Александр Пономарёв - Основной компонент [litres]

Начальник шестого управления вскинул правую бровь. Похоже, это стало для него новостью.

– Они вырезали всех за несколько минут. Всех до единого! Стариков, женщин, детей. Всех! Понимаете?!

Бригадефюрер несколько раз постучал носком сапога по полу, изучая меня взглядом, потом вернулся в кресло и сложил руки на столе, как прилежный ученик.

– Но ведь вервольфы – это ваше изобретение, барон. Или я что-то неправильно понял?

– Вы все правильно поняли, бригадефюрер, и я не снимаю с себя ответственности. Кровь этих несчастных отчасти лежит на мне, но это не я выпустил «зверушек» на волю. Это сделал Кригер по наущению Шпеера.

– Но зачем? Вы утверждаете, что портал находится где-то в Сталинграде. Так?

Я кивнул. Шелленберг задал новый вопрос:

– Для чего тогда устраивать резню в центре Германии, если основные события должны развернуться в России?

– Чтобы отвлечь внимание от действий на востоке. Пока здесь шум да дело из-за небывалого по жестокости преступления против мирного населения, они там, под шумок, распечатывают портал и обрушивают мир в хаос.

Я замолчал. С моей стороны все ходы сделаны, теперь дело за Шелленбергом. На чью сторону он встанет? Выдвинутая мной версия достаточно хлипкая. Малейший анализ может развалить ее, как карточный домик, да только вот свидетелей не осталось, кроме Сванхильды, ее я в расчет не беру, и никто не может подтвердить или опровергнуть мои слова. За мою версию говорят разгромленная фабрика и мертвый город, против – здравый смысл и полное неприятие оккультизма. С последним, слава богу, в Германии все наоборот: тут все руководство Третьего рейха напрочь помешано на мистике, заговорах и прочей чепухе.

Шелленберг снял трубку телефона, плотно прижал динамик к уху и что-то тихо сказал в микрофон, прикрывая рот ладонью. Через несколько секунд дверь открылась. На пороге возник подтянутый эсэсовец, проскользнул к шефу и склонился над ним. Я не разобрал слов, хоть и старался. Бригадефюрер говорил очень тихо, не желая, чтобы я уловил нить чужого разговора.

Выслушав приказания, немец удалился. Шелленберг посидел в кресле еще несколько секунд, что-то обдумывая, затем встал, мягкой поступью хищника обогнул стол и приблизился ко мне.

– Герр барон, думаю, вас не затруднит провести в этом здании еще несколько часов.

– Разумеется, бригадефюрер. Я с удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством. Скажу честно, за последнее время я очень устал, и хороший отдых мне не помешает.

Шелленберг усмехнулся и хлопнул меня по плечу:

– Приятно иметь дело с понимающими людьми. Сейчас вас проводят в комнату отдыха, где вы сполна насладитесь покоем.

Начальник внешней разведки вернулся к столу, нажал скрытую под столешницей кнопку. Дверь отворилась, в кабинет вошел дежурящий на входе голубоглазый блондин. Бригадефюрер велел ему отвести меня в подвал. Дежурный прищелкнул каблуками, повернулся ко мне и вытянулся, плотно прижав руки по швам.

Я взял фуражку со стола, шагнул за провожатым к двери с массивной медной ручкой и замер, услышав за спиной:

– Постарайтесь отдохнуть как следует, Валленштайн. Если ваши слова подтвердятся, вас ждет долгое путешествие.

Рослый немец мерил коридор огромными шагами. Я с трудом поспевал за ним, едва не переходя с быстрого шага на бег. Встречавшиеся на пути подчиненные Шелленберга прижимались к стенам, провожая нас удивленными взглядами. Я попробовал взглянуть на странную пару из меня и эсэсмана со стороны и сам чуть не покатился со смеху. Действительно, забавное зрелище.

Мы спустились по лестницам в подвал, где находились узкие одиночные камеры. Эсэсовец отпер дверь одной из них, подождал, когда я войду в бетонную клетушку четыре на два метра, и лязгнул засовами.

Оставшись в одиночестве, я вдохнул затхлый воздух, осмотрелся. Под потолком потрескивала яркая лампочка. Справа, вдоль стены, протянулась железная койка под серым одеялом. Сразу за ней замер в углу эмалированный унитаз, чуть в стороне от него примостился маленький рукомойник. Я лег на кровать и почти мгновенно провалился в черную трясину беспамятства, по-другому это состояние не назовешь.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я проснулся, то почувствовал себя вполне отдохнувшим, бодрым и полным сил. Лампочка по-прежнему потрескивала под потолком, воздух все так же пах плесенью.

Я встал, скрипнув ржавыми прутьями кровати, прошелся по камере взад-вперед. Сделал несколько энергичных махов руками, разгоняя застоявшуюся кровь, отжался от холодного пола двадцать раз. Сполоснул руки и лицо теплой, пахнущей хлоркой водой. Если Шелленберг захочет меня увидеть, а он захочет, можно не сомневаться, я должен выглядеть на все сто.

Валяться на жестком матрасе больше не хотелось. Во-первых, здесь койки не очень удобные, а во-вторых, лежа я плохо соображал. Мозг отказывался работать на полную мощность, когда я находился в горизонтальном положении. Я зашагал по камере, обдумывая сложившуюся ситуацию. Судьба опять привела меня к очередной точке бифуркации, предоставив на выбор два варианта. Первый – Шелленберг принимает мою точку зрения и выступает в паре со мной, что толкает меня к новым приключениям. И второй – у меня появляется новый враг, и я навсегда исчезаю в этих застенках.

Естественно, я выбрал первый вариант и стал набрасывать в уме план будущей беседы, поставив перед собой две основные задачи: убедить бригадефюрера в необходимости вырвать Марику из лап Мюллера и найти способ быстро доставить нас в Сталинград.

Я настолько увлекся, что не слышал, как провернулся ключ в замке, как кто-то несколько раз позвал меня, и отреагировал только на легкое прикосновение к плечу.

– Господин штандартенфюрер.

Я оглянулся. За моей спиной стоял эсэсовец, тоже голубоглазый блондин – по кастингу их набирают, что ли? – но у того, кто привел меня сюда, была маленькая родинка на щеке, а у этого от уха до кончика губы тянулся розовый шрам, совсем еще свежий.

Я указал взглядом на так любимое женщинами украшение мужского лица.

– Недавно с фронта?

– Что?

– Шрам, говорю, на фронте получили?

– Нет. Несчастный случай на учениях. Мы отрабатывали тактику захвата забаррикадированных зданий. Клаус, мой напарник, заложил больше взрывчатки, чем положено, вот меня и приложило обломком двери.

Конвойный был выше меня ростом сантиметров на пятнадцать, и мне пришлось приподнять голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Хотите совет, молодой человек? Если мечтаете об успехе у женщин, никогда не говорите им правду о шраме. Лучше придумайте героическую историю, и тогда, поверьте, у вас не будет недостатка в поклонницах.