Александр Михайловский - Герой империи. Сражение за инициативу (СИ)

И в то же время эта грязь не помешала контрудару русских, перерезавших единственную магистраль, по которой к прорвавшейся группировке поступало снабжение. Не прошло и нескольких часов, как на пути у немецких войск, желающих пробить себе коридор жизни, вырос неприступный редут, основным костяком которого стали монструозные солдаты пришельцев из будущего. Бои в перерезанной горловине прорыва шли уже двое суток, и если на внутреннем обходе большевики и пришельцы стояли нерушимо, как скала, то внешние рубежи медленно и неудержимо отжимались… в западном направлении. Шаг за шагом большевистские войска, усиленные небольшими группами панцеров, медленно выдавливали истощенную предыдущими боями германскую пехоту, стремясь занять прежний рубеж обороны и выровнять фронт.

Как удалось выяснить германской разведке буквально в последние часы, в бой под Дубровно была введена свежая большевистская армия, сформированная из солдат, имевших большой опыт боев в Минске. Большевики не расформировали эту группу и не расстреляли каждого второго, как можно было надеяться, а дополнительно усилили ее свежими войсками, назвав «новой тринадцатой армией». Очевидно, большевистский вождь рассчитывал, что ее несчастливый номер принесет несчастье только противостоящим ей германским войскам. Выдержав на подготовленных рубежах натиск сначала 3-й танковой дивизии, а потом и 48-го моторизованного корпуса, эта армия привела их в крайне растрепанное состояние, а потом и сама перешла во встречное контрнаступление. И это неудивительно, если вспомнить, какие потоки немецкой крови текли по земле во время минского сражения. Гитлеру докладывали, что оборонявшие город солдаты были самыми отъявленными большевистскими фанатиками, отказывающимися сдаваться в плен в любых обстоятельствах. Они специально прорывались к Минску из котлов, образовавшихся западнее этого русского города, чтобы встать под знамена успешного командующего и снова вступить в бой.

И вот опять контрудар большевистских маньяков-фанатиков с легкостью опрокинул честных германских солдат, которые теперь вынуждены отступать по колено в грязи, а с востока, из глубокого большевистского тыла, к фронту подходят все новые и новые контингенты. Теперь, когда большевикам удалось частично разгромить, частично окружить последнюю подвижную ударную группировку вермахта, подавляющее преимущество Красной Армии в численности может стать решающим фактором. Германские дивизии, которые сейчас держат фронт, обескровлены предшествующими сражениями и потеряли значительную часть своей боеспособности. Пройдет еще немного времени – и под неудержимым натиском красных орд этот хлипкий заборчик рухнет, впуская в Германию большевистский потоп. И все это усугубляется висящим в небесах, будто дамоклов меч, космическим крейсером пришельцев. Именно там находится тот всевидящий разум, который оплодотворил собою дикую славянскую стихию и обрушил германскую мечту о мировом господстве.

Гитлер бегал вокруг стола с расстеленной на нем картой и все никак не находил того гениального решения, которое позволило бы если не предотвратить, то хотя бы отодвинуть катастрофу. Чтобы лучше думалось, он приказал адъютанту поставить на патефон пластинку с музыкой из «Нибелунгов», но даже Вагнер был не в силах помочь ему достичь того состояния мысли, в котором смертный человек равен бессмертным богам. Поражение, причем в самом ближайшем времени, было неизбежно. Резервы (если можно так назвать те жалкие ошметки, которые еще есть возможность соскрести с оккупированных стран) никак вовремя не успевали к месту событий.

Фюреру германской нации, задыхающемуся от приступов бессильной ярости, уже слышался сатанинский хохот, доносящийся с небес, – и в этот момент в бункере неожиданно погас свет и почти одновременно, приглушенные толщиной двухметровых [22]бетонных стен, едва слышно завыли сирены тревоги. Ярость тут же сменилась холодным потом и дрожью, пробивающей до самых печенок. Гитлеру сразу стало ясно, что его время вышло, и та сила, которая уже сломала все его планы, теперь явилась за ним самим, чтобы забрать в свой ужасный плен. Именно плена он боялся больше всего. Там его будут пытать и унижать, заставляя смотреть на то, как гибнет его любимое детище – Третий Рейх великой германской нации, а его месте под солнцем пышно распускается дикая славянская стихия…

Не желая переживать ничего подобного, Гитлер уже было лапнул кобуру с пистолетом – то ли чтобы возглавить сопротивление и пасть с оружием в руках, то ли с намерением немедленно застрелиться и не видеть всего надвигающегося на Германию кошмара. Но в этот момент его пронзил приступ непонятного оцепенения: захотелось свернуться клубком в позу эмбриона и так тихо лежать, не думая ни о чем. Пытаясь бороться с накатившей слабостью, фюрер германской нации вдруг понял, что его сковал паралич. Оставаясь в полном сознании, он был больше не в состоянии пошевелить ни одним своим членом. Он попытался позвать на помощь, но из горла вырвался только бессильный сип. Унизительное состояние – лежать в полной темноте и ждать, когда о твою тушку кто-нибудь споткнется…

И только патефон продолжал играть Вагнера до тех пор, пока не закончилась пластинка.

А снаружи фюрер-бункера, за его двухметровыми стенами, в это время и в самом деле творилось настоящее светопреставление. В холодном ночном воздухе почти бесшумно скользили серые тени имперских истребителей и шаттлов, ярко пылали казармы охраны, командный пункт службы безопасности с офисом и квартирой начальника телохранителей штандартенфюрера Раттенхубера, а также резервная дизельная электростанция и другие объекты в зонах безопасности номер два и номер три. Полыхало пламя и на расположенном рядом с «Вольфшанце» аэродроме. Большая часть охраны погибла прямо в казармах и караульных помещениях, как и вспомогательный персонал (кроме секретарш и стенографисток, для которых было сделано исключение). Фактически из всего «Вольфшанце» прицельной бомбардировке бомбами калибра пятьсот и двести пятьдесят килограмм, а также обстрелу лучами смерти не подвергся только маленький пятачок в окрестностях фюрер бункера, включавший в себя то само злосчастное общежитие секретарш-стенографисток, и бункер-квартира генерала Кейтеля. Вместо того эти здания подверглись обстрелу мощными стационарными парализаторами, установленных вместо штатного вооружения на двух истребителях из десяти.

И именно туда штурм-шаттлы высадили три первых ударных взвода: один из был нацелен на логово главного злодея, второй – на квартиру его прихвостня Кейтеля, а третий – на общежитие секретарш и стенографисток. Ограждение из колючей проволоки, протянутое вокруг территории зоны наивысшей безопасности, теперь помогало захватчиком обеспечить за ней полный контроль, ведь покинуть это место или проникнуть в него можно было только в двух местах, где раньше располагались разбомбленные КПП. Сразу после установления контроля над этой огороженной территорией (для чего, правда, пришлось немного пострелять из легких лазерных ружей и ручных пулеметов Дегтярева, которыми были вооружены штурмпехотинцы) к месту работы на транспортных шаттлах прибыли штурмовые группы. Выстрелами тяжелых лазерных ружей они с легкостью вскрыли стальные двери фюрер-бункера и штаб-квартиры Кейтеля и ворвались внутрь.