Юрий Корчевский - Щипач [litres]

– Советское правительство забыло, что Яков Александрович воевал против Красной армии в Крыму? В газетах его даже называли «вешателем»!

– Вешал за дело. Ныне правительство готово его простить. России нужны грамотные военные кадры.

– Надо же! Не зря мне сегодня приснилась белая голубка. Добрая весть.

– Очень прошу – поговорите с генералом наедине. И у стен бывают уши.

– В случае согласия кто будет поручителем безопасности генерала?

– Председатель ВЧК товарищ Дзержинский. Вам что-нибудь говорит это имя?

– Конечно. Тогда так. Завтра в девять утра на этом месте.

– Хорошо. Согласен.

Нина Николаевна пошла к даче. Во время разговора Алексей обратил внимание, что в корзине овощи, лаваш. А ни мяса, ни рыбы не видно. Видимо, с деньгами туго. Предложить? Могут обидеться, генерал из дворян и понятия чести для него не пустой звук. Подумает, что подкупить хотят.

Алексей отправился на постоялый двор, выспался, поужинал. Непривычно в мусульманском городе. С минаретов несколько раз в день громко призывают к молитве муэдзины. Женщины ходят в хиджабах, а то и парандже. Контраст с голыми комсомолками в трамваях Москвы разительный.

Показалось, что спокоен, не нервничает, а поутру аппетит пропал. Как отнесется к предложению о переговорах Слащёв? Храбр, толков, но имеет обиду на красных. Кроме того, кокаинист, а у них настроение может меняться едва ли не ежеминутно. Волновался, и чем ближе подходил к вилле, тем сильнее. Только встал у раскидистого дерева, как вышла Нина. Вероятно, из виллы следили за местом встречи. Поздоровалась, молвила:

– Генерал ждет.

Ага, уже хорошо. Если сразу не отказался, значит, есть шанс. Нина проводила его в дом. Генерал встретил его в форме полковника. Врангель разжаловал Слащёва в рядовые. На что Слащёв заявил:

– Чином полковника жалован еще государем Николаем Романовичем. И отнять у меня это звание никто не может.

Так и ходил при полковничьих погонах. Однако свита и солдаты по-прежнему именовали его генералом. Врангеля многие в Добровольческой армии недолюбливали, считали виновным в сдаче Крыма красным.

Разговор получился коротким.

– Что хочет от меня Советская власть?

– Пока только согласия на переговоры.

– Кто будет уполномочен?

– Я не могу сказать, уж простите великодушно.

– Мне супруга передала, что поручителем выступает сам Дзержинский?

– Это правда.

– Тема переговоров?

– Ваше возвращение в Россию.

Слащёв задумался, потом тряхнул головой.

– Согласен. Переговоры меня не обяжут поступиться честью русского офицера. Как я узнаю уполномоченного на переговоры представителя?

Алексей тоже думал над этим вопросом еще вчера. И поступил так, как читал в шпионских романах. Достал из кармана купюру в пять лир, разорвал пополам. Одну из половин протянул Слащёву. Полковник принял, уложил в нагрудный карман.

– Маленький нюанс. Я о соблюдении секретности.

– Можете об этом не беспокоиться, это в обоюдных интересах.

– Не смею вас задерживать, мне о многом надо поразмыслить.

– До свидания.

Алексей откланялся. Слащёв произвел на него благоприятное впечатление. Не алкоголик, не наркоман со стеклянными глазами, мыслит быстро и реалистично. Алексей направился в центр старого города, в советское посольство. И не заметил, как за ним следует невзрачного вида мужчина. Одеждой – турок, а лицо европейское.

Дипломатические отношения были установлены между Россией и Османской империей еще в 1701 году. В зависимости от политической ситуации отношения то были хорошими, то резко ухудшались. С 1915 года, когда Турция стала союзником Германии, между странами начались боевые действия. Младотурки устроили резню христианам – армянам, грекам, ассирийцам. В 1916 году российские войска заняли Трабзон (Трапезунд) и Ван. Дипломатические отношения, прерванные с начала войны, начали восстанавливаться в 1920 году, уже в июне обменялись письмами, а 13 октября 1921 года был подписан Московский договор. Россия отдала Турции ряд территорий в Закавказье, а также заключили соглашение о порядке пользования турецкой стороной российского порта Батуми. Кроме того, Москва активно помогала оружием Кемалю Мустафе в его борьбе с властью в Анкаре.

Алексею при отъезде дали адрес посольства и при контакте со Слащёвым, его согласии, он должен был напрямую связаться с военным атташе, объяснить – куда, когда может прибыть уполномоченный по переговорам, и определен ли какой-либо опознавательный знак или пароль? У здания посольства турецкий полицейский на Алексея внимания не обратил – европейского вида и одежда соответствует. Но стоило Алексею войти внутрь, как его остановил вооруженный охранник.

– Вы к кому, гражданин?

– К военному атташе.

Обычно делами тайными, в том числе разведкой, занимались люди, официально занимающие небольшой пост, скажем – третий секретарь посольства, пресс-атташе, помощник посла и прочие. И только посол знал, что должность – лишь прикрытие для деятельности секретной. В разные времена в разных странах представители разведслужб могли занимать разные должности. Поскольку в каждой стране разведывательных служб было несколько, то и резидентов могло быть несколько. В Советской России разведкой занимались или ОГПУ – КГБ – ФСБ, а ныне служба внешней разведки, либо еще Разведцентр Генштаба, военная разведка. Задачи и направление деятельности разные, но иногда интересы могли пересекаться.

Алексею пришлось посидеть на стуле в коридоре посольства, пока освободится и подойдет военный атташе. Был он не в форме, в гражданском костюме. Пригласил в свой кабинет, предложил сесть.

– Слушаю.

Алексей представился.

– Сотрудник ВЧК Семыкин. Направлен…

Атташе поднял руку.

– Я в курсе, можете не продолжать.

И Алексей подробно доложил о контакте со Слащёвым. Назвал адрес, на карте указал расположение виллы, положил на стол опознавательный знак – половину купюры в пять лир.

– Хм, остроумно. Я доложу руководству. А вы можете выезжать на родину, лучше пароходом, рейсы каждый день на Севастополь.

Забегая вперед – уполномоченный прибыл. Им был Ян Петрович Тененбаум. В Турцию он прибыл под псевдонимом Ельский. Начитан, умен, знает языки. Как представитель власти был предложен Иосифом Уншлихтом. Тененбаум обладал даром убеждать, а Слащёв морально уже был готов вернуться в Россию, потому как поссорился с Врангелем и был вычеркнут из списков Добровольческой армии. Поэтому переговоры прошли успешно, договоренность была достигнута, даже утрясли детали. Слащёв в мае 1921 года принял решение вернуться. Полковнику с единомышленниками, женой и ее братом удалось погрузиться на пароход «Жан». Со Слащёвым следовали генерал-майор А. С. Мильковский, полковник Э. П. Гильбих, бывший комендант Симферополя, полковник М. В. Мезерницкий и некоторые другие. В Севастополе его встретили в порту сотрудники ВЧК, на личном поезде Ф. Э. Дзержинского доставили в Москву. Уже 23 ноября 1921 года в газете «Известия» было опубликовано воззвание Слащёва к оставшимся на чужбине офицерам и солдатам вернуться в Россию, не участвовать в борьбе против своей страны. Воззвание транслировали по радио. Призыв Слащёва был услышан. Несколько тысяч офицеров и солдат окольными путями вернулись в страну, не участвовали в РОВС – Российском Общевоинском Союзе, созданном Врангелем для борьбы с Советским Союзом.