Юрий Корчевский - Щипач [litres]

– Где все? – спросил Алексей.

– На ограбление кассира уехали.

– Грабитель вот он! Запри его в камеру.

– Шустро ты его!

Дежурный обыскал «железнодорожника», вытащил маленький пакетик с белым порошком.

– Кокаин! Срок добавят!

– Врешь, мусор! Где понятые? Подбросил ты!

Обыскивали в самом деле без свидетелей, нарушение. Все же дежурный запер в камеру грабителя.

– Николай, я пока протоколы задержания писать буду. Дай ключи от кабинета.

Алексей хоть и невелик чином, но кабинет есть. Один на четверых сотрудников. К возвращению дежурной группы уже успел протокол написать и докладную. Группа из трех человек ввалилась возбужденная.

– Опять «висяк» будет! – бросил шапку на стол начальник группы.

Дежурный расплылся в улыбке, но не успел ничего сказать.

– Ты чего лыбишься? – спросил начальник группы.

– Так бандит уже в камере. Петраков задержал. Легко ранен.

– Кто?

– Да бандит.

– Петраков где?

– Бумаги пишет.

– Зови сюда.

Дежурный рысью за Алексеем. Вернулись вдвоем, у Алексея в руке саквояж. Он его открыл, поставил на стол дежурного. Дежурная группа склонилась, все внутрь смотрят, на пачки денег.

– Везучий ты, Иван Федорович! – то ли подосадовал, то ли восхитился начальник. – Вот попомни мои слова – еще отделением нашим командовать будешь.

Алексей в начальники не рвался. Это как между Сциллой и Харибдой все время быть. Видел уже Алексей, как с каждым месяцем НКВД гайки затягивает. Впереди беспредел репрессий, и милиция, как составная часть комиссариата, будет выполнять указания «старшего брата». Но Алексей точно знал, большая часть попавших под каток репрессий безвинно осуждены и с началом оттепели с приходом Хрущева на пост генсека партии суды их реабилитируют. Только можно вернуть людей из тюрем и лагерей, но не поднять из могил.

От начальства отделения на следующий день получил благодарность. Как же, преступление раскрыто по горячим следам, деньги в целости и сохранности возвращены. А все благодаря руководящей и направляющей линии партии!

Отделение выбилось в лучшие среди городских. И у Алексея перемены. Через неделю к нему подошел начальник уголовного розыска. Издалека начал – как служба идет, думает ли расти? А потом предложил:

– К нам, в розыск, хочешь перейти? Пока вакансия есть. Самсонова в городское управление перевели, повысили.

В уголовном розыске интереснее и дела сложнее. Не посты проверять, а бандитов и убийц задерживать. Алексей согласился не раздумывая.

– Тогда пиши рапорт о переводе. Я сам с ним к начальству пойду.

Куда ходил с рапортом Киселев, осталось тайной, но через неделю пришел приказ о переводе старшины Петракова в уголовный розыск на должность младшего оперуполномоченного. Несколько дней осваивался – знакомился с новыми товарищами, изучал розыскные дела. И новый приказ – откомандировать в школу среднего командного состава. И снова три месяца изучал милицейские премудрости. Самое нелепое в конце. В нормальной армии как? После звания сержант идет старшина. А в НКВД наоборот. Присвоили звание сержанта. На петлицах один просвет и одна маленькая звездочка. Сколько себя Алексей помнил, то это звание младшего лейтенанта. Только в НКВД звания не равны армейским в РККА, на два ранга выше. И сержант – звание командирское. Лейтенант НКВД равен армейскому майору.

Оперативные работники уголовного розыска форму надевали редко – на смотры да по праздникам. Обычно одевались в гражданскую одежду, для этого и деньги выделялись. Как следить за преступником, оставаясь в форме? Нонсенс! Вот где Алексею пригодилась хорошая память. Надо было запомнить не меньше сотни фотографий из альбома разыскиваемых лиц. Статьи Уголовного кодекса, по которым обвинялся человек.

Первым заданием было выследить «медвежатника» по кличке Хруст. Воровская элита, на весь Союз по учетам на первое января 1932 года 92 человека. Причем с учетом тех, кто в лагерях отбывает срок, отошел от дел, находится на длительном излечении в больницах. Среди «сидельцев», бывших и настоящих, полно больных туберкулезом, в больницах специализированного типа они по году и более находятся. Среди «медвежатников», по сведениям информаторов, не более пятнадцати человек действующих.

Хруст появился в Ленинграде, со слов стукачей, не более месяца назад. Имелось его фото пятнадцатилетней давности и словесное описание – худощав, роста небольшого, 165 см, на груди татуировка – «не забуду мать родную», на плечах – звезды, говорящие о высоком воровском статусе. По сведениям информаторов, в ближайшие два дня Хруст должен был встретиться в пивной на Советской с заказчиком. Кто он – вообще неизвестно. Хруст – человек крайне осторожный, если заметит в пивной или вокруг сотрудников милиции или уголовного розыска, на контакт не пойдет. Поскольку сотрудники «уголовки» примелькались, многие преступники их знали в лицо, выбор Киселева пал на новичка. Тщательным образом проинструктирован был.

– Если опасность для жизни будет, стреляй не раздумывая.

А Алексей в ответ:

– Мне бы в театр какой-нибудь, да с вами.

Киселев удивился сильно.

– Сходим, но потом как-нибудь.

– Мне для дела. Парик, грим, одежду. У пивной на Советской дурная слава. В приличной одежде идти, значит, привлечь к себе внимание. И внешность изменить надо, все же в бытность постовым всякая шушера видеть могла.

– Верно говоришь.

В театре Ленсовета Киселев быстро договорился с директором, тот провел их к гримерам. Сначала гример при свете ярких ламп осмотрел лицо Алексея.

– Наклеим серые усы, а еще очки с простыми стеклами. И обязательно парик. У вас прическа короткая, сразу выдает служивого человека.

Киселев крякнул от досады. Мелочи, но Алексея быстро могли вычислить. Внешность изменили, потом перешли к костюмерам. Подобрали одежду по размеру, сильно потрепанную, но без заплат и дыр. Алексей себя в большом, во весь рост, зеркале не узнал. Опустившийся человек в предпенсионном возрасте.

– Э, молодой человек! – обратился к нему костюмер. – Вы про обувку не забудьте. К такому одеянию и туфли нужны соответствующие.

И туфли подобрали по размеру. Вид – как будто их носили лет десять. Кожа уже цвет потеряла, вся в царапинах, каблуки стесаны. Таким место на мусорке.

– Вот! Последний штрих, то что надо! – обрадовался гример.

Свою одежду и туфли Алексей в узел увязал. Надо привыкнуть к «обновкам». Смена имиджа сказалась сразу. В трамвае к нему кондуктор подошла, посмотрела с подозрением.

– Плати, а денег нет – выметайся!

И когда на квартиру заявился, открыв дверь ключом, Мария Филипповна испугалась.

– Ой! Помогите! – закричала в голос.