнулся головой о стену.

Варя с её горе-парнем могли бы поселиться в хорошо знакомом Юрию районе за Волгой, где-нибудь в окрестностях улицы Антисоветской и улицы 100 лет Октября. Но девушка этого Эраста отшила. Да и не в нём всё дело.

Два-три дня назад по ящику показывали воспитательный номер с президентом Сидориным. Терминатор показывал мускулы и тягал штангу под звуки песни «О боже, какой мужчина». Под то же музыкальное сопровождение он танцевал с женой, демонстрируя семейные ценности. На заднем плане к чему-то мелькал Майор Гром. Осталось только впечатать в нос Чаку Норрису для полноты картины.

Бывали временами у Юрия до того нестандартные мысли, что чувствовал укоры совести вперемешку с гордостью. Помнится, в августе 2008 года он мечтал о письме Джорджу Уокеру Бушу с просьбой сделать из России второй Вьетнам. Кто-нибудь возразит, что битлы и хиппи осудили войну во Вьетнаме. А разве Юрий поверит наркоманам?

А может, Буш-младший (чем чёрт не шутит?) устроил бы нам показательную Хиросиму. Кто-нибудь непременно ответит, что Эйнштейн был шокирован и упорно боролся с последствиями. Да разве это что-то значит? Как-никак, советский агент. Эдгар Гувер не даст соврать.

Юрий во второй раз схватил Варю за руку и, нисколько не колеблясь, признался:

— Угадай, что мне приснилось. Ни за что не угадаешь. Снилось, как я написал письмо Столтенбергу…

Варя пожала плечами.

— …Просил, чтобы он сделал из ДНР и ЛНР вторую Югославию. Или чтобы наш славный Максим Сидорин превратился во второго Сулеймани. Жаль, результат не увидел, проснулся.

Варя вздрогнула.

— А обязательно так радикально?

— Надо подумать.

В его провинциальную жизнь ввинтился некий гражданин, который некогда посетил стоматологическую на улице Вагжанова. Юрий его не особо вспоминал: других проблем полно. А двадцать первого апреля бывший пациент посетил конкретно квартиру. Он шагал по Ложкарской набережной со стороны памятника Пушкину на востоке. Скоро дойдёт.

Насколько знал Сидорин, Андрей-Эндрю «Хамский» (с похожей фамилией) обучал народ музыке и сам отлично играл на нескольких инструментах. Особенно Хамский любил саксофон. Юрий сам слышал, с какой завидной бодростью музыкант исполнял знаменитый мотив из Бенни Хилла. Поколению Z и то понравилось.

На той же улице Вагжанова (названа в честь тверского большевика, бывшая Ямская) мэр разместил гетто для выходцев из так называемого Прошлого. Что им понадобилось в нынешней стране, никому неизвестно. К югу от Вагжанова располагалась улица Склизкова (название аналогичное, бывшая Манежная) с библиотекой имени евстафецкого городничего Вострина. Неясно, замешано ли здесь человеколюбие, но мэр устраивал для жителей гетто дни открытых дверей. На правах гостей они могли зайти в библиотеку и полюбоваться обложками книг, а то и послушать пересказ.

Претендент на визит вежливости посещал окрестности гетто и общался с неким низкорослым человечком. В обрывках диалогов слышались Альтернативная Куба с другими актуальными для 1902 года реалиями. Бывало, что доходило до споров. Юрию по правде было всё равно. Другое дело — визит к нему домой. [10] Примечание Сергиуса: Известный политолог Ладынин высказал несколько суждений. Если ничейные территории вроде Кубы таки станут колониями Российской империи, в её распоряжении окажется Гуантанамо. То есть через сто лет у царизма будет новая тюрьма со всеми вытекающими. Либо не через сто, а совсем скоро. Если же Империи достанутся Гавайи, ей будет принадлежать Перл-Харбор. В 1941↔2061 году с него начнётся превентивное наступление на Японию. Или даже раньше, при участии «Варяга». Если через сорок-пятьдесят лет в совладении России останется Британская Индия, многочисленное население этого региона никогда не узнает, кто такая Индира Ганди. Колониальная администрация её обязательно сджавахарлает.

Незваный гость когда-то был пациентом Юрия и запомнился ему халатностью. По зубам было прекрасно видно, что их обладатель применял вместо пасты зубной порошок. Юрий вслух ничего не сказал, упорно не веря, что такая глупость возможна в двадцать первом веке. Даже другие жители Етстани не додумались.

Гость покачивал узким лицом, глядя сквозь очки, круглые, как у Павла Любимцева (а то и как у Леннона, чтоб ему пусто было). Конечности, судя по всему, выздоровели. Во время прошлой встречи гражданин опирался на трость, словно сериальный доктор в исполнении Серебрякова.

Попросив немного подождать, он вынул из пальто планшет. Юрий не сразу, но опознал самую последнюю модель. Это же врач! На какие деньги?

— Видал я недавно вашего парня, — обратился гость к Варе. Его голос можно было охарактеризовать как строгий. — Он рассказал, где искать президентского братца Юрия Сидорина. Сам Максим Валерьевич ничего не знает. Самый старший Сидорин, который Валерий Тимофеевич, он старый совсем, от него показаний не добьёшься.