Александр Пономарёв - Основной компонент [litres]

Спустя мгновение губы обжег соленый поцелуй, чуть позже грудь пронзила сильная боль. Я шумно втянул в себя воздух, открыл глаза и увидел Марику. Слезы ручьями бежали по ее черным от копоти щекам, рисуя на них кривые дорожки. Пыльные волосы свернулись в неопрятные космы и висели дохлыми змеями.

– Матка боска, ты жив! – всхлипнула она и провела рукой по лицу, оставляя на коже рваные полосы грязных разводов. – Вставай, милый, надо бежать!

С улицы по-прежнему доносился металлический лязг и рокот моторов, слышались далекие голоса.

– Что произошло?

Я приподнялся на локте и тут же упал на кучу щебня, сильно приложившись затылком о бревно. Оно упиралось в пол под углом, зацепившись за брус мауэрлата криво изогнутыми скобами.

– Тебя бревном приложило по голове. Ты с минуту пролежал без чувств. Я уж, грешным делом, решила, что осталась одна. Вставай, родной, прошу тебя!

Марика потянула меня за руку. Я сжал зубы, сдерживая рвущийся на волю стон, и встал на ноги, стараясь не думать о ноющей груди. Подумаешь, ребра болят. Главное, жив и с Марикой все в порядке. Вспомнив о странных рисунках, я посмотрел на уцелевшие стены. На них ничего похожего на загадочные знаки не было. Неужели мне все привиделось?

А голоса раздавались все ближе. Я различил похрустывающие шаги и слабое позвякивание, с каким откидные приклады «шмайссеров» ударялись о пряжки ремней, короткие очереди в подозрительные кучи хлама. Медлить нельзя, надо действовать! Я подковылял к завалу в соседнюю комнату, из-под которого недавно вырывалось зеленоватое свечение.

– Помоги!

Вдвоем мы быстро вывернули упавшие крест-накрест обломки стропил, отбросили в сторону куски штукатурки и битый кирпич. Под слоем песка и пыли проступил круглый вал с четырьмя лучами внутри. Я смахнул с него серый налет, увидел покрытый черной краской металл с рыжими пятнышками выбоин. Схватился за маховик, с усилием повернул и рванул на себя крышку люка. Та на удивление бесшумно повернулась на толстых петлях. Тонкие струйки песка с шорохом посыпались с краев квадратного проема, исчезая в пахнущей подземельем черной дыре. Вниз вела узкая железная лестница. Я видел только три трубчатые перекладины, остальные терялись в темноте.

Марика подобрала кусок кирпича, глянула на меня, как будто ждала разрешения. Я кивнул. Она бросила обломок в распахнутую пасть люка. Тот проскакал по лестнице и звонко ударился о каменное дно.

– Ну, хоть воды нет. Лезь быстрее, а я пока делом займусь.

Марика торопливо чмокнула меня в покрытые сухой корочкой губы и полезла в холодную тьму.

Я же закинул «шмайссер» за спину, взял выкорчеванные из мусора бревна и приставил к стене над лазом так, чтобы сбить закрывающейся крышкой люка. Рядом с кучей кирпичного щебня валялась рваная полоса пыльных обоев с тиснеными букетами из желтых и красных цветов. Я накинул плотную бумажную ленту на бревна, когда на улице раздались отчетливые голоса – пехотинцы спорили, кому проверять развалины, – и протиснулся в лаз.

Спор прекратил мощный взрыв и дрожь земли, как при подземном толчке. С грохотом рухнула наполовину разрушенная стена, и я увидел взметнувшийся над крышами домов огненный гриб в клубах черного дыма. Это рванули достигшие критической точки запасы вакцины.

Тяжелая крышка сбила приставленные к стене бревна, мягко ударилась резиновой прокладкой о желоб и загудела от падающих на нее деревяшек. Сразу стало темно, как у черта в заднице. Держась одной рукой за холодную сталь перекладины, я на ощупь задраил люк. После чего спустился, цепко хватаясь за шершавые от ржавчины боковины лестницы, отошел на шаг в сторону и развел руки в поисках стен. Пусто!

– Марика! – прошептал я.

– Я здесь! – отозвался мрак голосом девушки.

Я вынул из кармана зажигалку. Чирк! Сыпанувшие искры на доли секунды выхватили девушку из темноты. Она стояла в полуметре от меня. Вытяни я полминуты назад руки вперед, а не в стороны, я бы нащупал ее, а не хватал пальцами тьму. Чирк! Чирк!

Маленький огонек заплясал над кончиком фитиля. Я поднял руку над головой. Слабое пятно света отвоевало у непроглядного мрака немного пространства. Ни стен, ни потолка. Что это? Бомбоубежище? Подземный склад? Странно. Ни о том, ни о другом Кригер не упоминал.

Я сделал шаг влево. Язычок пламени задрожал, меняя размеры и форму желтого пятна. Из тьмы проступил небольшой участок шершавой стены с отбрасывающей косую тень черной коробкой. От бакелитового корпуса вверх уходил толстый обрезиненный кабель. Красная кнопка на передней панели выключателя так и притягивала взгляд. Я вдавил ее пальцем. Вверху что-то защелкало, а потом, одна за другой, загорелись лампы в похожих на желуди плафонах. Цепочка огней становилась все длиннее, пока не скрылась вдали за плавным поворотом.

– Где мы? – Марика посмотрела по сторонам, выдыхая быстро тающие в холодном воздухе облачка пара.

Я тоже осмотрелся. Судьба забросила нас в тоннель метров пять в ширину и примерно столько же в высоту. На стенах виднелись следы от горнопроходческих инструментов, в полу блестели нитки рельсов, на которых ржавели четыре вагонетки с треугольными кузовами.

– Не знаю. Судя по всему, в штольне. Наверное, здесь хотели сделать подземный ход на случай нештатной ситуации, ну или что-то в этом роде. Пошли к вагонеткам.

Мы двинулись к мини-составу. Каждый шаг отдавался звенящим эхом, и мы невольно старались ступать как можно тише.

Два первых вагончика оказались полны камней, в третьем лежал плоский деревянный ящик, а в четвертом куча ржавых лопат и старые тряпки. Я порылся среди шанцевого инструмента, выбрал тот, что покрепче, и вернулся к третьему корыту на колесах. В ящике могло быть что угодно, и я непременно хотел узнать, что там лежит.

Лопата со звоном вонзилась в щель под крышкой. Небольшое усилие – и часть ржавых гвоздей со скрипом вылезла из дерева. Теперь ящик напоминал острозубую пасть чудовища. Орудуя лопатой, как рычагом, я сорвал крышку и чуть не заорал от радости. Дощатая тара оказалась битком набита динамитными шашками. В текущей ситуации это было настоящим подарком небес.

Я приподнял находку. Ящик оказался достаточно тяжелым, но не настолько, чтобы я не смог в одиночку перенести его.

– Посторонись!

Марика отошла от вагонетки, откуда она уже выкинула весь хлам, и я с грохотом опустил ящик на узкое дно железного кузова. Ушибленная грудь не простила насилия над собой. Я стиснул зубы, но сдавленный стон все равно прорвался наружу.

– Все хорошо? – В голосе Марики звучала тревога.

– Угу, – кивнул я. Сходил к третьей вагонетке за лопатой, бросил ее на ящик и вытащил стальной палец из проушины вагонной сцепки. – Залазь в кузов.