Татьяна Иванова - Орнамент с черепами [СИ]

За несколько часов до побега Герейны, были убиты меотийские охранники, дозорами охранявшие Дангаву. Леждин поставил им на смену неопытную молодежь, те, кажется, упустили нашу дартанайку. И судя по тому, что мне не прислали никаких донесений мои воины, стерегущие реку ниже по течению, Герейна смогла миновать и их.

Как тебе эта история, Эситея?

— Если судить поверхностно, то очень похоже на действия опытного мага, — мрачно сказала дикеофора. — Это плохо. От века не слыхано, чтобы в Меотии были практикующие маги.

— Ну-у-у, — с явным сомнением протянул Астин.

Эситея пожала плечами.

— Нам и без магии будет весело, — продолжил дартанай. — Если Герейна отвезет настоящий план обороны Рисса вождям кочевников, никакой засады на берегу Литтавы не получится. Остается надеяться на то, о чем никто не знает, — еле слышно закончил воин.

— Кстати, о том, что никто не знает. Леждин рассказал, что твой Дархэлл — глава эсфийских лазутчиков в Меарах, — сказала Эситея, по-прежнему глядя на покрытую туманом реку.

— Этот «мой Дархэлл» просил передать тебе понравившуюся картину с маками перед грозой.

— А где сейчас его жена?

— Вся его семья в Эсфии. Он без них скучает. Пока в Меарах было спокойно, часто ездил, навещал.

Эситея ничего не ответила. Астин вздохнул, подошел к ней еще ближе, взял за локоть и притянул девушку к себе.

— Да, Дархэлл действительно глава эсфийских лазутчиков, многолетний лазутчик. Элвен сам мне это рассказал при нашей второй встрече. Меотия не враждует с Эсфией. Почему бы ему нам и не помочь? Если бы не предупреждение Дархэлла, я бы не успел отстроить крепость. Мы не враждуем со Страной Тысячи Рек. Дархэлл, да, именно эсфиец, глава лазутчиков Дархэлл, съездил на поклон к Верховному вождю Союза племен как представитель своей страны. Подарил ему древний план обороны Рисса в знак своей преданности. В обмен он узнал, что кочевники нападут уже к концу этой недели. У нас остались считанные дни. А также, он узнал, что куда печальнее, что степняков в Меарах ждет какой-то союзник. Союзник помимо эсфийских лазутчиков, возглавляемых самим Элвеном.

К концу тихой речи Астина Эситея вдруг осознала, что паром скрылся в тумане, клубящемся над рекой. Они с Астином стоят одни на пристани под мощной, склонившейся над ними ивой. А до страшного нашествия кочевников остались считанные дни.

— Папаша мой как в воду глядел, когда говорил, что я обязательно наделаю глупостей, — подумала она, подчиняясь сильным рукам Астина. Закинула руки ему на шею, прижалась покрепче и откинула голову, встречаясь с ним губами. — И Шемарада рядом нет, чтобы нас остановить. И чем все закончится?

— Послушай, Эссиль, — хрипло сказал Астин. — Это невыносимо. Становись моей женой до атаки кочевников. Если меня убьют, станешь вдовой героя, плохо разве?

— Хорошо. То есть, плохо. То есть…

— Я понял.

И девушка почувствовала себя попросту щепочкой в водовороте страстной ласки, прорвавшейся через плотину обычной сдержанности Астина.

Привел ее в себя сначала резкий треск. Под ее будущим мужем хрустнула подгнившая доска пристани, и он провалился по пояс в воду, облив себя речной водой, фонтаном брызнувшей снизу. Эситея к тому времени полусидела-полулежала на широкой ветке дерева, прислоненная к мощному стволу.

«Я все-таки дикеофора, — подумала она, несколько опомнившись. — Так нельзя. Свалить что ли нашу несдержанность на нездоровую обстановку в Меарах?»

Астин, выбравшийся из ямы, помог ей слезть с ветки, но на доски пристани не поставил. Держал на руках.

— Принесение клятв этим вечером, — сказал он тоном, не допускающим возражений.

— Поставь меня на землю, — сказала Эситея, окончательно протрезвев от опьянения его горячими поцелуями. — Ты совершенно мокрый.

— Ты уже пообещала, — напомнил Астин. Но на ноги поставил.

— А я не соображала, что говорю, — девушка отступила на шаг и счастливо засмеялась, увидев выражение откровенной обиды в синих глазах дартаная. — Я до вечера подумаю.

— До вечера, — со вздохом проговорил Астин.

Она развернулась и почти бегом бросилась к выходу из Нового города. Дел у дикеофоры Меар было полным-полно. Большинство жителей из города уже выселили. Но многие остались. Осталась активная молодежь Меар, объединившаяся вокруг Пелея Леждина. Остались одинокие старики и люди, которым некуда было уезжать, и они понадеялись, что «авось обойдется». Переселение в другой город и возвращение обратно виделось им непосильным трудом. Отряды, созданные помощниками градоначальника, прочесывали город. Одних уговаривали все же выселиться, другим помогали перебраться в пещеры, уже подготовленные для жизни людей. Кто-то отгонял стада на дальние пастбища, кто-то доставлял мясо и творог с пастбищ в пещерные убежища. В полупустом городе жизнь кипела. Оставшиеся помогать Леждину горожане работали сосредоточено, но радостно. Наконец-то в городе не стало слышно ругани, побоев и криков о помощи.

На площадях горели костры, в котелках над огнем побулькивала немудреная еда для защитников города: каша с мясом и овощами. У одного из котелков Эситея заметила Тенизу. Женщина, следившая за тем, чтобы еда не подгорела, узнала дикеофору и приветственно махнула ей рукой.

— Доброе утро, дорогая дикеофора, приходите через пару часов к нашему огоньку. Угощу вкуснейшей едой.

Девушка подошла поближе к огню. И тут ее уличная подруга еле слышно сказала.

— Передайте Леждину, мне до него добраться сложнее, чем вам, что я случайно видела кое-кого из тех, кто бы не должен оставаться в Меарах. Никому из нормальных людей не нужен организованный бунт в городе. Пусть наш градоправитель прочешет получше восточные окраины города. Всякие там подземелья…

Эситея кивнула в знак того, что поняла, и поспешила домой. Ей нужно было обновить и увеличить запасы лекарств. Она выполняла давным-давно знакомую работу и думала о начальнике дартанайского гарнизона, следующем претенденте на престол страны после короля и маленького принца. Краснела, бледнела, застывала неподвижно. Хорошо, что руки уже сами выполняли нужные действия.

Вдруг в дверь постучали. Даже не постучали. Изо всех сил забарабанили в дверь в приступе паники. Эситея открыла и увидела на пороге Ледара-кузнеца. Тот, отправив жену с ребенком на ту сторону Литтавы, сам остался защищать город. Сейчас на нем лица не было. То есть лицо перекашивала гримаса ужаса, в трясущихся руках ярко блестело что-то размером с ладонь.

— Что стряслось? — спросила дикеофора, отступая в свою приемную. Парень шагнул вслед за ней, протянул огромную мозолистую руку вперед. Руку, в которой блестела и переливалась в излучаемым ею самой свете фибула дикеофор.