Александр Пономарёв - Основной компонент [litres]

– Ты почему сразу не побежала?! – накинулся я на Марику, едва мы оказались на улице. – Тебе всегда надо по двадцать раз повторять?

– Сначала ответь, ты Кригеру правду сказал? – А у самой в глазах боль, отчаяние и слезы на ресницах сверкают крохотными алмазами.

– Ну конечно нет, дуреха, – прошептал я и прижался губами к ее горячим губам.

– Я нашу фотографию искала, – сказала она, переведя дух после поцелуя.

– Искала она…

В проулке загрохотали выстрелы. В стену ударили пули, щедро посыпая наши головы пылью и бетонной крошкой. Я выпустил очередь в выскочивших из проулка солдат. Первый тут же упал, выронив автомат, второй мышью юркнул обратно. Не дожидаясь, когда за нами явятся другие пехотинцы, я схватил подругу за руку и побежал к оружейному складу. Там я надеялся пополнить запас гранат и разжиться еще парой автоматов, но все пошло не по плану.

Мы пересекли площадь, заскочили в узкий просвет между домами. Я шел впереди, держа «шмайссер» перед собой. Сзади, отстав на один шаг, кошачьей походкой кралась Марика, зажав в узкой ладошке рукоятку трофейного «парабеллума». Внезапно в метре передо мной распахнулась дверь, и на дорогу из дома с голубенькими шторками на окнах выскочил немец с нашивкой ефрейтора на рукаве.

Время сразу изменило ход, стало тягучим, словно кисель. Я видел, как рот фашиста медленно открывается, как глаза постепенно становятся большими. Он что-то кричал, но я слышал вместо слов сильно замедленные непонятные вопли. Палец нажал на спусковой крючок, но почему-то загрохотало у меня за ухом. Время тут же вернулось в привычное русло. На левом плече немца появились две дырки, его качнуло назад. Грохнул еще один выстрел – и во лбу фашиста появилась аккуратная дырочка. Он рухнул на брусчатку, как тряпичная кукла, из подставки которой убрали спицу.

– Спасибо! – прохрипел я, не оборачиваясь. Резко выдернул пустой магазин, с громким щелчком вогнал новый. В подсумках оставалось еще пять полных «пеналов». Плюс несколько свинцовых гостинцев в магазине «парабеллума», если, конечно, там что-то еще есть.

Спереди послышался лай собак, топот армейских сапог, хлесткие отрывистые команды. Я с разбегу высадил дверь ближайшего дома, вихрем промчался по пустым комнатам. С треском вылетел в разбитое окно, приземлился кувырком и рванул, как спринтер на стометровке. За спиной раздавался стук женских каблуков и частое дыхание. Марика не отставала от меня ни на шаг, что сильно облегчало задачу.

А собачий лай доносился уже с трех сторон. Похоже, нас окружали, и, если я срочно не найду способ выбраться отсюда, скоро к нам с Марикой придет песец.

Я вышиб ногой дверь в комнату со скромной обстановкой. С кровати вскочил человек в пижаме. Судя по одежде на спинке стула – рабочий ночной смены. Хлопая спросонья глазами, прижимаясь спиной к стене в желтовато-зеленых с розовыми цветочками обоях и осторожно перебирая по ней руками, он медленно продвигался к выходу, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Но мне и так было не до него: я во все глаза смотрел на видневшийся в окне восьмиколесный бронеавтомобиль с танковой башней на угловатом корпусе.

– За мной! – махнул я рукой Марике и первым полез во двор через окно. Пока помогал подруге, немец выскользнул из комнаты и побежал с криками:

– Охрана! Сюда!

– Надо было его прихлопнуть, – буркнул я, залез на бронемашину и протянул спутнице руку. – Стрелять из пушки умеешь?

Марика помотала головой.

– А из пулемета?

И снова отрицательный ответ. Язык так и чесался ляпнуть: «Какого тебя сюда понесло?» – но вместо этого я сказал:

– Не страшно, сейчас научу.

Я помог Марике забраться в пропахшее бензином стальное нутро машины. В полутемной тесноте башни наскоро показал, как заряжать пушку и вести огонь, где находятся кнопки запуска дымовых гранат, а потом нырнул на место водителя.

Холодный двигатель взревел голодным зверем и громко затарахтел, позвякивая клапанами. Внезапно из комнаты, где мы только что были, открыли огонь. Пули горохом посыпались на броню. Воображение живо нарисовало, как они высекают снопы оранжевых искр из железа. Тесное чрево машины откликнулось барабанной дробью и наполнилось гулом. Я с треском включил передачу, топнул по педали газа и, не успев до конца вывернуть руль, снес передним краем тяжелой махины угол дома. Кирпичи загрохотали по корпусу, задние колеса подпрыгнули на обломках стены, и броневик, рыча мотором, выскочил на толпу пехотинцев с собаками.

Сквозь узкую смотровую щель я видел лишь ограниченную домами полоску дороги да разбегающиеся фигурки животных и людей. Колеса то и дело на чем-то подскакивали, но я предпочитал не думать о вероятных жертвах.

Броневик мчался к основному выезду с фабрики. Машину бросало из стороны в сторону. Она скребла бортами по стенам, терлась колесами о штукатурку, оставляя на ней черные полосы. Немцы лезли из всех щелей, словно тараканы. Пехотинцы стреляли вдогонку, бросали гранаты, но крепко сработанный корпус оберегал от неприятностей.

Не вписавшись в очередной поворот, я на полном ходу протаранил приземистый дом и резко вдарил по тормозам. Прямо на нас двигался «тигр», грозно лязгая гусеницами и ревя мотором.

– Ставь завесу! – заорал я не своим голосом, с треском врубая задний ход.

Марика послушно нажала кнопки. Установленные по бокам башни мортирки громко захлопали. Дымовые гранаты, кувыркаясь, полетели в стороны, волоча за собой клубящиеся хвосты, ударились в стены и отскочили на середину дороги. Бурый дым быстро растекся по земле и начал подниматься в воздух. Вскоре колыхающаяся преграда выросла до крыш расположенных рядом домов и медленно поползла к нам.

Сбавив обороты до максимума, я осторожно повел броневик задним ходом, опасаясь в любой момент налететь кормой на какую-либо преграду. За пределом видимости раздалось громкое бдуум-бдз! Сквозь полоску визира я видел, как снаряд пробил огромную брешь в клубящейся завесе. К счастью, он промчался в стороне от бронемашины. Спустя мгновение прогремел взрыв. Видимо, боеприпас все-таки нашел цель.

– Огонь! – рявкнул я громче взревевшего двигателя.

Марика дернула рычаг электроспуска. Пушка протяжно ухнула. Звякнула вылетевшая из затвора гильза, и башня наполнилась дымом и запахом сгоревшего пороха.

В это время восьмиколесный монстр кормой налетел на фонарный столб. Тот переломился, как спичка, и рухнул на броневик. Тесная, воняющая машиной и пороховой гарью стальная коробка загудела, как колокол. Кажется, Марика что-то крикнула, но я не расслышал слов. В ушах еще звенело, когда я воткнул первую передачу и бросил бронированную машину в проулок. Мы не проехали и ста метров, как справа по курсу домик для персонала с грохотом превратился в развалины.