Игорь Журавлёв - Метанойя

— Короче, настоящие они должны быть, от тех самых людей. Будут любые другие — не получишь ничего. И учти, я это определю сразу, не вздумай обмануть. Понял?

— Да понял я, что тут понимать?

— Вот и договорились. Телефон мой запиши.

Серега достал блокнот и записал продиктованные цифры.

— Как дело сделаешь, хоть один волосок достанешь, не важно, которого из них, тут же звони.

— Ладно.

— Ну, тогда все. До встречи!

И Володя, встав, направился в сторону эскалатора, крестясь про себя, хотя ни в какого бога не верил.

Дело и правда, оказалось несложное. И, главное, все совершенно случайно получилось. Шел Серега мимо парикмахерской и видит, как четверо из его клиентов заходят туда. Ну и он зашел, занял за ними очередь. А парикмахер сегодня был один, вот он и припахал "молодого", чтобы зря не сидел, волосы за стрижеными подметать. Как раз все четверо перед ним и подстриглись. Он для надежности не по волоску, а по целой щепотке волос от каждого прихватил. Потом оказалось, что случайно подвернулись ему младший сержант Николай Шевченко, сержант Игорь Васьков, сержант Николай Саминь и сержант Александр Зверкович.

Остальное было просто, перед увольнительной позвонил Володе, встретился с ним на той же станции метро, передал ему пакетик с волосами, взамен получил целых две тысячи рублей! Огромная сумма по тем временам за совершенно пустяковую работу. Он радовался этим деньгам как ребенок, каковым, в сущности, еще и был. Его, если честно, аж пот пробил, когда он такие деньжищи в руки взял, тут же почувствовав себя хозяином жизни и взглянув на окружающий мир по-новому — свысока.

А потом эти парни вдруг стали умирать один за другим. Это было ЧП, все суетились, шептались в курилках, но никто толком ничего не знал. Знакомый санинструктор сказал, что все умерли от рака. И здесь Серега испугался по-настоящему. Испугался так, как, наверное, никогда в жизни не боялся. Если этот Володя по волоску может наслать на человека смертельную болезнь, то кто он такой? Серега вспомнил его страшные, черные — без зрачков глаза и затрясся от ужаса. Но вместе с ужасом пробивалось и другое, пока еще робкое чувство — чувство пьянящего восторга от прикосновения к настоящей тайне, к настоящему могуществу.

Еще он понял, что на крючке у этого Володи, потому что вдруг перед его мысленным взором встала картина: он, пьяный что-то кричит, руками машет. А Володя его успокаивает, смеется, похлопывает по плечу, треплет по волосам, а потом, что-то убирает в коробок из-под спичек. Володя сидел с раскрытым ртом, осознавая это воспоминание, вдруг на него нахлынувшее. И перед его закрытыми глазами в этом момент всплыло лицо Володи с черными, как смоль глазами и губы его прошептали: "Это хорошо, парень, что ты об этом вспомнил. Ты мой теперь до самой смерти, попытаешься кому-то вякнуть о наших делах, умрешь в тот же день. Ищи волосы остальных и я сделаю тебя таким богатым, что и счет своим деньгам потеряешь. И вот еще что. У вас Путин бывает часто. За его волос получишь сразу десять тысяч. Давай, старайся. И помни — твоя жизнь в моей руке!" — и видение помахало перед Серегиными глазами спичечным коробком, в котором, он теперь точно это знал, лежат его собственные волосы.

Серега сидел на лавочке — ни жив, ни мертв, и пот покрывал все его тело, каплями стекая по лицу и по спине.

Николай Вениаминович Немирович сегодня с раннего утра просматривал все, что смогли собрать его сотрудники и пытался как-то все это систематизировать. И ничего, то есть — вообще ничего не мог найти такого, за что можно было бы зацепиться в расследовании. Вся жизнь четырех убитых ребят после их возвращения из плена была как на ладони — чиста и прозрачна. И если бы не приказ Путина и уверения Соколова, он бы уже бросил это дело, настолько все было очевидно. Написал бы отчет, в котором отрапортовал бы о том, что смерть всех четверых наступила от естественных причин и сомневаться в этом нет никаких оснований.

Пожалуй, решил Немирович, следует встретиться с Соколовым еще раз и прояснить некоторые непонятные моменты. Он набрал служебный номер его телефона. Трубку сняли так, как будто ждали звонка, сидя у телефона.

— Старший лейтенант Соколов у телефона.

— Здравствуйте, Егор Николаевич! Это Немирович вас беспокоит.

— Николай Вениаминович, рад вас слышать!

— Э-э-э, взаимно! Егор Николаевич, мне бы поговорить с вами. Если вы не слишком заняты, я мог бы подъехать к вам в ЦСН.

— Рад буду вас видеть. Приезжайте, пропуск для вас будет на КПП.

Положив трубку, Николай еще раз, на всякий случай, внимательно перечитал все отчеты (вдруг, что пропустил!) и, собрав их в папку, закрыл в сейф, а сейф опечатал своей печатью. Потом еще раз поднял трубку и вызвал машину.

Пока ехали, он все думал об этом деле. Прикидывал так и этак. И ничего все равно не получалось. Ну, кроме, понятно, сверхъестественных версий. Поскольку, если в деле замешаны силы сверхъестественные, то это уже не входит в его компетенцию. Именно это он и хотел прояснить у Соколова.

Тот встретил его радушно, как хорошего знакомого. Сразу повел в столовую, потому что пообедать Немирович, конечно, забыл. И вот там, в почти пустом зале столовой ЦСН, за отдельным столиком и состоялся их разговор. Николай выложил Соколову все, что они смогли накопать. Вернее, не так. Он выложил ему все, что они сделали за это время. Поскольку не накопали они ничего, что могло бы хоть на миллиметр приблизить их расследование к успешному завершению.

Егор Николаевич внимательно все выслушал и надолго задумался. Минут десять они молча ели, как будто и встретились здесь именно для этого. Наконец, когда дело дошло до чая, старший лейтенант заговорил.

— Понимаете, уважаемый Николай Вениаминович, то, что дело здесь явно пахнет чертовщиной, я понял сразу. То есть, это было ясно изначально. Я не знаю, что там было — насылание порчи или еще что-то в этом или другом, подобном роде. Я ведь тоже не разбираюсь в этих вопросах. Но в любом случае, будь это яд, колдовство или что-то другое, обязательно должен быть исполнитель. И исполнитель этот должен быть вполне материальной личностью. А у исполнителя, скорее всего, должен быть помощник, который, опять-таки, скорее всего, находится где-то здесь у нас, в ЦСН. И мне кажется, что, если вы найдете помощника, то мы выйдем и на исполнителя. Кем бы он ни был. Даже на черта, я надеюсь, управа у нас найдется.

Соколов подмигнул и рассмеялся, как бы подчеркивая несерьезность сказанного им. Но глаза его при этом оставались совершенно серьезными.

— Но как, Егор Николаевич, найти этого помощника? Он чем-то должен выделяться? Делать что-то такое, что не делают другие? Может, у него родимое пятно на лбу должно быть? — не выдержал Немирович.