Руслан Агишев - Диверсант Петра Великого [litres]

– Токмо, брат Лексашка, забыли они вовсе о флоте. Как без флота, пусть и самого никудышного, такую крепость взять? Я же разумею, казаков на галерах пустить надо по Дону. Пусть они османа гонят прочь от крепости… По вчерашнему твоему слову хочу послать с казаками и твоих морпехов, чтобы османа и крымчака воевать. – Он пытливо заглянул мне в глаза, отслеживая реакцию. – Разумеешь мою придумку? Много ли потребно сих твоих воинов для такой кампании? Крепко думай, Лексашка. Желаю тебе дать свое государево повеление по набору особых воинов для морских кампаний.

Откинувшись на спинку стула, я задумался. Спешка, как известно, нужна лишь при ловле блох. «О-го-го! Наш Петя-то сразу же просек фишку. Хочет новый род войск создать… На носу война со шведами, у которых сильный флот и много береговых крепостей. Здесь морпехи, специально натасканные на абордаж и штурм портовых укреплений, могут сыграть очень важную роль». Петр тоже замолчал, давая мне время собраться с мыслями. «Встать у истоков такого рода войск, как морские пехотинцы, конечно, почетно. Вопрос в другом… Нужно ли это мне? Не помешает ли это моей главной цели – поиску путей домой? Может, плюнуть на все это и заняться изобретательством? Буду потихоньку копить золото, собирать сведения о всяких необычных картинах в Европах и иконах на родине. Пройдусь по купцам и спрошу у них про всякие диковинки. Рано или поздно и выйду на временной портал… Черт, я прямо идеалистическую картину нарисовал! Изобретай, копи монету, а портал сам тебя найдет! Ха-ха-ха! Это я лихо загнул! Спасибо Пете, сейчас наступает такое время, когда каждый, на своей личной шкуре, почувствует, как будет прорубаться окно в Европу. Тут такие щепки и опилки летать будут, что кровью умываться придется».

Видя нарастающее нетерпение царя, я в конце концов подрядился на эту работу.

– Возьмусь, государь. Пусть эта служба по учреждению особых морских воинов трудна, но верю, что много пользы она России принесет, – без тени лукавства сказал я.

В самом конце нашего разговора я посетовал, что сейчас у России начинается великий, но очень трудный период. В ближайшие годы на долю нашего государства и народа должны выпасть такие испытания, что другим достаются лишь раз в тысячелетие. Выстоим ли мы в эту годину?

– Выстоим, Лексашка. Обязательно выстоим. Государство наше с прибытком выйдет из всего, – уверенности Петра можно было только позавидовать. – Всем ворогам по сусалам дадим. Наладим сотни мануфактур. Города, краше европейских, построим. Будет у нас и сильный флот, и армия. Дай только срок, Лексашка. Встанем на ноги, окрепнем немного… Я вот по зиме гонцов в западные страны отправил, чтобы к нам хороших мастеров заманивать. Кузнецов, часовщиков, стекольщиков, кто канаты вяжет… Особливо нам корабелы нужны: капитаны добрые, которые бы и сами в матросах бывали; боцманы, штурманы, матросы, блок-макеры, шлюп-макеры, станошные плотники. Хорошую плату посулил… Эхма, что-то снова отяжелел я. За добрым разговором целый кувшин осилил. Пойду я в нужник.

С последними словами он встал и, слегка покачиваясь, направился к выходу из зала. Проводив его взглядом, я продолжил размышлять. «Странно все это. Я, человек из будущего, верчусь тут, кручусь, а ничего не меняется. История, словно пружина, сжимается до предела и вновь возвращается обратно, расставляя все по своим местам… Снова иностранцев со всей Европы Петр вербовать будет. Потянутся к нам мастеровые, авантюристы и просто никому там не нужные люди за длинным рублем».

Долго еще я жевал эту мысленную жвачку, вспоминая приехавших в Россию известных иностранцев.

«…Помнится, в вузе нам рассказывали, что именно благодаря Петру в Россию на службу приехал Джон Пери, знаменитый английский мастер по прокладке доков и каналов. Его книгой о России и Петре нам препод по истории искусства почти целый семестр тыкал. Мол, будущие искусствоведы и экскурсоводы, читайте книгу Джона Пери, здесь вам и про Англию XVIII века, и про Россию эпохи Петра… Насколько я помню, на службу к Петру приехали десятки тысяч человек самых разных профессий, среди которых, кажется, даже садовники и повара были. Честно говоря, Петя лучше бы именитых скульпторов и художников звал. Сейчас в Европе для них тяжелая пора, и многие, даже настоящие гении резца и кисти, готовы поехать за тысячи километров едва ли не за копейки».

Мои мысли плавно перешли на известных европейских художников конца XVII века и начала XVIII века. В голове всплывали накрепко зазубренные факты из жизни голландского живописца Адриана ван дер Верфа с его тщательным, буквально маниакальным, вниманием к деталям человеческого тела; талантливого итальянского портретиста Якопа Амигони с его собой экспрессивной манерой живописания, с преобладанием розовых, голубых, белых тонов. «А почему бы и нет? Своих-то нет. Спасибо, церковь всю светскую живопись за пару сотен лет перевела. Мы еще похлеще мусульман оказались. Дошло до того, что портретов российских государей и других государственных деятелей XV–XVII веков пересчитать по пальцам. По-хорошему, их просто нет! Мы толком не знаем, как выглядели наши предки. А ведь талантливый художник может нарисовать такую картину, что…»

Черт! Замер я, боясь спугнуть внезапно пришедшую в голову мысль! Кажется, дышать даже перестал. «Портал! Такой художник сможет нарисовать картину-портал. С наполеоновскими планами я совсем забыл о своих поисках… Боже, такую возможность чуть не проспал». Заерзав на сиденье, я начал усиленно вспоминать всех мало-мальски известных европейских художников этого времени. До возвращения Петра нужно было состряпать что-то удобоваримое, чтобы убедить его вербовать за рубежом и людей искусства.

– Лексашка, ты все здесь сиднем сидишь? – удивился моему присутствию царь. – Я думал, что ты уже ушел. Раз делать тебе нечего, пошли в токарню. Есть у меня придумка, как курительную трубку еще краше сделать. Пошли, пошли. Будет тебе эта трубка от меня в подарок.

Я поспешно вскочил, зная, насколько сильно Петр любил заниматься токарным делом. Получить из рук царя им же сделанную курительную трубку означало награждение орденом за заслуги перед Отечеством. Немногие могли похвастаться таким подарком.

– Одну вещь только сказать хотел, государь. – Художники никак не выходили у меня из головы. – Говорил ты про разных добрых мастеров из других стран, что решил позвать к нам. – Петр, живо шагавший впереди, тут же замедлил шаг и повернулся ко мне. – Мнится мне, что не только офицеры, корабелы, пушечных дел мастера, кузнецы, плотники, кухари и аптекари потребны нашему Отечеству. Надо бы подумать и о художниках и скульпторах.

Царь по чему-то скривился, словно идея эта его совсем не впечатлила.