Игорь Журавлёв - Метанойя

— Нет, не напрягает. Во-первых, как вы и без меня знаете, настоящий Игрок должен быть в тени. Вы меня нашли только потому, что вы и правда сыщик от Бога. Ну и еще немножко потому, что я так захотел, — подмигнул Соколов. — Такие, как вы, раз в сто лет, может быть, рождаются. Нет, хороших и даже очень хороших сыщиков всегда и везде много. Но вы гораздо больше, чем просто хороший сыщик. И вы это знаете.

— Во-вторых, — продолжил он, после короткой паузы, — мне не так-то просто сможет что-то приказать не только капитан, но даже полковник или генерал.

И он протянул Немировичу свое удостоверение. Тот раскрыл и ознакомился с почти обычным удостоверением офицера КГБ. Но именно что почти обычным. Потому что в этом удостоверении было написано, что податель оного является личным представителем Председателя КГБ СССР и подчиняется только лично Председателю.

— Ну как? — подмигнул Егор, убирая удостоверение в карман.

— Солидно, ничего не скажешь! С такой ксивой можно позволить себе многое, — покачал головой Немирович.

— Не более чем позволяет советский закон, — серьезно ответил личный представитель Председателя КГБ, — мы ведь его служители, а не нарушители.

Николай Вениаминович так же серьезно посмотрен в глаза Соколова и согласно кивнул.

— Ну а теперь, раз уж мы с вами коллеги, и вы теперь следователь КГБ, позвольте ознакомить вас с тем расследованием, которое завтра вам поручит провести Путин. Я, как вы понимаете, действую в данном случае от его имени и по его поручению.

Немирович кивнул.

— Дело вот в чем. Как я говорил раньше, есть четыре человека, которые посвящены в тайны нашего прошлого будущего, так сказать, непосредственно. Но есть еще те, которым об этом рассказывали, и которые в той или иной степени введены, скажем так, в большую игру. Они не видели этого будущего, как, например, мы с вами. Не получили свою собственную память о нем, как Путин или Лавров, поскольку они до этого будущего просто не дожили. Они все погибли в 1985 году в Афганистане, во время восстания наших пленных солдат в пакистанской крепости Бадабер. В том варианте истории. В этом варианте я вспомнил об этом и успел вытащить тех, кто на тот момент оставался в живых — пятнадцать наших солдат, офицеров и вольнонаемных.

— Как вам это удалось? — вырвалось у Немировича.

— Пока это для вас излишняя информация. Если будет необходимость, вы с ней ознакомитесь.

Немирович кивнул головой:

— Я понимаю. Спросил потому, что вспомнил эту историю. Я сидел тогда, но в газетах писали. Им всем присвоили звание героев. Помню, я тогда еще не поверил официальной версии о том, что их вытащил спецназ ВДВ. Никакой спецназ ВДВ не мог действовать на территории третьей страны, формально не участвующей в конфликте.

— Верно. И, конечно, я рад, что вы с нами. Поскольку, столь проницательный человек нам нужен. Но я продолжу. Вся нужная информация будет вам предоставлена, пока я скажу коротко о сути. Эти пятнадцать ребят изъявили желание вступить в ряды спецназа КГБ. После чего с ними была проведена соответствующая работа. Поверьте, очень хорошая работа, я бы даже сказал — наилучшая из возможных. Они стали очень, очень хорошими воинами. После курса спецподготовки все они составили личную охрану Председателя КГБ. И теперь их стали убивать. И убили уже четверых.

— Как именно их убили?

— Все они умерли от онкологических заболеваний. По-простому — от рака.

— Это точно?

— Абсолютно. Лучшие специалисты в этой области дали одинаковые заключения.

— Я, конечно, сочувствую, — начал Немирович, — и само по себе такое совпадение, безусловно, уже является поводом для расследования. Но вы не допускаете, что, возможно, как вариант, их там, в плену, чем-то травили, а теперь это вот таким образом сказывается?

— Понимаете, Николай Вениаминович, — осторожно заговорил Соколов, — даже если бы такое было на самом деле, это не имело бы ровно никакого значения. Поскольку, после упоминавшейся мною специальной обработки, они были абсолютно здоровыми люди и в принципе не могли ничем заболеть — ни онкологией, ни насморком. Понимаете, в принципе!

— Не понимаю, — ответил Немирович, — но принимаю как вводную. И еще. Хочу предупредить сразу, если вы хотите, чтобы я работал эффективно, мне нужна полная информация. Иначе я просто не могу гарантировать положительный результат.

Егор откинулся на спинку кресла и мысленно обратился к своим небесным покровителям: "Пожалуйста! Мне нужно, чтобы браслет сработал еще раз — на Немировиче. Он должен поверить". И внутренним взором увидел глаза инкарнации серафима и своей любимой девушки Ольги. Веки ее опустились и поднялись. И тогда он понял, что просьба одобрена.

Он расстегнул часы, которые носил на левой руке. Обычные советские часы, дешевые, но надежные — на таком же дешевом ремешке из кожзаменителя. По крайней мере, любой, видящий их, так бы именно и подумал. Протянул часы Николаю Вениаминовичу и попросил:

— Пожалуйста, оберните на минуту вокруг своей руки.

Немирович удивился, но часы взял и обернул ремешок вокруг запястья.

"Есть!" — внутренне воскликнул Егор, увидев знакомое голубоватое сияние, на секунду окутавшее Немировича.

Он протянул руку, и Николай Вениаминович вернул часы, имея при этом вид несколько странный.

— Что чувствуете? — с улыбкой спросил Егор.

Немирович с удивленным выражением лица прислушивался к себе какое-то время, потом сказал:

— К своим сорока пяти годам, пройдя десять лет лагерей, я заработал кучу хронических заболеваний. У меня уже несколько лет не бывает такого, чтобы что-то не болело. Я настолько свыкся с этой болью, что научился даже не замечать ее. Например, мой позвоночник… Я просто забыл, как бывает, когда он не болит. Но теперь я вдруг понял, что у меня не болит вообще ничего. И это странное ощущение, я как будто помолодел лет на двадцать.

Он встал, прошелся по кабинету, несколько раз присел, подпрыгнул, нагнулся. Глаза сияли, улыбка растянула зубы. И вдруг он полез рукой в рот, тщательно ощупал зубы и обратился к Егору:

— Так не бывает.

— Что вы имеете в виду?

— У меня не было трех зубов. В лагере пришлось удалить. А сейчас все зубы на месте. И такое впечатление, что они настоящие.

— Именно, что настоящие. Более того, ваш организм полностью обновлен, каждый орган. Сейчас вы абсолютно здоровы, как на самом деле в жизни практически не бывает ни у кого — это вы верно подметили. И, более того, существует гарантийный срок. В вашем случае — это 10 лет гарантии того, что вы в течение этих лет ничем не заболеете. Даже если вам специально прививать болезни или травить вас ядом. Ваш организм нейтрализует любой яд. Теоретически, цианистый калий вы можете есть как приправу — ложками. Но практически, я советую все же воздержаться от подобных капризов. А то, знаете, войдет в привычку.