Юрий Корчевский - Щипач [litres]

– У бойцов изъял. Напьются, еще перестреляют друг друга.

– А нам в самый раз будет, – захохотал Мальцев, чекист из Московской губчека.

На столе буханка хлеба нарезана, большой шматок сала да вареная курица. Побогаче стол, чем у бойцов. Выпили, закусили. Один из чекистов сказал:

– Завтра из лесов эту свору выкуривать будем!

Алексей фразу «про выкуривать» не понял, подумал – образное сравнение. Оказалось – правда. Повстанцы, чтобы не подставить свои семьи, ушли из сел и деревень в леса. Чтобы их выбить, нужны большие силы, да и потерь будет много. Тухачевский решил использовать химические боеприпасы. После химических атак немцев на Восточном – у Осовца, на Западном фронтах, химиком Зелинским был разработан отечественный противогаз. А для армии разработали химические авиабомбы, снаряды, снаряженные хлором. Были еще баллоны с хлорпикрином, слезоточивым газом.

Действительно, на следующее утро послышались выстрелы «трехдюймовок». Потом стало известно, что обстреливали лес. Спасаясь от удушливого газа, не имеющие противогазов, повстанцы стали уходить в сторону Урюпинска. Этот ход Тухачевский продумал, все же тактически опытный человек. И в местах выхода расставил пулеметные команды. Повстанцы выходили под замаскированные пулеметы, которые по команде открыли огонь. Значительная часть армии Антонова была разгромлена, в том числе его личная «Паревская сотня», для охраны Александра Степановича. Но ушел Антонов с приближенными, ускользнул, хоть и ненадолго.

Кольцо войск Красной армии вокруг «крестьянской республики» сужалось. Часть повстанцев была убита, а около шести тысяч, по разрешению Антонова, ушли по своим деревням и селам. Не сдаваться, а пахать и сеять, ибо весна. Пропустишь благоприятные дни, останешься без урожая. Война войной, а хлебушек кушать всем хочется. Антонов о ближайшем будущем думал, а Тухачевскому на урожай наплевать, отнимут у крестьян. В дальнейшем партийное руководство рвение молодого командарма не оценило, расстреляли, приписав несуществующий «заговор военных». Тогда по наущению Сталина ликвидировали большую часть командного состава, от батальонов и выше, оставив страну перед войной сорок первого без командных кадров.

По приказу Тухачевского массированные обстрелы, в среднем по шестьсот снарядов с хлором в виде начинки, применяли трижды. А чтобы выкурить из погребов и землянок в селах и деревнях, пускали из баллонов хлорпикрин. Газ этот слезоточивый, раздражающего действия, вылезали из укрытий все. А тут – нате вам – красноармейцы. Оружие при себе или фамилию не назвал! Пуля в лоб!

В боях под станцией Инжавино с 28 мая по 7 июня 1921 года силами бригады Г. И. Котовского, 14-й отдельной кавалерийской бригады, 15-й Сибирской кавалерийской дивизии и седьмых Борисоглебских кавалерийских курсов Красных командиров под общим командованием И. П. Уборевича основные силы 2-й армии Антонова были разгромлены. Остатки рассеялись по всей Тамбовщине, а вместо боев – мелкие стычки.

М. Тухачевский действовал на Тамбовщине жестоко, как на оккупированной земле. Запросил у Москвы две тысячи снарядов с хлором, хорошо показавших себя в «выкуривании» повстанцев из лесов. А еще 23 июля 1921 года издал приказ – окружить воинскими подразделениями деревни и села, брать заложников из видных людей – священников, учителей, фельдшеров, на сходах давать жителям два часа на выдачу оружия и бандитов, как Советская власть именовала повстанцев. По истечении двух часов заложников прилюдно расстреливать и брать новых, снова давать два часа. И уже 27 июля в деревне Осиновка расстреляли сначала двадцать одного заложника, а затем еще тридцать шесть. Было выдано после повторного расстрела три винтовки и пять повстанцев из местных.

Власть стремилась устранить жителей, а еще ввести в заблуждение. Поскольку на территории Тамбовской губернии численность дезертиров из РККА доходила до ста десяти тысяч человек, организовывались банды, все их преступления Советской властью приписывались повстанцам. С этой целью выпускались листовки, писались статьи в газетах. Наиболее известна была своей жестокостью банда Кольки Барбешкина. Он и его подельники не гнушались ничем – грабили, убивали, насиловали. Антонов, имея осведомителей в каждой деревне, селе, хуторе, банду выследил, нагрянул со своей «Паревской сотней», вырубили всех дезертиров. Тут же в Кирсановскую милицию было отправлено письмо, где было указано, где находятся тела, объяснено, кто они такие и за что понесли кару. Другие банды, узнав о расправе Антонова над «Барбешкиным со товарищи», предпочли Тамбовскую губернию покинуть.

Антонов, как организатор восстания, был интересен и белым и красным. Красные хотели его убить, обезглавив мятеж, а белые наладить связи. К Антонову из 4-го Донского корпуса был направлен есаул А. П. Падалка с документами убитого милиционера. Генерал Мамонтов хотел, чтобы есаул наладил контакты с Антоновым, дабы координировать свои действия. А еще лжемилиционер должен был уговорить дезертиров, эту «зеленую армию», перейти на сторону белых и соединиться с ними. Падалке выполнить задание не удалось. Он был арестован чекистами, заподозрен в дезертирстве и отправлен в Пензу, в запасной пехотный полк. Откуда бежал, был снова пойман, отправлен в Бутырскую тюрьму, откуда вновь ухитрился бежать в Ростов.

Красные действовали прямолинейнее. Обещали денежные награды. Предатели всегда находились. Первое покушение на Антонова состоялось в конце 1919 года. Чекистам стало известно, что оба брата Антоновы и Петр Токмаков проводят совещание в селе Ионовка.

Быстро была отправлена конная группа для захвата руководителей повстанцев. Сразу все вместе – это удача! Дом окружили, предложили сдаться, потом облили керосином и подожгли. В ответ из окон полетели гранаты, повстанцы выбежали, открыли огонь из «маузеров». Оружие это любили за мощь и скорострельность не только чекисты. И чекисты, и повстанцы в перестрелке потеряли несколько человек, но и Антоновы и Токмаков уцелели. Правда, Антонов был ранен в руку. Ранение это в дальнейшем сказывалось, рукой Александр Степанович владел плохо.

Уже после разгрома армии Антонова, когда повстанцы рассыпались на мелкие группы, против которых действовать кавбригадами и дивизиями, как стрелять из пушки по воробьям, чекисты снова решили выйти на Антонова.

Представителями ВЧК на Тамбовщине при подавлении восстания были В. В. Ульрих и печально известный Генрих Ягода, в дальнейшем руководитель НКВД при Сталине и первый, кто начал массовые репрессии. Правда, сам погиб в застенках своей организации при Ежове, а тот – при Берии. Воистину – пауки в банке.