Татьяна Иванова - Орнамент с черепами [СИ]

И далее шла затейливая подпись его величества.

Эситея подняла глаза на следившего за ней Астина, молча протянула ему свиток.

— Ах, оказывается, он думал о тебе, когда посылал меня сюда, недозревшего! — с досадой сказал королевский родственник. — Вот ведь, какой сообразительный.

— Ты передумал?

— Нет, но… Нет, конечно, не передумал. Ну его величество в задницу… э-э-э, я хотел сказать, пойдем, я очень рад.

— Пойдем. Но потом обязательно проведем обряд по древним меотийским правилам.

— Как скажешь. По меотийским, так по меотийским. Только потом.

Дартанайский брачный обряд отличался прямолинейностью и незамысловатостью. То есть, молодые в присутствии родственников и вообще всех, кто хотел посмотреть, становились перед возвышением, на котором на куске шкуры быка лежал меч и, положив руку на лезвие, клялись в незыблемой верности тому или той, кто стоял рядом.

Но эту так просто принесенную клятву они потом свято соблюдали до самой смерти партнера.

Поскольку Эр'Солеад был начальником гарнизона, то клятву верности он приносил на центральной площади Нового города в присутствии всех воинов гарнизона, тех, кто еще остался в тот вечер в городе. Обычно меч на шкуру быка клал старший в роду. Королевский наблюдатель Шемарад сделал это вместо самого короля. Астайнар с Эситеей надели друг другу обручальные кольца. Потом по традиции полагался пир, но по причине близившейся атаки кочевников никто пировать не решился. Воины и жители города недолго радостно покричали и разошлись. Большинство воинов после бракосочетания и вообще умчались в крепость в долине.

Оказавшись в спальне со своим теперь уже мужем, Эситея принялась молча, нервно, не глядя на него, раздеваться. Астин тоже молчал. Она чуть не порвала шнуровку на платье. Когда осталась в одной тонкой рубашке, Астин сзади положил ей руки на плечи.

— Послушай, Эссиль, — тихо сказал он, и девушка почувствовала, как он взволнован. — Это твоя первая ночь с мужчиной, ты ведь понимаешь, что я обязательно причиню тебе боль. Э-э-э, мне бы не хотелось, чтобы ты как-нибудь решила мне мстить.

Эситея невольно улыбнулась и мгновенно успокоилась.

— Но мы выяснили, вроде, что Герейной руководило не желание тебе отомстить.

— Кто ее знает. Я как-то не обращал внимания на женщин, пока ее не встретил. И потом, когда встретил, на других женщин внимания не обращал. Мне могло и не хватить опыта. И зачем я тебе это все рассказываю? Да еще и сейчас?

— А когда тебе это мне рассказывать? До сегодняшнего вечера мы были не настолько близки. А завтра это уже будет неважно.

Тогда Астин развернул жену лицом к себе и осторожно поцеловал один раз. Потом увлекся. На эти действия у него опыта уже вполне хватало. Эситея закинула руки ему на шею и постаралась забыть обо всем, что их ждало через несколько часов. И у нее неплохо получилось.

Мстить и вправду оказалось не за что. Боль оказалась весьма относительной.

— Послушай, Астин, — поинтересовалась новобрачная, когда немного пришла в себя в объятиях мужа. — А ты единственный ребенок в семье, или у тебя есть сестры? Я ведь о тебе так немного знаю.

— Нет, сестер у меня нет. Единственный.

— А жаль. Мне бы хотелось поговорить с твоей сестрой, каким ты был в детстве.

— Извини, милая, ты спать не хочешь? — Астин сладко зевнул, уткнувшись в плечо жены, продолжая ее обнимать, — Если ты с моего раннего детства начала, то и до утра не кончишь спрашивать. А тебе сегодня досталось. И мне с утра пораньше в крепость.

— Ну вот, опять напомнил. А так было хорошо.

— Тебе было хорошо? — вдруг обрадовался ее муж.

— Да, пока ты не напомнил о завтрашнем дне.

— Забудь, любимая. Сестер у меня не было. Но зато были племянницы, дочери сестры моей матери. Четыре боевых единицы… то есть, я хотел сказать…

Но на этих словах Эситея заснула.

На рассвете она проснулась, оттого что уже одетый Астин притянул ее к себе, крепко поцеловал на прощание, опустил обратно на постель и ушел. Его жена хотела было встать, проводить мужа в бой, но снова заснула. Проснулась окончательно, когда яркое солнце осветило ее подушку.

Атаку кочевников ждали на следующий день. Разведчики посылали пока только предупредительные сигналы. В Новом городе почти не осталось даже воинов. Все силы были брошены на защиту крепости. Последние мирные жители собирались у последнего парома, который больше на эту сторону реки не вернется. Был еще где-то запасной, на крайний случай, но он был небольшим, и его надежно спрятали.

Эситея полюбовалась на предназначенные для нее платья и украшения, одно платье даже надела. Походила по пустому городу, изучая расположение улиц. К воротам подходить она даже и не пыталась. Но как-то было неуютно остаться в настолько тревожное время без всякого дела. Она поднялась в свои покои, надеясь все же найти себе какое-нибудь занятие. И тут вдруг услышала тихий цокот когтей по выложенному мрамором полу. Обернулась. На пороге комнаты стояло существо, как две капли воды похожее на погибшего Мармала, и, склонив голову на бок, смотрело на нее осмысленными красными глазками.

— Ты за мной? — прошептала дикеофора, чувствуя, как заколотилась сердце. Пес или не пес повел длинным лысоватым носом из стороны в сторону и кивнул.

— Сейчас возьму с собой плащ. Еще что-нибудь?

Четверолапый проводник поцокал, стуча когтями, к одному из сундуков. Подняв крышку, Эситея увидела там сапожки на толстой подошве.

— Ты поведешь меня через пещеры?

Загадочное существо снова кивнуло. Дикеофора сняла изящные туфельки, переобулась, надела теплое шерстяное верхнее платье, захватила с собой плащ дикеофоры и почти побежала вслед за своим проводником, не сомневаясь, что случилось что-то нехорошее.

На улицах они не встретили ни одного человека; в полном одиночестве добрались до наружной стены города. Эситея увидела за плетями плюща, неизвестно как уцелевшего на стене, узкий лаз наружу. Дальше был темный, длинный, узкий пещерный ход, в котором дикеофора ориентировалась только по горящим впереди глазам ее проводника. Держалась двумя руками за влажную, бугристую стену, стараясь не упасть. Передвигаться пришлось медленно, но проводник не подгонял ее. Внезапно пещерный ход расширился, и они оказались в слабо освещенной пещере, первой из нескольких, соединенных переходами.

Вокруг был полумрак и подгорная тишина. Еле различимый свет проникал, видимо, из верхних галерей через узкие расщелины. Эситея в сапожках на толстой подошве шла почти бесшумно.

И внезапно впереди услышала стоны, потом тихие голоса. Звуки доносились снизу, из ярко освещенной расщелины. Дикеофора протиснулась вниз.

Нижняя подгорная галерея, одна из галерей под хребтом Сараздага, была освещена факелами. По своей природе красно-бурая, в свете оранжевых факелов, она выглядела зловещей. А та пещера с низкими сводами, в которую чуть было не сорвалась Эситея, была пыточной пещерой, давно для этих целей приспособленной. И пытали в ней Дархэлла. Узнав эсфийца, она не сорвалась вниз только потому, что вовремя ухватилась за какой-то сталактит. Легкий шум привлек внимание одного из палачей, он обернулся. Дикеофора едва не выдала себя окончательно, узнав рыжую, густую, толстой колбасой торчащую вперед бороду и глаза, посверкивающие из-под нависающих рыжих бровей, своего соседа аптекаря. Но расщелина, в которой она стояла, упираясь руками и ногами, была глубоко в тени. Аптекарь Эситею не заметил.