Игорь Журавлёв - Метанойя

Когда её вызвал лично Председатель и, поговорив с ней, предложил войти в группу полковника Немировича, Наталья не раздумывала ни секунды, нюх Ищейки сработал молниеносно. Она сразу учуяла шанс. Нет, она не была карьеристкой, но кто же не желает продвижения по службе? А здесь явно пахло громким делом, если уж САМ вызывает!

Правда, перед тем, как войти в кабинет к Путину, её пригласили в соседний кабинет. Там её встретил молодой старлей, представившийся психологом. Он предложил ответить на разные хитрые вопросы. Сейчас эта мода на психологов в штате пошла по всей конторе, поэтому Наталья не удивилась. Она не очень верила во все эти новомодные штучки-дрючки, но надо, так надо. Ответив на какие-то глупые, с её точки зрения, вопросы, она была направлена к Путину. Не зная, что в это время, молодой психолог снял трубку внутреннего телефона и сказал:

— Здравия желаю, Владимир Владимирович!

— Здравствуйте, Соколов. Ну, как она?

— Я думаю, сгодится. Под ментальным воздействием не врут. А она чиста со всех сторон, не считая мелочей, которых не лишен никто. И, главное, работа — ее единственная любовь, а работать она умеет и рвется проявить себя. Здесь, конечно, и комплекс женщины в мужском коллективе, но в данном случае это нам как раз на руку.

— Спасибо, Егор Николаевич. Если вы говорите, что сгодится, значит, наш человек.

Они оба посмеялись и положили трубки.

Путин поздоровался с майором Нориковой, предложил чаю. Поговорили о том, сём. Потом шеф крупнейшей в мире службы безопасности сказал:

— Наталья Васильевна, мне рекомендовали вас как одного из самых опытных следователей в нашей структуре, поэтому я нисколько не сомневаюсь в ваших профессиональных качествах. Но прежде чем вы дадите свое согласие на работу в группе Немировича, должен предупредить о том, что дело, которое вам придется расследовать, может повлиять на будущее всего нашего государства, а через это и всего мира. Ни больше, ни меньше. И, поверьте, в данном случае я нисколько не преувеличиваю. Каким образом — это другой вопрос, вам это знать пока ни к чему, только отвлекать будет. Если понадобится, вам сообщат. К тому же, уверен, что в ходе расследования вы и сама многое поймете. Однако в ходе следственных действий вы можете столкнуться с чем-то, что покажется вам странным, необычным и, возможно даже, сверхъестественным. Не удивляйтесь, когда дело касается судеб всего мира, того, по какому пути развития мир пойдет дальше, то в игру вступают порой такие силы, существование которых марксистско-ленинское учение отрицает как поповские байки. И правильно, кстати, делает. Но если вдруг где-то вам покажется что-то такое, непонятное, — туманно выразился Председатель КГБ и покрутил рукой над головой, — сразу обо всем докладывайте своему непосредственному начальнику полковнику Немировичу. Даже если вам просто показалось. В таких вопросах лучше перебдеть, чем недобдеть. Вы поняли?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант, поняла: в случае каких-то сомнений или чего непонятного, сразу к полковнику Немировичу.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Путин, вставая, — желаю вам успехов!

На том встреча с главным боссом и закончилась.

И сейчас, Норикова, выходя от Немировича, еще раз прокручивала в голове только что состоявшийся разговор.

— Понимаете, Наталья Васильевна, все не так просто, — повторил Немирович, словно сговорившись с Путиным. — Вроде бы, задание, которое я вам поручаю, несложное, даже обыденное. Но есть нюанс, о котором вам надо знать, но при проверке ни в коем случае его не надо учитывать. Дело в том, что я люблю эту женщину. Как говорится, влюбился в неё по уши: живу с ней, сплю с ней, думаю о ней постоянно. И, кажется, ничего странного в этом нет, даже при нашей работе такое случается, но есть некоторые сомнения. Сомнения, которые надо проверить и либо подтвердить, либо опровергнуть. Я и подумал, что, возможно, вам как женщине это будет сподручнее, что ли…

Наталья понимающе кивнула, но про себя усмехнулась.

— Сомнения эти заключаются в том, — продолжал полковник, — что женщину, в которую я влюбился, ко мне могли подвести с определенной целью: быть в курсе нашего расследования. Я, конечно, не мальчишка, о делах с ней не говорю. Но расследование, которое мы с вами ведем, оно… странное изначально. Думаю, вас предупреждали. Поэтому, не исключается вариант, что я могу не по своей воле ей все рассказывать и даже не помнить об этом. Вот такие вот дела.

Наталья удивленно подняла брови, но промолчала и на этот раз.

— Это, если, конечно, она ко мне подставлена, — продолжал полковник, — чего мне, как вы понимаете, очень бы не хотелось. Но еще больше мне бы не хотелось быть игрушкой в руках враждебных нам сил. Поэтому, майор, будьте предельно внимательны, осторожны и… деликатны, что ли. Ну, не мне вас учить! Но узнайте о ней все, что возможно и папочку, в которой вся ее жизнь описана самым подробнейшим образом, мне на стол положите. Вместе со своими устными выводами. Всё понятно?

— Так точно, товарищ полковник! Разрешите выполнять?

— Да, идите и выполняйте.

И Наталья пошла. Дошла до кабинета, который она делила с капитаном Яковлевым, еще одним следователем из их команды, заварила чай и задумалась. Сосед был где-то на задании, поэтому ее мыслям никто не мешал.

Еще когда только она знакомилась с материалами дела, для расследования которого была сформирована их группа, у нее возникло чувство какой-то неправильности, что ли, может быть, даже некой нереальности. Что они вообще расследуют? Умерли люди от онкологии, ну и? Все врачи подтвердили диагноз, миллионы людей в мире умирают от этого каждый день. Нет, конечно, жалко, вечная память и так далее, но что здесь расследовать? Они не могли умереть? А почему, собственно? Что в них такое было? Прививка от рака? Не верю, такое не утаишь, свои же сдадут, чтобы получить миллиарды от международных медицинских корпораций. Это в сталинское время заперли бы в шарашку и все молчком. Хотя и тогда предавать умудрялись. А уж что говорить о сегодня!

Но на все вопросы ответ ей давался один и тот же: примите как данность, что вариант с естественной смертью от онкологии исключается, это убийство. И вот уже вторую неделю они упираются в эту стенку. Вся надежда на гениального, как все говорят, шефа. Вот и посмотрим, насколько он и вправду гениальный. Ну, а сами будем рыть там, где он сказал. И Наташа решила съездить в Ленинку, чтобы самой посмотреть на эту Варвару, наповал поразившую ее начальство.

Через три часа, возвращаясь в контору, она испытывала двойственные чувства. С одной стороны — женщина как женщина, эта Варвара Семеновна Изюмова. С другой стороны, было о чем задуматься. Выглядела она, что и говорить, хорошо, но никак не на 35 лет, как она представилась Немировичу. А тот так вообще утверждал, что на вид ей ни за что не дашь и тридцати. Наталья же видела перед собой женщину лет сорока пяти — никак не меньше. А в паспортном столе, куда она заглянула по пути, вообще выдали справку, что ей пятьдесят четыре года. Уже интересно. Женщина предпенсионного возраста, конечно, может выглядеть на сорок пять, ничего здесь удивительного нет. Если следит за собой, плюс внешние данные, хорошее здоровье и приличная косметика. Даже в том, что она представилась Немировичу на девятнадцать лет младше, тоже нет ничего криминального. Всем женщинам хочется, чтобы их считали моложе, чем они есть на самом деле. Особенно, если внешность позволяет. Но вот как она может казаться полковнику, опытному аналитику и, как все утверждают, отличному физиономисту, девушкой до тридцати лет, это в голове у майора Нориковой не укладывалось. Какая-то мужская специфика зрения? Или это любовь так приукрашивает предмет страсти?