Юрий Корчевский - Щипач [litres]

Алексей сидел в общем зале. Смотрел, как ведут себя люди, как одеты, как танцуют. Новомодного танго в Советском Союзе еще не было. К легкой закуске бокал божоле, который не спеша тянул весь вечер. Задача была наблюдать и учиться, а не надраться в стельку. Все же Родина в тяжелое время деньги нашла для его командировки, и не хотелось ударить в грязь лицом. До сих пор власти его не баловали. Но было в русском характере противоречие. Человек мог сам ругать власть и страну, но стоило кому-то рядом поддакнуть, лез в драку.

Дело уже к полуночи шло, оркестр еще играл, но отдыхающие стали потихоньку расходиться. Машины такси подкатывали к ресторану одна за другой, забирали уставших и подвыпивших посетителей, уезжали, тут же подкатывала другая машина. И Алексей спустился из ресторана. У площадки перед рестораном склока. Судя по голосам, накал страстей нарастает. Неужели таксомотор не поделили? Вдруг звук удара. Бац! И мужчина падает. Завизжали женщины. Видеть несправедливость, когда обижают более слабого, не в русском характере. Подбежал. На асфальте сидел и вытирал кровь с разбитой губы худощавый мужчина. А перед ним пьяно раскачивался пьяный детина. Амбал был пьян, похоже – соображал туго. Сжимая кулаки, повторял:

– Кто еще хочет?

Алексей решил не обострять ситуацию, не лезть в драку, наклонился, помог мужчине подняться. Амбалу это не понравилось, толкнул сильно, Алексей едва устоял. Прощать наглеца не стал, повернулся, резко ударил под дых. Со стороны удар незаметен был. Сделав вид, что помогает, подхватил амбала под локоть, довел до скамейки в стороне. Пока вел, ловко обшарил карманы пиджака и брюк. С чего вдруг решил вспомнить навыки вора-карманника, и сам не понял. Выудил солидный бумажник, определил в карман брюк. Вернуться хотел к побитому мужчине, а тот уже сел в подошедшее такси и захлопнул дверцу.

Алексей сел в следующий таксомотор, но назвал не свою улицу, а соседнюю. Он снимал квартиру в пятом округе, на Сен-Жак, а назвал улицу Юшетт. То ли благоприобретенная привычка, привитая за годы службы в ВЧК-ОГПУ, то ли природная осторожность.

Уже на квартире, задернув шторы и включив свет, изучил содержимое портмоне. Неплохой улов! Две тысячи франков, пропуск на завод «Ситроен», где амбал трудился старшим мастером, фотография девушки, наверное – избранницы. Деньги Алексей забрал, вышел из дома, дошел до Сены и бросил портмоне в воду. Она стирает все следы.

Прошла неделя. Алексей уже набрался опыта и в день продавал по два-три пылесоса. И подумывал – если наработать клиентуру, можно открыть свой бизнес. Но пока рано.

Через неделю, в субботу, снова направился в ресторан «Бык на крыше». Сделал гарсону заказ, смотрел на танцующие парочки. В ресторанах играли оркестры, в кафе танцевали под музыку из радиоприемников или патефонов. Вдруг сбоку голос:

– Кого я вижу! Разрешите присесть?

– Да, мсье.

А это оказался мужчина, которого ударил неделю назад пьяный здоровяк.

– Рад видеть вас в добром здравии, – привстал со стула Алексей.

– Даже не знаю, как вас благодарить. Не все люди могут себя вести в приличном обществе.

– К сожалению. Эжен Делакруа, – представился Алексей.

– Пьер де ла Фонтен! – склонил голову мужчина.

Судя по приставке перед фамилией, дворянин, стало быть старинного рода. Занятно! Французского дворянина Алексей видел впервые.

– Польщен. Может, по стаканчику вина?

– Тогда в мою кабинку. Сегодня пьем коньяк, плачу я.

Кто был бы против? За столом в кабинке оказалась дама лет сорока, с красивым колье, в вечернем платье. Судя по блеску камней, бриллианты были настоящие. Пьер, как человек благовоспитанный, представил гостя.

– Эжен, мой спаситель. Моя супруга, Мария-Эсмеральда, урожденная Бенуа.

Что-то с фамилией было связано, потом припомнил – был в России такой то ли художник, то ли архитектор. Не родня ли? Хотя могли быть однофамильцы. Пьер сам разлил коньяк по бокалам. Алексей вздохнул. С такими дозами захочешь – не напьешься, на палец всего.

– Ваше здоровье!

И Пьер пригубил бокал, отпив глоток. А Алексей поторопился, одним глотком опорожнил. Коньяк оказался отменным. Никогда раньше Алексей ничего подобного не пробовал. Небось – изрядных денег стоит. Интересно, кто Пьер по жизни? Хозяин стола подлил коньяк.

– Ловко вы с тем здоровяком управились.

– Он был пьян и особого умения не потребовалось. Приходится иногда попадать в разные ситуации. Я коммивояжер, продаю пылесосы.

По лицу дамы пробежала легкая тень. Кто такой коммивояжер? Мелкий торговец, неудачник по жизни. Но Алексей эту тень уловил, решил реабилитироваться, был галантен, рассказывал смешные истории. Но следил за каждым своим словом, чтобы не проскочило что-нибудь из речи простолюдинов. После неплохого вечера Алексей проводил пару до такси. Уже дома задумался. Занятная пара. Судя по колье Марии, не бедняки, оба из дворянских семей, явно с хорошим образованием. Тогда почему такси, а не личная машина с водителем? Благородным дамам не было принято работать, нужда не гнала, если только в благотворительном обществе, да и то во время войны. Интересно стало, кто он? Открыл телефонную книгу, по фамилии – адрес. И на следующий день подъехал к соседу Пьера, что в доме напротив. Дом на правом берегу Сены, что уже говорит о статусе хозяина. Небольшой палисадник, очень ухоженный. Но Алексей позвонил в дверь соседей, начал нахваливать товар. Хозяйка наморщила нос.

– Не старайтесь, мы уже купили.

– Может быть, вы знаете, кому из соседей надо?

– Слева Мален, ему вообще ничего не надо. После смерти жены пьет беспробудно. Сосед справа собирается дом продавать и вряд ли купит пылесос.

– А в доме напротив?

– Можете зайти, но сомневаюсь. У них новинки появляются раньше всех на улице. У них прислуга, аж трое, если садовника считать.

– Видимо, важная птица?

– Еще бы, председатель правления компании «Контен».

– Не слышал про такую.

– Ну как же, компания по выпуску пишущих машинок, довольно известная!

Ну да, известная в узких кругах, подумалось Алексею. Да сообразил. Пишущие машинки закупают фабрики, заводы, редакции газет, даже небольшие компании. И «Контен», по обычаю тех лет, производит обслуживание и ремонт. А это доступ на предприятия, даже закрытые, работающие на армию.

В 1924 году Франция получила по репарациям, согласно Компьенскому договору, от Германии восемь миллиардов золотых марок. Сумма огромная. Будь Россия в числе победителей, жирный куш на восстановление отхватила бы и она. Но не случилось. На немецкие деньги Ленин устроил революцию, подписал позорный сепаратный Брестский мир. Мало того что не получили контрибуцию, так еще потеряли значительные территории и сами платили золотом Германии.