Александр Терников - Завоевание 2.0 книга 5

Да и капитанам каравелл легко было прятать контрабанду от королевской таможни на пути между Сан-Лукаром и Севильей. К тому же Севилья была речным портом, и в нее не могли заходить большие суда, а развитие торговли требовало постройки все более крупных кораблей. В Галисии же, кроме того, было много прекрасного корабельного леса. И наконец, цены в Ла-Корунье в среднем были ниже.

Кроме того, порт Сан-Лукар был откровенно неудобен, если бы не золото Индий, ему было бы трудно соперничать с северными портами. Чтобы отплыть утром, нужно было пройти через песчаную косу- бар, а это сделать корабли могли только тогда, когда дул северный или северо-восточный ветер, причем достаточно сильный, чтобы помочь им преодолеть приливное течение. Летом такие ветры, как правило, слабы и к тому же стихают к одиннадцати часам утра, сменяясь морским бризом. Таким образом, отплытие из Сан-Лукара в благоприятные для навигации летние месяцы обычно оказывалось сопряженным со значительными трудностями: порой, когда прилив был невысок, а с моря задувал крепкий ветер, кораблям с большой осадкой приходилось снимать часть груза, чтобы выйти в море. Кораблям же, уходившим из Ла-Коруньи, подобные трудности в самом начале пути не грозили.

Так что Севилья стремительно теряла свое былое влияние, а северные порты, наоборот его набирали. Именно поэтому дон Франциско рискнул и лично поехал сюда, чтобы самому окунуться в атмосферу торговой лихорадки. Как гласит пословица: "Все дороги ведут в Рим…" Он практически ничем не рисковал. Конечно, у властей к нему могут возникнуть разнообразные вопросы. Но паспортов сейчас нет, в лицо дона Франциско в тех северных краях никто не знал, а рекомендательные письма португальских купцов рекомендовали его испанским партнерам как дона Луиса Ортегу, крупного негоцианта.

Деньги, также были обращены в бумаги на предъявителя, с адресатами в северо-испанских торговых домах. В конце концов, авгуасилы (полицейские), всегда склонные, как известно, к превышению своих полномочий, то же люди и им приятно будет уладить любой вопрос на месте, с известной выгодой для себя, чем работать ради непонятных чужих интересов. Кроме того, за Сиденьо-старшим неотступно следовало двое крепких парней: дюжий слуга Пабло, в качестве грубой физической силы, и охранник Ромеро, человек холодный, безжалостный, из бывших наемников, искусно владевший как шпагой, так кинжалом. Ни симпатии, ни уважения, у окружающих лица этих двоих почему-то не вызывали. Чистосердечие и доброта — это не к ним.

И вот сейчас дон Франциско находился в небольшом портовом городке Сараусе, где строились прекрасные океанские корабли из испанского дуба. У подножия холма Талайя-Менди, извивался океанский залив, покрытый многочисленными лодками рыбаков, прельщенных удобным входом и хорошей глубиной. В городской гавани среди скалистых берегов, они продавали свой удачный улов, отсюда же китобои уходили в северные воды охотится на китов. Братство Эрмандад де ла Марисма — Морской союз, во многом сходный с Ганзой, контролировал здесь весь китобойный промысел, а испанский монарх, согласно обычаю, забирал 1/20 часть от всякого добытого его подданными кита.

Окружающий город ландшафт был суров и дик. Горбатые вершины, окружающие городок заросли бузиной, ежевикой и высоким серебристо-голубым репейником. По склонам холмов лепились несколько корявых инжирных деревьев и изуродованных ветрами горных сосен, а ниже льнули к камням жалкие виноградные лозы и кусты вереска. Приморские кварталы занимали впадину на скалистом мысу, далеко вдающемся в море. Прямо из воды вставали сложенные из песчаника стены древней крепости, за которыми теснились многочисленные дома.

Гипускоа, самая маленькая провинция Испании, вместе с Бискайей помогла расширить заморские владения Испании куда больше, чем любая другая из областей Пиренейского полуострова, включая знаменитую Эстремадуру. Провинция Гипускоа, как и Бискайя, также славилась своими рыболовными флотилиями. Рыболовство было здесь основным промыслом; оно в изобилии обеспечивало население сельдью, лещами, тунцами, угрями, окунями, омарами, анчоусами и сардинами. Помимо рыболовства жители Сарауса занимались еще изготовлением яблочного сидра.

Из этого крохотного уголка, затерянного на длиннейшем побережье Западной Европы, вышло много знаменитых мореплавателей, а в Гипускоа судостроение было традиционным занятием, передаваемым в семьях из поколения в поколение. В этой провинции, как и на верфях Бискайи, строились большие корабли и для королевского флота Испании. Дева, Мотрико, Сараус — все это были небольшие порты, где возле узких заливов, прилежно трудились корабельные мастера.

Как ни странно, именно обилие дубовых лесов в этой провинции, благодаря которым верфи Сарауса и Девы обеспечивали работой столько людей, вынуждало других гипускоанцев уходить в море. Нынче, в XVI веке, густые леса в Гипускоа сильно ограничивали площадь, занятую лугами и пахотными землями. Берег приходилось покидать и еще по одной причине: в этом климате оливы не росли, и жир нужно было добывать в море; таким образом, китобойный промысел был для басков суровой экономической необходимостью. Этот берег, где столь часто бушуют свирепые бури, и маленький рыбачий порт, некогда наполовину поглощенный морем, становился сейчас важным местом в обширной империи Карла V.

Побережье, образующее северную границу этой маленькой области, почти всюду было прекрасно суровой красотой, если следовать обычным эталонам прекрасного, однако здешний климат отнюдь не располагал к блаженному покою; великолепные бури и высящиеся вдали вулканические хребты напоминали о буйстве стихийных сил. Так что, местные Баски не отличались особой любовью к живописи и к красотам природы; одного пейзажа, даже самого прекрасного, было мало, чтобы привязать их к родной земле. Баска, родившегося на побережье, в отличие от его земляков во внутренних областях нередко влекут чужие края, подальше от его суровой Родины.

В провинции Гипускоа не было больших городов, в списках хунт их числилось только двадцать шесть; среди них назван и Саурус. Его значение возрастало потому, что он стал вторым после Сан-Себастьяна портом, через который в Наварру ввозились иностранные товары; эти товары выгружались в Саурусе, а оттуда доставлялись уже по суше в Толосу, главный торговый центр древнего и славного королевства Наварры.

Но все же поездка в Саурус прошла безрезультатно. Корабли здесь строились и были в наличии, но не для дона Франциско. Существовал строжайший королевский запрет с 1513 года для этой провинции продавать суда не испанцам, причем воспрещалась также и постройка кораблей для кого бы то ни было, кроме подданных испанской короны. Конечно, дон Франциско мог бы оформить купленные корабли на подставное лицо, но корабль — не миска каши, а дело серьезное, а испанская бюрократия была неистребима. Купить, значит зарегистрировать порт приписки в Испании и тут же платить налог на имущество и все другие налоги. В случае чего, над кораблем маячила постоянная угроза конфискации. Так что желающих подставится под королевское правосудие, тут не было. Даже если человек оказался в чужом порту без денег и чтобы расплатиться продавал свое же судно, он потом был вынужден предстать перед королевским судом. И находился под статьей не на много меньшей, чем измена Родине.