Александр Михайловский - Война за Проливы. Решающий удар [СИ litres]

– Мы считаем, – сказал император Михаил, – что государством понтийских греков, а в дальнейшем и всей Грецией, должен править не нынешний наследник престола принц Константин, уже дважды жидко обгадившийся за свою карьеру, а второй сын короля Георга, тоже Георг, довольно неплохо показавший себя в должности Верховного комиссара Критского государства. После разгрома Франции, где этот человек прозябал послом греческого королевства, он остался не у дел, и теперь свободен для нового назначения. В качестве короля этого человека с радостью примут и в Смирне, и на островах, и на том же Крите, а в итоге и в самой Греции, основной бедой которой является бедность, просто-таки нищета греческого государства при богатстве тамошних власть предержащих…

При упоминании о греческой нищете британский король скривился как от зубной боли, ибо хроническая греческая бедность являлась прямым следствием британского господства на этой земле. Все, что греческое простонародье тяжким трудом зарабатывало на оливковых и виноградных плантациях, вылавливало в море и добывало в шахтах; в конечном итоге все эти богатства утекали в британские банки, являющиеся смыслом существования соединенного королевства. И ничего не меняло то, что у многих из этих банков в последнее время сильно обновился список собственников и бенефициаров. В любом случае все те страны, где они пустили свои корни, ждало экономическое истощение и финансовое разорение. По-другому вести свой бизнес они не умеют.

– Хватит говорить об этой Греции, – прервал король Эдуард своего племянника, – нам уже по большому счету все равно, что с ней произойдет, разумеется, при условии соблюдения в разумных пределах наших британских интересов. Но этот вопрос предварительно требуется обсудить на уровне министров, и только потом поднимать его на самый верх… Здесь, поблизости от нас, имеется куда более важная проблема, по сравнению с которой государство недоэллинов и вовсе не стоит нашего внимания.

– Если вы, дядюшка, имеете в виду раздел тушки убиенной Франции, то должен заметить, что сам по себе этот вопрос не на пять минут, который можно обсуждать стоя на ногах, – сказал император Михаил. – Не лучше ли нам сейчас спуститься в адмиральский салон этого корабля, где уже все готово для парадного обеда в честь моего дорогого британского родственника, и в его процессе не спеша все обсудить. А то мы, русские, – русский император обвел рукой вокруг себя, включив в русское общество сербского принца, болгарского царя и дочь британского короля, – в голодном состоянии бываем очень злыми и неуступчивыми.

– О да, – немного поддержал своего коллегу кайзер Вильгельм, – обед – это святое. Гораздо хуже будет тем, которым придется только облизываться, когда мы будем уже есть. И вы понимаете, о ком я говорю, ха-ха-ха – об итальянцах, которым Ливия оказалась на один зуб. От такой легкой закуски у них только разыгрался аппетит. Теперь они хотят Хорватию, Албанию, а также весь юг Франции с Лионом, Марселем и Тулузой…

– Беспочвенные мечтания, Уильям, – проворчал король. – Я уже много раз говорил, что Италию погубит чрезмерная жадность. Впрочем, я согласен с Майклом в том, что обсуждать такие вопросы на голодный желудок вредно для здоровья. Так что – быть посему, тем более что в прошлый раз меня на русском корабле кормили совсем неплохо.

Еще час спустя, там же, дальний броненосный рейдер «Измаил», адмиральский салон.

Обед подошел к концу и настал момент, когда ловкие и услужливые стюарды убрали со стола посуду, оставив только курительные принадлежности, после чего удалились. Встал и собрался уходить также и хозяин этого места, контр-адмирал фон Эссен – в компании вершителей судеб мира он не чувствовал себя равным никому.

– Да, – сказал британский король, когда все не принадлежавшие к Посвященным покинули адмиральский салон, – обед был хорош, а теперь пора поговорить серьезно. С твоего позволения, Майкл, я, как самый старший из присутствующих, приму на себя обязанности спикера нашего заседания.

– Пусть будет так, дядя Берти, – ответил император Михаил. – В таком случае твое слово первое. Ты начинай, а мы поддержим.

– Итак, начну я с начала… сказал король, – нет, не с сотворения мира, описанного в Библии – это было бы слишком. А с начала того исторического периода, который мы с вами, дамы и господа, только что похоронили и даже помянули неплохим вином. Должен сказать, что это было спокойное и предсказуемое время, начавшееся с того, что в достославном городе Вене собрались европейские монархи и их законные представители, намеревавшиеся решить, как они будут жить дальше в мире, освобожденном от власти корсиканского чудовища. Единственная цель, что ставили себе участники Венского конгресса – это поддержание в Европе состояния мира и стабильности…

– Поправка, Ваше Величество, – неожиданно сказала генерал Антонова, – не был девятнадцатый век ни спокойным, ни предсказуемым. Установленная на Венском конгресса стабильность уже через тридцать лет взорвала Европу серией революций, и единственной страной, избежавшей серьезных потрясений, была Россия…

– Поправка к вашей поправке, уважаемая Нина Викторовна, – сказал Генерал Бережной, – Россия, наоборот, стала первой жертвой той мертвящей стабильности – потому что как иначе можно воспринимать попытку государственного переворота, предпринятую так называемыми декабристами? Сливки военной элиты жаждали работы по специальности, дела, от которого бы кружилась голова, завоевательных походов и безудержного грабежа побежденных. Ведь это куда интересней, чем сидеть на попе ровно и воровать на военных подрядах…

– Туше, Вячеслав Николаевич, – сказала генерал Антонова, – наверное, вы правы, и стоит признать, что, несмотря на то, что мятеж декабристов имел другую природу, нежели буржуазные европейские революции, в его возникновении были виноваты те же общие причины. А потом, едва в Европе рассеялся дым уличных сражений, Франция, Британия и Сардиния при молчаливом одобрении остальной Европы заключили между собой союз, основной целью которого было ограничение пределов российского могущества. И ведь никого в Европе ни на минуту не смутило, что главным поводом для нападок на Россию стала поддержка Османской империи, жестокой угнетательницы и хулительницы всего христианского.

– И в этот момент эпоха Венского конгресса – мир, где монархи питали друг другу бесконечное доверие, ибо все происходили из одного класса – сменился миром коалиций, наподобие тех, которые сложились перед войной за Испанское наследство, – сказал адмирал Ларионов.

– Совершенно верно, Виктор Сергеевич, – с жесткой улыбкой сказала генерал Антонова, – Крымская, или Восточная, война – это переломная точка, отделившая первую половину девятнадцатого века от второй. Могу лишь добавить, что оба главных участника антироссийского альянса – и королева Великобритании Виктория, и французский император Наполеон Третий – имели на это глубоко личные причины, никоим образом не относящиеся к государственным интересам своих стран.