Александр Пономарёв - Основной компонент [litres]

Из моторного отсека внутрь корпуса повалил черный дым.

– Вон из машины! – завопил я, с удивлением отмечая, что и сейчас не слышу себя.

Пока вылезал с места водителя, заметил матроса. Тот весь обмяк и казался тряпичной куклой. Я потянулся к нему, прижал два пальца к шее. Пульс бился тоненькой ниточкой.

– Помочь? – Валдис крикнул мне чуть ли не в ухо. В отличие от моряка, он чувствовал себя не в пример лучше.

– Сам справлюсь, – отмахнулся я. – Лучше посмотри, что снаружи творится.

Валдис полез из танка, держа в руках трофейный «шмайссер». Я добрался до Алексея, подхватил его под мышки и потащил к люку, через который на улицу только что выбрался прибалт.

Снаружи раздался треск автоматных выстрелов. Звонко застучали по броне гильзы. Я подтянул к себе морячка и осторожно высунул голову из люка.

Стоя одним коленом на башенной броне, Валдис поливал свинцом лезущих из «тигра» танкистов. Каким-то чудом Алексей умудрился заклинить башню тяжелого танка, засадив снаряд прямо в узкую щель между ней и корпусом. Вражеский наводчик не успел точно навести орудие на цель. Нас задело по касательной, но и этого хватило, чтобы превратить Т-III в металлолом.

Со стороны ворот доносился дробный перестук пулеметов, громкие хлопки карабинов и торопливый треск автоматов. Живы, ребята! Еще повоюем!

Я вытащил Алексея из горящего танка, взвалил себе на спину и прохрипел, сгибаясь под тяжестью матроса:

– Отходим!..

Валдис попятился за мной, продолжая отстреливаться. На этот раз он бил по окнам домов, откуда по нам открыли огонь пехотинцы.

Я затащил моряка в руины снесенного дома и провел рукавом по лицу, оставляя на коже грязные разводы.

– Валдис, пригляди за ним!

– Хорошо, – тягуче ответил прибалт и, согнувшись, подбежал к лежащему на куче битого кирпича морячку.

Я метнулся ему навстречу. Прижимаясь спиной к обоям в мелкий цветочек, выглянул из-за неровной линии пролома в стене. Со второго этажа дома напротив по мне открыли огонь. Пули защелкали по кирпичам, выбивая из стены красноватую крошку и фонтанчики пыли. Я резко отпрянул, выхватил гранату из-за пояса и приготовил к бою. Досчитав в уме до трех, снова высунулся и швырнул «колотушку» в злополучное окно. Через пару секунд там грохнул взрыв, и стрельба прекратилась.

Не теряя времени, я выскочил на улицу и побежал, стараясь держаться ближе к стенам тех домов, где засели немецкие солдаты. Валдис отвлекал на себя внимание, стреляя по окнам. Битое стекло со звоном осыпалось на дорогу, пули откалывали от стен куски штукатурки и выбивали щепки из рам.

Возле подбитого «тигра» я повернул направо и навскидку выстрелил по выскочившим из соседнего дома пехотинцам. Трое повалились на брусчатку, со стуком выронив автоматы из рук, четвертый скрылся в подъезде, куда я тотчас зашвырнул гранату. В темном провале с белеющим внутри гребнем лестницы раздался звонкий хлопок, и оттуда вылетело облако седой пыли, вслед за которым неровно выкатилась немецкая каска.

С площади у ворот по-прежнему доносились звуки боя, но уже не такие интенсивные, как раньше. И без того небольшой отряд стремительно таял на глазах. Надо поторапливаться, если хочу раздобыть магнитные мины и взорвать к чертовой матери долбаные цистерны с вакциной.

Я осторожно приблизился к краю дома, выглянул из-за угла. Склад с боеприпасами находился в двух сотнях метров отсюда в самом конце длинной улицы. Путь к хранилищу преграждал гусеничный мотоцикл «Кеттенкрад» с пулеметом в багажном отсеке. Видимо, его пригнали сюда на случай прорыва обороны силами противника.

Ко всему прочему, дорога отлично простреливалась с двух пулеметных вышек, до которых мои помощники при всем желании не могли добраться. Три огневые точки – серьезная угроза. И если с фрицем в мотоцикле я еще мог разобраться, используя «шмайссер», то немцы на вышках были мне не по зубам.

Оставалась надежда на козырь в виде скорострельной зенитной пушки «флаквирлинг». Я заприметил ее еще в первый визит на фабрику. Она стояла в самом начале этой улицы и идеально подходила для моих целей. Надеюсь, комендант гарнизона забрал расчет зенитчиков для отражения внезапной атаки, и мне ничто не помешает добраться до орудия и ураганным огнем снести помехи в виде вышек и гребаного мотоцикла.

Я отступил назад и юркнул в узкий просвет между домами. В трех шагах передо мной неожиданно распахнулась дверь, и на улицу выскочил пехотинец. Я вскинул автомат, нажал на спусковой крючок. «Шмайссер» торопливо затрещал. В груди немца появился косой ряд красных дырочек. Он захрипел, прижимая одну руку к пробитой пулями шинели и медленно заваливаясь назад и вбок.

Фриц еще падал на землю, когда я заскочил в здание, откуда он появился, и увидел сидящих за перевернутым столом трех фашистов. Отступать было некогда, любая заминка играла на руку врагам. Я прошелся длинной очередью поверх голов противника, отбивая штукатурку со стен, и прыгнул в соседнюю комнату. Не давая пехотинцам опомниться, я вытащил из-за пояса еще одну припасенную для штурма фабрики гранату, выдернул запальный шнур и, выждав пару секунд, метнул ее в дверной проем. В соседнем помещении грохнул взрыв. Гранатные осколки защелкали по стенам.

Серая пыль еще клубилась в воздухе, а я уже высунул за угол руку с автоматом и наугад прошелся по комнате, добивая гадов. МП-40 выплюнул последний патрон и сухо щелкнул бойком. Я выдернул пустой магазин из приемной горловины, бросил его на пол. Вытащил из подсумка запасной «пенал» и перезарядил оружие.

На всякий случай швырнул еще одну гранату, дождался, когда она рванет, и выскочил в гостиную. В воздухе плавала белая взвесь и воняло сгоревшей взрывчаткой. Мне показалось, в пылевой завесе кто-то шевелится. Я спустил курок. Пули ударили в половицы, выбивая щепу из досок.

Верно говорят, у страха глаза велики. Я сделал шаг вперед и понял, что зря потратил патроны. На полу, присыпанные пылью и кусочками штукатурки, валялись два трупа, третий перегнулся через стол, касаясь скрюченными пальцами пола. Рядом с ним лежал седой от цементной пыли автомат с перерезанным гранатным осколком оружейным ремнем.

Хрустко ступая по битому стеклу, поскрипывая песком и крошевом штукатурки, я осторожно пересек комнату. Вышел через изрешеченную осколками и пулями дверь во внутренний двор и забежал в следующий дом. До заветной зенитки оставалось еще четыре здания и, возможно, несколько засад.

К счастью, на пути к цели мне больше никто не попался, и я, с треском ломая на бегу двери и со звоном вышибая оконные стекла, добрался до первого на этой улице дома. А вот и нужная комната! Из окна хорошо просматривалась пушка болотного цвета с угловыми листами бронезащиты по бокам от четырех попарно расположенных стволов. Я бросился плечом вперед, в туче стеклянных осколков вылетел на мостовую и приземлился перекатом на случай, если кто вздумает по мне стрелять.