Александр Пономарёв - Основной компонент [litres]

– Тебе весла для полного счастья не хватает, – неожиданно ляпнул я и громко хохотнул.

– Какого весла?! Совсем спятил?! Сделай уже что-нибудь!

– Весло! – заорал я, как полоумный, хлопнув себя по лбу.

Схватить лопату, перегнуться через ржавый борт и сильно прижать стальное полотно к бетону оказалось делом пары секунд. Лопата громко заскрежетала, рассыпая рыжие фонтаны искр, но вагонетка и не думала сбавлять ход.

Я надавил на «тормозной рычаг» изо всех сил. Скрежет усилился, искр стало больше. Кажется, скорость немного упала, но продолжить эксперимент не удалось – черенок с треском переломился, и я чуть не вылетел за борт. Спасибо Марике: она кошкой прыгнула на мои ноги, не давая сделать смертельный кульбит. Правда, я больно стукнулся коленом о наклонную стенку рудовозного вагончика и отбил ладони о край кузова, но это сущие пустяки по сравнению с разбитой вдребезги головой и переломанными костями.

Отбросив бесполезную палку в сторону, я вытащил из ящика динамитную шашку и тут же швырнул обратно. До завала оставались считаные метры. Надо было раньше бомбы кидать, а не дурью маяться. Даже если до предела оборвать запальный шнур, все равно времени не хватит.

Я схватил Марику за плечо и заорал:

– Прыгай!

– Боюсь!

– Прыгай! Разобьешься же! – Я попытался приподнять спутницу, но она крепко вцепилась руками в борта треугольного кузова. – Ну и черт с тобой!

Мы повалились на дно ржавого корыта. Я обнял девушку и, прижимая ее к себе, постарался сгруппироваться.

Вагонетка с грохотом влетела в затор. Нас по инерции швырнуло вперед. Я больно приложился боком о железную стенку вагончика. Марика непроизвольно саданула мне локтем по животу, но я тут же «отомстил», навалившись на нее всей массой, когда нас отбросило назад и сильно шмякнуло о днище.

Сверху посыпались камни. Вагонетка задрожала, отзываясь глухим звоном на каждый удар. Досталось и мне: пара увесистых булыжников отсушила ногу, еще один припал по локтю. Руку словно током шибануло. Острая боль пронзила предплечье, пальцы мгновенно онемели.

– Ты как? – спросил я, когда затих последний раскат камнепадного грома, а вращавшееся до этого скрипучее колесо издало прощальный скрежет и остановилось.

Марика пошевелилась.

– Нормально. Пусти, ты мне волосы прижал.

– Извини.

Я приподнял руку, Марика дернула головой, высвобождая волосы, потом осторожно вылезла из торчащей в каменной стене вагонетки. Следом за ней я тоже выбрался из необычного транспортного средства и, как оказалось, сделал это вовремя. Стоило мне очутиться на бетонном полу, как вагонетка потеряла равновесие и громыхнулась на рельсы. Камни лавиной обрушились на нее сверху, погребя под собой ржавый кузов и все, что в нем находилось.

Когда эхо обвала затихло, я потянулся к Марике за поцелуем, но нарвался на звонкую оплеуху.

– За что?!

– За то, что чуть не угробил! Еще больше бы клоуна из себя изображал!

– Много ты понимаешь, – буркнул я, потирая горящую щеку, и едва увернулся от новой затрещины. – Ну все, успокойся. Хватит! Все позади!

Я прижал Марику к себе и гладил по спутанным волосам, пока она тихо плакала. Наконец ее плечи перестали вздрагивать. Она еще раз шмыгнула носом и провела тонкими пальчиками под намокшими ресницами.

– Все? – Я приподнял ее голову за подбородок.

Она кивнула, сжав губы в тонкую полоску.

– Больше драться не будешь?

Марика помотала головой, а потом несколько раз стукнула меня по груди:

– Ну почему, почему, почему?

– Что почему? – Я обхватил ее кулачки ладонями, прижал их к сердцу и заглянул в красивые глаза.

– Почему ты не такой, как все? Ты другой, я чувствую это. Ты не так говоришь, не так ведешь себя, ты даже думаешь по-иному. Ты как будто пришел из другого мира.

Я прижал палец к ее губам.

– Тщщ! Тихо! Даже у стен есть уши. Это и в самом деле так заметно?

Марика кивнула.

– Давай присядем, и я все тебе расскажу.

Я оглянулся в поисках удобного места для посиделок. Прочная рама засыпанной вагонетки подходила лучше всего. От крепления кузова до сцепного крюка шла широкая площадка из наваренного поверх толстых швеллеров листа металла. Ее-то мы и приспособили под сиденье, все одно лучше, чем на ногах стоять.

– Рассказывай. – Марика оперлась локтями на колени, обхватила лицо ладошками и стала похожа на маленькую девочку в ожидании сказки на ночь.

– Да рассказывать особо и нечего. Я из будущего.

Марика скорчила недовольную рожицу.

– Максим, я не дурочка и тоже читала «Машину времени» Уэллса. Если так хотел произвести на меня впечатление, то ты ошибся.

– Я не обманываю и на самом деле прибыл из будущего. Из двадцать первого века.

– Да ну?! – Марика хитро усмехнулась. – А чем докажешь?

– Да чем угодно! Если хочешь, могу назвать точную дату окончания войны.

– Хочу! – тряхнула волосами Марика. Над ее головой, словно ореол, появилось облачко пыли.

– Седьмого мая сорок пятого в Реймсе в 2:40 по среднеевропейскому времени начальники штабов подпишут акт о капитуляции Германии. В 22:43 восьмого мая того же года, по настоянию Сталина, в пригороде Берлина – Карлхорсте – пройдет повторное подписание акта о безоговорочной капитуляции в присутствии представителей верховного командования союзников. Оно и будет считаться основным. У нас – в России – День Победы станут отмечать девятого мая, поскольку из-за двухчасовой разницы во времени на момент подписания капитуляции в Москве уже наступил следующий день.

– Это правда, Максим, ты не лжешь? – Голос Марики дрогнул, а в глазах опять заблестели слезинки.

– Правда! Так все и будет, но перед этим война сожрет еще миллионы жизней, разрушит сотни городов и десятки тысяч домов. Искалечит судьбы почти всех людей на планете.

– А что будет с Гитлером, когда он подпишет капитуляцию? Его расстреляют?

Я помотал головой.

– Но почему его оставят в живых?

Марика смотрела на меня полными слез глазами. В них читалось столько боли и разочарования, что я почувствовал, как сжалось мое сердце.

– Не расстраивайся, милая, Гитлер отравит себя и свою жену Еву Браун тридцатого апреля сорок пятого. Позднее их трупы сожгут во дворе бункера, а обгоревшие останки захоронят в безымянной могиле. Через двадцать пять лет кости эксгумируют, сожгут дотла, а пепел выбросят в реку.

– Правда?

– Правдивее не бывает, – кивнул я, а сам подумал: знала бы ты, родная, сколько версий на самом деле.

– Расскажи еще о будущем, пожалуйста. – Марика придвинулась ближе ко мне, положила голову на плечо.

Я обнял девушку, в глубине души опасаясь, что она скинет мою руку и отстранится, но Марика, наоборот, взяла мою ладонь и крепко прижала к себе. Чувствуя, как порхают бабочки в животе, я рассказал ей о научных открытиях, о полетах в космос, исследованиях морских глубин, о компьютерах, Интернете и прочих интересных вещах. Только о бомбардировке Японии, Карибском кризисе и непрекращающихся локальных войнах не стал говорить. Хватит выпавших на ее долю кошмаров. Зачем ей знать о глупости человечества и его страсти размахивать горящим факелом, сидя на пороховой бочке? Пусть верит в светлое будущее, до которого осталось не так и много: всего каких-то два с лишним года.