Владислав Власеч - «Не стояли звери около двери...»

- Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор...

- Анри, - Лизи пытается заглянуть мне в лицо, - ты знаешь русский язык?

Этот вопрос она задает на отличном русском, совершенно без акцента.

- Моя бабушка была родом из России, - говорю я ей почти в самую ушную раковину и добавляю к словам легкий поцелуй. - Поэтому в детстве я часто гостил у родственников в Евраконе...

Объяснение вполне удовлетворяет напарницу по полету. Я же в свою очередь удостоверяюсь, что и в Южной Америке среди университетских преподавателей математики с немецкими корнями есть милые дамы, прекрасно знающие язык Пушкина и Тургенева.

Русский... В наше время не принято называть свою национальность. Это считается нетолерантным и неполиткорректным. Живешь в Евроазиатской Конфедерации - значит, евраконовец. А национальность - это уже давно ставшая архаичной мелочь. Рудимент ушедшей эпохи.

Мысли возвращаются к рыжеволосой женщине, прижавшейся спиной к моей груди. Странная все-таки вещь интуиция... И отмахнуться от нее не получается, и как-то логически объяснить ее совершенно невозможно. Интуиция подсказывает, что «загадочная Лизелотта», так неожиданно упавшая «на хвост» на эмоб-трассе где-то между Парижем и Мадридом, все-таки не представляет для меня опасности. Несмотря на то маленький предмет, который я нашел в ее сумочке еще в первый день нашего знакомства.

Мы продолжаем воздушный туристический рейс на «крыльях любви»: я некоторое время кружу над центром города, давая Лизе возможность насладиться всеми прелестями полета и открывающимися с высоты пейзажами. А потом беру курс на радиопеленг эмоба. Минут через пятнадцать мы оказываемся уже над окраинами Цюриха.

Красненький эмобильчик дожидается нас на площадке для остановок транспорта недалеко от трассы Цюрих - Берн. Я совершаю управляемый спуск на родную землю, приземляюсь и шлепком ладони по кнопкам-бугоркам складываю махолеты обратно в едва заметное утолщение - нашлепку на спинной части брючного ремня.

Освободившись из объятий креплений махолета, Лизхен немедленно поворачивается ко мне. Глаза ее сияют, а руки тут же обнимают мою шею.

- Ты настоящий летчик, настоящий «дракон», -восторженно шепчет Лизелотта и принимается покрывать горячими поцелуями мои щеки, лоб, губы. -Любимый штандартендракон...

Вы когда-нибудь занимались сексом в яркокрасном эмобе - кабриолете всего в ста метрах от международной трассы, по которой едва ли не сплошным потоком мчатся грузовые и легковые машины, элебусы с туристами и персональные «членовозы» с вип-пассажирами?

Итак, на сей раз нить расследования не просто оборвалась - ее грубо и бесцеремонно рассекли, заодно лишив жизни несчастного Клауса Зейца. Вполне возможно, что кто-то очень не хочет, чтобы я копался в «деле об исчезнувших».

Но меня препятствия всегда только подзадоривают.

Следующие сутки мы отдыхаем в номере одной из гостиниц в Берне. Лизи валяется в кровати и читает какой-то слезливый женский романчик, а я напрягаю глобальную сеть разными запросами.

Зейц работал водителем в фирме «Медтранс», оказывающей услуги по медицинской транспортировке в масштабах всей старушки Европы. А раз так, то почему бы через глобу не проследить маршруты этой фирмы?

Сеть мгновенно выдает ответ. Из Валенсии тонкая нить транспортировки тянется по континенту прямехонько в Женеву.

В Женеве несколько десятков медицинских учреждений. В какое же из них доставляются контейнеры?

Мне здорово помогает с ответом на этот вопрос уником Зейца, взятый с места убийства. Каждый человек пользуется глобой практически постоянно. Значит, и Клаус должен был выходить на связь с родственниками и друзьями, в том числе и из Женевы. Часть этих взаимных коммуникаций непременно должна совпасть с местом расположения конечного пункта доставки контейнеров, который - как следовало из моих изысканий - находится в этом швейцарском городе.

Я хакерю пароль на уникоме Зейца, и через пару минут в моем распоряжении оказывается карта Женевы с обозначенными на ней точками контакта водителя с глобальной сетью. Добрый десяток запросов на доступ в глобу Клаус сделал с территории госпиталя Ордена Розы...

Настоящий разведчик всегда немного напоминает ученого. Мы точно так же начинаем любое исследование с постановки проблемы. Потом делаем второй шаг -составляем перечень гипотез, как набор вариантов возможных решений. А затем нужен третий шаг -эксперимент. Теперь возможные решения проверяются поочередно с помощью любой опровергающей их информации. А эта информация добывается, чаще всего, оперативным путем: ты отрываешь задницу от удобного кресла, берешь ноги в руки и весело шлепаешь по лужам прямо в пасть к Змею Горынычу, чтобы лично убедиться в том, что левый верхний клык его центральной головы действительно разъедает неумолимо прогрессирующий кариес...

По данному делу я формирую единственную и весьма простенькую гипотезу: госпиталь Ордена Розы -это конечная точка маршрута, по которому перевозят фигурантов «дела об исчезнувших». Это место, где с пропавшими людьми происходит нечто.

Теперь эту гипотезу нужно проверить экспериментально: лично и на месте.

Несмотря на словесное осуждение «авантюры», Лизи все же милостиво соглашается стать моей соратницей по «тайному проникновению во вражескую цитадель».

Авантюра... Конечно, лезть вперед очертя голову, с грацией тяжелого танка на складе стеклянной посуды, действительно не стоит, но... Но не зря же народ еще много веков назад сказал: «Кто смел, тот и съел». А спустя еще несколько столетий устами своих лучших представителей добавил: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского!»

Я привык правильно питаться во время работы, да и бокальчик шампанского мне отнюдь не повредит, поэтому посредством обычных шпионско-диверсионных манипуляций в глобе я влезаю в делопроизводство фирмы «Медтранс» и копирую сопроводительные документы на груз - парочку контейнеров с пациентами.

На следующий день в арендованном медицинском эмобе, выкрашенном в цвета «Медтранса», мы въезжаем в ворота госпиталя Ордена Розы. Я сижу за рулем эмоба, Лизочка пребывает в образе медицинской сестры, а два трупа, взятых напрокат в городском морге по двести пятьдесят кредиток за штуку, играют роль упакованных в контейнеры больных. На въезде я сообщаю охране, что впервые участвую в перевозке такого важного груза, и прошу указать кратчайший путь к месту назначения. Охранник машет рукой в сторону дорожки к госпитальному корпусу номер четыре.

Нам еще раз везет около самого корпуса. У его входа припаркована настоящая машина из «Медтранса». Из нее как раз выгружают три медицинских контейнера. Хотелось бы верить, что с исчезнувшими...