Артём Суханов - Вторжение

- Пускайте ракету, - отдал приказ Веселинов, - а то убегут ведь!

Он говорил об оставшихся снаружи эрзинах, явно не желавших умирать под артиллерийскими залпами канонерки. Оставшиеся в живых командиры ещё пытались организовать их в кулак для повторной атаки на казармы, но исход уже, по-видимому, был очевиден даже им самим.

Небо над Смотровой площадью осветила зелень сигнальной ракеты. Спустя несколько минут Лазаров, несмотря на грохот непрекращающейся стрельбы, услышал со стороны леса отчётливый конский топот.

- Ну вот теперь уже всё, - довольно улыбнулся Веселинов. - Теперь не уйдут. Через часок можно и ответный визит планировать, господин инспектор. Раздавим гадов!

- Господин полковник, - один из телефонистов поднял глаза на Веселинова, - наблюдатели зафиксировали большой летательный аппарат, идущий с Северо-Запада.

- Свяжитесь с ними, - отдал приказ прапорщику Веселинов. - Это наши, больше тут появиться некому.

- Вы позволите, полковник? – не дожидаясь ответа, Лазаров направился к выходящему на север окну.

Пришлось как следует высунуться в оконный проём, чтобы разглядеть летательный аппарат, о котором докладывали телефонисты.

С Северо-Запада на Ичитьевск надвигалась серо-стальная громадина дирижабля. Крупная, того же металлического цвета гондола, была украшена изображением, рассмотреть которое сейчас было невозможно. Впрочем, Лазаров уже узнал этот огромный, даже для дирижабля, корабль. «Ловящий», единственный в Склавийской армии дирижабль - авианосец, был творением Тодора Ребражевского, Гения Разума, и являлся единственным кораблём такого класса, который можно было подготовить к полёту за пару часов. Именно на прибытие «Ловящего» и надеялся Богдан, отправляя срочную телеграмму руководству костовского Синода.

- Рад видеть вас, «Ловящий», - громыхал за спиной Лазарова голос полковника Веселинова, - причальную мачту, вы, наверное, уже видете. Она находится рядом с корабельным причалом. Правьте туда. Я сейчас направлю…

Речь Веселинова прервалась, Лазаров услышал хрип, от которого спина инспектора моментально покрылась мурашками. Он резко обернулся к полковнику, успев заметить, как тот оседает на пол, зажимая рукой горло, из которого во все стороны хлестала алая артериальная кровь. Рядом с ним стоял, крепко сжимая в кулаке отвертку, прапорщик-радист.

- Тепло, - прочёл Лазаров по губам перемазанного в крови безумца. – Тепло. Погреюсь ещё немного.

Прежде чем выскочившие из-за своих телефонов адъютанты вскинули свои револьверы, отвертка вошла полковнику Веселинову точно в сердце.

Полдень. В ярком солнечном свете отчетливо был виден стоящий на холме центр Асаньи. Отсюда, из порта, было видно разрушенные шпили и крыши театров, особняков, дворцов, горящие кроны парковых деревьев. В синее небо с редкими белыми облаками уходил чёрный дым, поднимающийся над искалеченным городом. Городом, в котором Лаура провела большую часть своей жизни.

- Ты уже придумала, что мы будем делать дальше? - за спиной появился верный Хименес. Как всегда, с сигаретой в зубах. Хименес помчался за ней в порт, едва дозорные заметили на горизонте силуэты невообразимо огромных самолетов. Буквально чудом он успел прибыть в порт до того, как началась бомбардировка.

- Здесь, в порту, у нас почти семь сотен человек. Это, конечно, если все моряки согласятся идти с нами, в чём я не уверен, - Хименес прерывает свою речь, чтобы затянуться папиросой. - По радио отозвались также Губернаторский дворец и Арсенал. Во дворце примерно две сотни бойцов, считай, весь наш штаб и его охрана. В Арсенале около пяти сотен, вдобавок там находятся все наши боеприпасы и часть техники.

- Что с Арсеналом? - насколько плохо во дворце видно и отсюда, из порта. Подумать только, она ведь очень переживала, когда в результате артиллерийского огня с кораблей пострадали скульптуры легендарного Моски. Теперь Дворец уничтожен полностью, а она ничего не чувствует. Дым, который видно из порта, идет, скорее всего, из дворцового музея - древним шелкам, холстам и краске положено гореть именно так: жирным чёрным дымом, который самим своим видом внушает отчаяние и безысходность. Из музея пожар распространится и дальше. Не пройдет и суток, как шедевр архитектурного искусства окончательно погибнет в огне. Тушить его у неё нет времени. Да и напуганные республиканские солдаты сейчас не выполнят такой приказ.

- Практически не поврежден. Не зря мы сосредоточили в нём почти все имеющиеся у нас зенитные орудия - гарнизону удалось повредить пару этих птичек, и они отстали от Арсенала.

- Пошли искать более легкую добычу, - ровным голосом произнесла Лаура.

- Да, - кивнул Хименес, - ублюдки разнесли в клочья южные районы.

На юге проживали рабочие суконных заводов - главный источник пополнения милицейских отрядов Асаньи. Урути сама родилась там, в семье слесаря-наладчика прядильных машин. И там же она проводила много времени, когда, вернувшись после войны, пыталась организовать в родном городе первый в Республике профсоюз. Туда она периодически заезжала и во время осады - поднять дух семьям, чьи мужья воюют теперь на передовой. На юге Асаньи у Лауры было много хороших знакомых и даже друзей…

- Что на фронте? - говорить мешает невесть откуда появившийся в горле комок. Нет, старушка, генерал из тебя никудышный. Ты так и не научилась воспринимать свой родной город исключительно как поле боя.

- Фронта больше нет. На позициях остались единицы. Все милицейские после бомбардировки побежали в город к своим семьям. Офицеры, конечно же, не смогли их остановить. Я приказал боеспособным подразделениям собираться у Арсенала. Надеюсь, хотя бы сотен пять мы соберем с фронта.

- Противник?

- Романо своих отвел по всей линии. Сейчас пустые окопы занимают чужаки. Желтые куртки, уродливые каски, панцеры, каких я никогда раньше не видел. Кто бы они не были, это точно не лисабцы и уж, конечно, не прамцы. Противника заметили на севере и востоке. Юг пока чист. Высадка на побережье уже началась, но там небольшие отряды без поддержки бронетехники. Думаю, на юге мы сможем проскочить.

Проскочить. Бежать. Прорываться на соединение с республиканскими частями в глубине страны. Это, пожалуй, самое разумное, что они могут сейчас сделать. Бросить гибнущий город.

- Пожары, вообще, тушат?

- Тушат, - Хименес был недоволен тем, что она сменила тему, - сами жители и тушат. Единственная целая пожарная часть осталась только в порту. И здесь же единственный полицейский участок. Сюда сейчас стягивают силы, чтобы начать тушить город. Просили людей у меня, но я не дал.

- Почему?

- Потому что мы не можем сидеть здесь, Лаура! - взорвался Хименес. - Всё! Никакой обороны больше нет, милиции нет, есть толпы мужиков, вытягивающих свои семьи из-под завалов! Останемся еще хотя бы на пару часов, и все - город отрежут и начнут зачищать. Обороняться нам нечем, останется только геройски умереть. Ты хочешь умереть, Лаура Урути?