Игорь Журавлёв - Метанойя

Но свой неизгладимый отпечаток годы, проведенные за забором с колючей проволокой, конечно, на нем оставили. Как они оставляют его на всех, кто пережил подобное — неважно, за дело или по наговору. Он стал меньше верить людям, больше ожидать подвоха, надеяться только на себя. Научился, как там говорят — "фильтровать базар", то есть думать, прежде чем что-то сказать — а стоит ли вообще это говорить, а если стоит, то — в какой форме лучше выразить. Но если уж решился и сказал, то нести полную ответственность за свои слова — "отвечать за базар". Он опять невольно улыбнулся тому, что про себя продолжает применять все эти тюремные жаргонизмы, настолько они в него въелись, хотя вслух никогда их не произносит. Просто они ему понятны до конца, они одним словом или фразой выражают то, что для людей не сидевших приходится объяснять долго и часто без особого успеха.

Так, стоп! Хватит опять об этом. Забыть! Хотя бы попытаться. Сейчас время подумать о другом, о том деле, которое ему поручили. Что у нас есть?

Из всех материалов, собранных на данный момент, вырисовывалась следующая картина. Если выразить её предельно кратко, то получится следующее: ничего не понятно. От слова — вообще. Ну, жили люди, служили, потом заболели онкологией и умерли. Самая обычная картина, ничего странного или необычного в ней нет. Только в СССР несколько миллионов человек в год умирают от рака и связанных с этим заболеванием осложнений.

Некоторые ученые полагают, что при определенном стечении обстоятельств некоторыми формами онкологии можно заразиться, но все же большинство категорически заявляют — нет. Объединяет всех бойцов то, что они умерли очень быстро. И здесь тоже интересно, что быстро умирают обычно от саркомы, как называют группу злокачественных опухолей, не привязанных к каким-либо органам, в отличие от других форм рака. Но даже при саркоме обычно не умирают так быстро, буквально в течение месяца, если только это не маленькие дети, у которых клетки очень быстро размножаются просто в силу возраста. Да и те обычно все же умирают не так стремительно.

Но самое главное не это. Медицинская тема, как объяснил Соколов, вообще не должна рассматриваться. Это убийство, а не болезнь. Просто потому, что заболеть они не могли никак. И если допустить, что Соколов ошибается, то все равно — все четверо не могли умереть так быстро. Онкология — это не инфаркт. Да и вообще, если они действительно заболели и умерли от болезни, то Немировичу нечего расследовать. Но и Соколов и Путин настаивают, что онкология здесь ни при чем. Что касается врачей, то они лишь удивленно разводят руками, вскрытие показывает смерть от рака. Но как совершенно здоровые молодые люди могли менее чем за месяц умереть от разных форм рака, ни одна из которых не относится к группе саркомы, учитывая, что все они за две недели до того, проходили полное медицинское обследование, какое, проходят, пожалуй, только космонавты и члены ЦК, они объяснить не могут. Лишь глубокомысленно повторяют мантру о том, что не все еще до конца изучено, не все понятно. Но это известно и без них.

Ему необходимо исходить только из той версии, что это убийство, но каким образом их могли так убить? Придется восстанавливать буквально по часам и минутам последние, скажем, два месяца, чтобы с запасом, их жизни. И смотреть, что и где у всех пересекается. Может быть, отыщется что-то странное или непонятное. Пожалуй, — решил Немирович, — это я и поручу отрабатывать своим помощникам.

А если все же это не убийство, то что? Что, если само время как-то выталкивает тех, кто не должен в нем находиться? Ведь эти ребята в другом варианте истории уже давно мертвы, их нет. Если это так, то здесь, пожалуй, ничего не сделаешь. Но можно попробовать как-то выяснить, так это или нет. Как выяснить? Немирович вздохнул — это тоже пока непонятно. Но, по крайней мере, если это так, то Путину с Лавровым ничто не угрожает, ведь они и в другом варианте истории жили еще очень долго. По крайней мере, до 2020-го года точно. И если подтвердится версия о…, Немирович задумался, пусть — "временном парадоксе", то это уже будет хороший результат, ибо хотя бы начальство в этом случае может расслабиться. Парней ведь уже все равно не вернуть.

Немирович сидел и по привычке барабанил пальцами по столешнице. Это всегда помогало ему думать. Посидев еще немного, он взглянул на часы и понял, что хочет есть. А заодно, решил он тут же, надо прогуляться, чтобы проветрить мозги. Кажется, недалеко есть кафе, это сейчас лучший вариант, чем ведомственная столовая — никто не будет отвлекать.

Он взглянул в окно, погода отличная, небо ясное. Встал, запер все документы в сейф и, прихватив пиджак, где было удостоверение и бумажник, вышел из кабинета.

Немирович вышел из здания Следственного управления и, не торопясь, пошел в сторону 1-го Краснокурсантского проезда, изредка косясь на двух парней его охраны, один из которых шел по противоположной стороне чуть впереди, другой в нескольких метрах позади него.

Его рабочее время никто не контролировал, график полностью свободный. И, по сути, сейчас, идя по улице Энергетической, он тоже был на рабочем месте. Он шел и думал, а думать — это и есть основная составляющая его работы. Можно даже сказать, что девяносто процентов его работы занимал именно мыслительный процесс. Потому что в работе следователя, самое главное — это понять мотивы, правильно интерпретировать те или иные факты и сделать из них верные выводы. Он знал тех своих коллег, кто был с ним не согласен, но не любил их. Поскольку как раз такие, которые считали, что был бы человек, а дело найдется, в свое время, и посадили его в тюрьму.

А когда он думал, он мало замечал происходящее вокруг, погруженный в свои мысли. Но неожиданно пронзительный женский крик вырвал его из этого привычного процесса, и он поднял глаза. Прямо перед ним, буквально, метрах в пяти, какой-то мужчина, явно криминальной наружности, схватив за руку девушку, пытался ее куда-то тащить. Та испуганно кричала: "Помогите, кто-нибудь, он меня убьет!". Но мужик, не обращая внимания на ее крики, продолжать тянуть ее куда-то в сторону.

Нельзя сказать, что Николай Вениаминович, был очень сильным человеком, но и слабаком не был. К тому же, в кармане у него лежала красная корочка, которую в это время боялись все без исключения. Поэтому, он быстро подошел к странной паре и, достав удостоверение, крикнул:

— Комитет госбезопасности! Что здесь происходит?

Мужик, услышав про КГБ, тут же бросил свою жертву и быстро рванул куда-то в ближайшую подворотню и Немирович краем глаза заметил, как его повалил старшина Васильев. Николай обратился к оставшейся девушке, сразу отметив, что она просто красавица: