Татьяна Иванова - Орнамент с черепами [СИ]

Девушка пискнула, потому что произнося последние слова суровым голосом, господин Суаран еще раз сжал дочурку в своих медвежьих объятиях.

— До встречи, папа, — стараясь говорить спокойно, стараясь не выдать, как ей больно от полученных новостей, сказала она вслед устремившемуся к своему коню дартанаю. Тот обернулся, посмотрел на закусившую губу девушку, прежде чем вскочить в седло. Немного нахмурился, но ничего больше не сказал.

Скоро цокот копыт затих вдали, Эситея осталась одна на заброшенной улочке. И вдруг отчетливо поняла, что просто не сможет дальше существовать, если немедленно не переговорит с начальником дартанайского гарнизона.

Господин Эр'Солеад с помощниками проверял боеспособность меарских стен с довольно скептическим видом. Дескать, все равно тут больше ничего не сделаешь, но хоть что-то. Он встретился со встревоженной Эситеей взглядом и, видимо, понял, что без серьезного разговора им не обойтись. Махнул своим помощникам, идите, дескать, дальше без меня, и сбежал вниз со стены по ближайшей лестнице.

Они вошли в опустевший, покинутый хозяевами, палисадник, в котором цвели лилии, розы и жасмин, журчали фонтанчики. Мелкие птички с радостным чириканием кувыркались в водных струях. Предгрозовая обстановка в городе осталась, будто бы, по ту сторону высоких каменных стен.

— Мне отец сказал, что в Рисс прибывает король. Сказал, что похищен план обороны… Я больше не могу…

Астин сделал шаг вперед, положил руки на плечи измученной страшными мыслями девушке и притянул ее к себе.

— Дархэлл увез в степь древний план обороны, — еле слышно проговорил дартанай, обеспокоенно глядя в ее тревожные глаза. — Этому плану лет пятьсот. За столетия изменилось и течение Литтавы и расположение отмелей. Соответственно, изменились и особенности обороны Литтавы.

У Эситеи закружилась голова от облегчения, и она ухватилась пальцами за плащ на груди Астина.

— Ты же знаешь, что мы готовим засаду на переправе через Литтаву за Меарами. Нужно ведь как-то направить кочевников под стрелы меарцев. Древний план это сделает наилучшим образом.

— А нельзя было мне все это раньше сказать?!

— Я бы и сейчас не стал говорить. Но ты ужасно выглядела. Не смог удержаться. Понимаешь, пропал настоящий план обороны Рисса. К этому ни я, ни Дархэлл непричастны. Кто-то очень хочет, чтобы степняки захватили всю Меотию. И мы теряемся в догадках — кто? Странно, что Герейна ищет путь в степь. Впрочем, это уже неважно. Завтра она вместе с Кейстеном уедет обратно в Рисс. Плохо, конечно, что Кейстен так и не засек ее сообщника, но тут уж ничего не сделаешь.

— Но ведь весь план обороны Меар запасной, да? Если не сработает «водная ловушка»?

— Никто из новоприбывших, кроме твоего отца не знает о «водной ловушке», — практически на ухо Эситее прошептал Астин. — Слишком много желающих, чтобы она не сработала. Поэтому молчи тоже… Однако новость о пропавшем плане обороны — не единственное, что сообщил тебе отец, не так ли?

Эситея невольно опустила голову.

— Я не стал говорить с твоим отцом о твоем браке, потому что опасался, что он нажмет на тебя. Мол, хорошая партия. Знаю я господина Суарана. Он в предыдущей жизни, наверное, медведем был. Но я очень надеюсь услышать от тебя, прежде всего от тебя, согласие на брак со мной, моя милая Эссиль, — его рука соскользнула с плеча девушки на ее талию, пальцы второй руки погрузились в пушистые волосы Эситеи, и та подняла голову. — Не сейчас, я понимаю.

Она заворожено смотрела в синие глаза и молчала. Ни согласиться, ни отказать не могла. Тут Астин, проявивший неожиданную проницательность, был прав.

Но садик вокруг откровенно говорил о мирной, счастливой жизни. Это был неожиданный глоток безоблачной светлой тишины среди клубившейся за стенами усадебки мрачной, душной, крикливой тьмы. И когда Астин коснулся ее губ своими, девушка не отстранилась. Они не слишком долго целовались. Наверное.

— Астин, да где ты там? — послышался голос Шемарада из-за калитки. — Замучился я орать уже.

И Эситея поняла, что краем уха уже некоторое время слышала голос помощника Астайнара, но…

Она открыла глаза. Мягкий солнечный свет сквозь листья смоковницы, легкий ветерок с брызгами воды из фонтана, аромат цветов.

— Если бы ты согласилась стать моей женой, я бы его сейчас послал куда подальше, — прошептал Астин. — А так не могу. Накидывай капюшон. Подожди, я тебе плащ поправлю. Думаю, что Кресс сознательно медлит, но его терпение вот-вот кончится.

Когда Астайнар открыл калитку, его друг и ближайший помощник даже и не съязвил насчет «важных дел с хорошенькой девушкой». С любопытством посмотрел на Эситею и пробурчал.

— Пошли уже. Народ заждался. Нельзя же так…

Потом Эситея шла одна по опустевшей улочке, низко опустив капюшон на лицо. Переход в состояние счастья оказался настолько стремительным, что она не могла ни согнать улыбку со своего лица, ни собрать мысли воедино. В сложившейся в городе тревожной обстановке такое безудержное счастье было неуместным. Она шла, куда ноги ведут. И ноги снова привели ее к городской стене. И звуки знакомого проникновенного голоса быстро помогли собраться.

— Мне часто приходится проверять готовность укреплений к обороне, — неторопливо говорил Ронтар Кейстен, — и то, что я вижу у вас здесь — не самое плохое из всего, что мне доводилось видеть. У вас было так мало времени, чтобы укрепить старинные стены, примите мое восхищение, господин Леждин. Хотя я бы обязательно предусмотрел обычную защиту от приставных лестниц. Наклон стен, конечно, не обеспечишь, но хотя бы навес.

Господин Леждин кивал с непроницаемым видом. Эситея полностью пришла в себя. Помимо снисходительно рассуждающего Кейстена и бесстрастного Леждина, на городской стене стояла еще и Герейна Верриль с несколькими меотийцами. И взгляд одного из них дикеофора почувствовала даже стоя под галереей, опоясывающей городскую стену. Холодный внимательный взгляд темноволосого незнакомца с орлиным профилем и тонкими, крепко сжатыми губами.

— Ах, Эссиль, подождите меня немного. — Девушку заметил и Кейстен.

Эситея замерла. Дартанай легко сбежал вниз по лесенке.

— Как же вы измучились, дорогая, — нежно произнес он — Вы, как всегда, забываете о себе. И в результате запавшие глаза, обветренные губы.

Девушка молчала, опустив глаза. Отголоски прежних чувств мешались в ее душе сейчас с досадой на саму себя. Вот как она может быть такой идиоткой? Ведь уже не юная девушка, по-детски слепо влюбленная в заботливого мужчину.

— У меня есть с собой разбавленное вино с травами, которое вы всегда любили, Эссиль. Выпьете, чтобы взбодриться?