Игорь Журавлёв - Метанойя

К тому же Сергей был неплохим боксером, что конечно, с его ненавистью к Родине не имело никакой связи. Но, к своим восемнадцати годам он уже получил кандидата в мастера спорта. И, как говорил его тренер, если бы не ленился, то мог бы уже быть чемпионом Москвы.

Но как говорят в народе: если бы, да кабы, то росли б во рту грибы. А пока Серега стоял в дверях своей квартиры и читал повестку, которую ему только что вручил под роспись курьер. Его приглашали в военкомат через три дня, имея при себе смену одежды, зубную щетку и т. д. Кто служил, тот помнит этот незабываемый момент, когда вот еще минуту назад была одна жизнь со своими планами и мечтами, а после прочтения повестки тут же наступила жизнь совсем другая, к прежней жизни имевшая отношение лишь косвенное. Всё, что до прочтения этой бумажки казалось важным и нужным, после ее прочтения потеряло всякий смысл.

"Вот и капец, вот и капец, вот и капец" — билась в голове Сереги незамысловатая мысль, полностью и совершенно адекватно выражавшая то состояние, которое его охватило. Наконец, оцепенение спало и Серега, сунув повестку в задний карман своих стареньких, купленных уже старенькими и сменившими не одного модника, джинсов, закрыл дверь квартиры, вышел из подъезда и вместо тренировки отправился в пивную. Да и действительно, раз такое дело, то никакого смысла тренироваться больше нет. А вот пиво здесь, наоборот, очень кстати. И Сергей, думая эту мысль, сдвинулся с места, одновременно нащупывая в кармане мятую десятку, которую планировал истратить совсем иначе. Но все планы, как и было сказано, полетели в тартарары из-за какой маленькой казенной бумажки.

В двух кварталах от его дома, в пыльном скверике, воняющем застарелой мочой (поскольку туалетов поблизости не было) и тухлой селедкой стоял пивной ларек и несколько столиков. Все они уже были заняты жаждущими утренними пьяницами с красными глазами и помятыми лицами. А кому не хватило место за столиками, располагались на ближайшей травке газонов, что было даже удобнее — всегда можно тут же и прикорнуть.

Серега, отстояв очередь, взял две пол-литровые кружки из толстого стекла, два бутерброда с вонючей селедкой и, оглянувшись, побрел к ближайшему незанятому клочку жухлой городской травы. Но только он успел сделать пару глотков, прощальным взором окидывая милые сердцу пейзажи, как к его "полянке" подошел какой-то мужик интеллигентной внешности, но тоже с двумя кружками в руках, а еще с портфелем.

— Позволишь присоединиться?

— Садись, место не купленное, — буркнул Серега, которому так и так надо было излить кому-то свое горе, а пацаны сейчас кто на работе, кто учится.

— Выбрось ты эту гадость тухлую, — усаживаясь, кивнул на серегины бутерброды мужик, — у меня, гляди, что есть!

И достает из портфеля завернутый в несколько газет сверток, источающий аппетитные ароматы.

— Знакомый вчера из Владивостока привез — настоящий осетр! Ел когда-нибудь такое чудо?

— Не-а, — мотнул головой Серега, пуская слюну на красивую рыбу с розовым нутром.

— Угощайся! — сделал широкий жест незнакомец, — меня, кстати, Володей зовут.

— Сергей, — коротко отрекомендовался Петров, отрываясь от кружки.

— Ну, что, Серега, давай за знакомство? — предложил Володя, доставая из того же портфеля бутылку дорогой водки "Посольская", по шесть рублей двадцать копеек за пол-литра.

— Да это просто праздник какой-то! — с энтузиазмом воскликнул Серега, который не только осетрины но и водки "Посольская" до сего дня не пробовал. "Вот они, атрибуты красивой жизни!" — мелькнула у него шальная мысль.

— А то! — поддержал его новый друг Володя, разливая водку прямо в кружки с пивом, — как говорится: водка без пива — деньги на ветер!

И оба весело и довольно расхохотались.

Спустя полчаса там же.

— Понимаешь, Володя, — пьяно втолковывал Серега, — я же ненавижу эту страну, а они меня ее защищать заставляют!

— Вот, гады! — так же пьяно поддакивал Володя, посматривая на Володю, к слову говоря, совершенно трезвым взглядом. Но Володя, охваченный праведным гневом, подогретым "Посольской" с пивом, ничего уже вокруг не замечал.

Здесь, думаю, надо сделать короткое отступление для тех, кто не застал тех "страшных" советских времен и знает о них лишь понаслышке. Ничего не могу сказать о годах правления Сталина или Хрущёва, ибо в силу возраста, первого просто не застал, а правление второго застал, но в годах совершенно младенческих. Но вот в семидесятых — восьмидесятых годах, прозванных, соответственно "годами застоя" и "годами Перестройки", никто никого не хватал на улицах за анекдоты о советских руководителях или за то, что ты ругал советскую власть. Распустился народец в то время, ничего не боялся. Более того, признаваться в своей нелюбви к социалистической родине считалось чуть ли хорошим тоном. Ну, неофициально конечно. Официально по-прежнему реяли алые флаги и со стен домов взирали на плоды развитого социализма, а потом и "социализма с человеческим лицом" строгие лики Маркса, Энгельса и Ленина в ряд, звучали речи с трибун и на груди пионеров в тон алым флагам висели красные галстуки.

Потому, думаю, СССР и развалился. Ибо, трудные времена — трудными временами, дефицит — дефицитом, но были в истории СССР времена и потруднее и дефицит подефицитнее, и ничего — страна не разваливалась. Я что хочу этим сказать? — Да только то, что не было в то время, весной 1986 года в этих серегиных признаниях совершенно ничего страшного. Ничто ему за них не грозило ни от милиции, ни от КГБ — ни от кого вообще. Ну, если, конечно, он с такими лозунгами не решился бы пойти на Красную площадь. Да даже и тогда вполне могло бы прокатить без последствий.

А потому и нежданный собеседник Сереги не усмотрел в его словах ничего крамольного. Но, хлопнув его по плечу, вдруг заявил:

— Слушай, Серега, дружище, а зачем тебе идти на срочную службу? Ушлют куда-нибудь в Тюратан и будешь там два года жарится, девчонок только во сне видя.

— А чего делать-то? — развел руками Серега и пьяная слеза скатилась по его щеке при мысли об отсутствующих в степях Тюратана девчонках.

— А хочешь, я тебе помогу? — подмигнул Володя, — У меня военком в родне числится. Мой тебе совет — заключай лучше контракт, а я тебе помогу остаться в Москве служить. Зачем тебе Тюратан?

— Не нужен мне никакой Тюратан, — пьяно замотал головой Серега. А случайный собутыльник продолжал:

— И рядом с домом будешь, и деньги неплохие заработаешь, да еще и льготы после службы. Практически в любой институт без экзаменов примут! А девчонки вообще штабелями вокруг тебя в обморок будут падать.

— Это почему еще? — не поверил Серега насчет падающих в обморок при виде его девчонок.