Игорь Журавлёв - Метанойя

— У вас всё в порядке? Что он от вас хотел? Это грабитель?

Гражданочка неожиданно пустила слезы и бросилась ему на шею. Немирович замер, не зная, что делать, чувствуя лишь, как тугая девичья грудь плотно прижалась к его груди. Девушка же продолжала рыдать у него на плече, видимо, не в силах ничего выговорить.

— Ну-ну, ну-ну, — Николай осторожно погладил ее по спине, отчего та зарыдала еще громче, а грудь вжалась в него еще плотнее.

— Право слово, девушка, успокойтесь уже, он убежал, его уже нет, — бормотал Николай, продолжая гладить спину, боясь пошевелиться и разорвать это единство двух тел.

Наконец, незнакомка оторвалась от него, пробормотала "Извините" и, достав из сумочки платок, стала вытирать слезы и быстро что-то еще делать, глядя в извлеченное из сумочки же зеркало. Николай стоял, опустив руки по швам, не зная, что ему предпринять. В общении с женщинами он вообще был не силен. Если это, конечно, не было официальное общение в рамках уголовного дела. До тридцати пяти лет он так и не сумел жениться, а потом, сами понимаете, в тюрьме и жениться не на ком. Разве что, как это делали некоторые, найти себе "заочницу", то есть — подругу по переписке. Но ему это всегда как-то претило, что ли….

Нет, его нельзя было назвать женоненавистником, женщины ему нравились. При этом он их боялся, ибо это были существа донельзя странные и нелогичные. Он не мог их понять, а все, чего он не понимал, он инстинктивно сторонился. Он просто не знал даже, о чем с ними говорить (опять же, если это был не допрос). Несколько попыток свиданий в ранней молодости убедили его в этом еще больше. После них он вообще женщин сторонился, а той, которая бы сама взяла его в свои руки, почему-то не нашлось. Такое случается. Вот и оставался он девственником до своих тридцати девяти лет. Что тоже во многом сказалось на его характере и зацикленности на работе. Работа стала для него всем — женщиной, семьей, ребенком, вообще всей жизнью. И все годы, проведенные в лагере, он скучал только по работе.

А потому, казалось бы, женщины давно перестали его интересовать именно как женщины. Но вот сейчас что-то такое, давно забытое всколыхнулось в груди и нерешительно зашевелилось, словно просыпаясь от долгого летаргического сна. Что-то теплое и светлое, что ему даже сравнить было не с чем. А когда девушка повернулась к нему лицом и посмотрела в глаза, он сразу понял: всё, пропал — сражен, как говорится, наповал! Он смотрел в это лицо, в это прекрасное лицо, нет, не лицо — лик, как верующий смотрит на икону. С трепетом и священным восторгом. Эти зеленые глаза, в которые он проваливался, летел куда-то вниз и вверх одновременно, потому что кружилась голова — и не мог провалиться! Этот носик, чуть вздернутый — он такой…, такой…э-э-э-э, вот — милый! Эти ярко красные, манящие, обещающие неземные удовольствия губы! Эти роскошные черные волосы, ниспадающие на плечи блестящим водопадом! Он запомнил их запах и теперь ни с чем бы никогда не перепутал. Эта…

— Извините, пожалуйста! — прервала восторженный поток его мыслей девушка, — я не должна была бросаться вам на грудь, но я так испугалась!

— А? — очнулся Николай.

— Я говорю: спасибо вам огромное. Если бы не вы, он бы меня изнасиловал!

— А кто он такой? — Немирович, наконец, очнулся, и его мысли приняли привычный следственный характер.

— Да я его вообще первый раз в жизни вижу, — пожала плечами незнакомка, — пристал на улице. Сначала в комплиментах рассыпался, приглашал в ресторан. А когда я отказалась, то схватил за руку и потащил куда-то. Вот тогда я испугалась и стала кричать. А тут как раз вы!

И слезы опять потекли из ее глаз.

— Пожалуйста, не плачьте! — Николай не знал, что в таких случаях делают. — Мой помощник его арестовал и теперь он за все ответит. Давайте, пройдем в отделение милиции, напишем заявление. У меня в милиции много знакомых…

Но девушка покачала головой:

— Нет, пожалуй, не надо. Он ведь ничего мне не сделал, только пугал. Я бы домой сейчас пошла. Но страшно как-то. Может, — она замялась, — вы смогли бы меня проводить?

И тут же вскинулась:

— Ой, извините, вы же, конечно, заняты, рабочий же день! Простите еще раз, я вам так благодарна, вы такой хороший и смелый, я сама добегу.

— Нет, нет! — воскликнул Немирович, — я могу, я с удовольствием! Работа — это ничего, это нормально!

— Ой, правда? Спасибо вам, мой спаситель! — и она неожиданно прижалась к нему и чмокнула в щеку.

И Немирович ощутил как вновь сладостно-карамельный тумане понес его куда-то в сказочные и манящие дали, а она взяла его под руку и они пошли.

— Меня зовут Варвара, а как ваше имя?

— Николай.

— Ой, а вы знаете, что Николай в переводе с древнегреческого означает "победитель народов"?

— Правда? Нет, не знал. Как-то никогда этим не интересовался.

— Да вы что, это же очень важно — знать значение своего имени! Оно же всю жизнь человека определяет, его характер, привычки!

— Да я как-то никогда с этой точки зрения не рассматривал. Имя и имя… — замялся Николай.

Варвара рассмеялась, и ее смех зазвенел в его ушах волшебными колокольчиками. Он заслушался и опять потерял нить разговора.

— Эх, вы, мужчины! Вам бы все только работа!

— А что значит имя Варвара? Оно же довольно редкое сейчас?

— Да, сегодня редкое, а раньше Варвар на Руси было много. А означает оно — "чужеземка". Не так красиво, как Николай, правда?

И она опять засмеялась, чем вновь одновременно смутила и восхитила Николая.

— Очень красивое имя! — горячо воскликнул он, сам не ожидая от себя такой горячности. И оттого смутился еще больше.

— Спасибо! — Варвара посмотрела не него, — а вы, кажется, милиционер?

— Не совсем, я служу в следственном отделе КГБ.

— Ух ты, ничего себе! Так вы настоящий чекист?

— Ну, пока еще, наверное, не очень настоящий. Только второй день как переведен из милиции. Если честно, то я просто следователь, расследую различные преступления. Был следователем в МВД, и здесь тоже буду делать то же самое.

— Николай, это же так романтично! Погони, преследования, перестрелки с настоящими бандитами! Прямо, как в книжках! Вы мне всё-всё обязательно расскажете, — она широко распахнула глаза, видимо, очень увлеченная перспективой услышать его захватывающие детективные истории.

— Боюсь вас разочаровать, Варвара, но моя работа мало похожа на детективные романы. В основном я занимаюсь тем, что думаю. И это очень скучно, наверное. Хотя мне думать нравится. И может быть поэтому я люблю свою работу. А кем работаете вы?

— Моя работа очень скучная, — с улыбкой ответила Варвара, — я библиотекарь, работаю в Ленинке.

— Ничего себе, в самой Ленинке? — воскликнул Николай? Казалось, его восхищало вообще все, что она говорила просто потому, что это говорила она.