Александр Михайловский - Герой империи. Сражение за инициативу (СИ)

– Только в том случае, – пояснила Фрэнсис Перкинс, – если они приносили ему клятву верности и сдавали тесты на профориентацию и лояльность. Роль эйджел в имперском обществе специфична. Это очень уважаемые существа, которые учат, лечат, составляют планы военных операций и летают на кораблях, при том, что все командные посты зарезервированы за обычными людьми. Эйджел никогда не принимают критически важных решений, они только планируют и советуют.

– Обычные люди, – добавил Генри Уоллес, – это не только новороссы, такие как кэптен Малинин. Как сказал один русский поэт – в таких людях столько стали, что из них можно делать самые крепкие гвозди в мире. Есть среди имперцев и германцы, и наши ближайшие родичи, которых называют англиками, и дикие предки славян, а также множество других народов. И кстати, мистер Моргентау, есть в Галактике такая планета как Ханаан – она населена вашими ближайшими родичами. И все они – и европейцы-франконцы, и славяне-венеды, и арии-тарданцы и ханаанцы, а также многие другие – одинаково истово преданы Империи.

– Да, это так, – подтвердила Фрэнсис Перкинс, – имперское общество устроено чрезвычайно сложно, и каждый его компонент должен находиться на своем месте. Поэтому за балансом сил и интересов в нем следят специально подготовленные люди, называемые социоинженерами. Они не оставят на самотек ни один даже самый малейший аспект общественного устройства, от их недреманного контроля не укроется никакой извив общественной мысли. Все, что идет на благо общества, поддерживается и укрепляется, а все, что идет ему во вред, подлежит полному уничтожению. Если не срабатывают их методы социального контроля и управления, то социоинженеры обращаются к карательной машине имперской службы безопасности – и та без малейшей судороги устраняет проблему хирургическим путем. Но такое бывает чрезвычайно редко; обычно все имперцы довольны своим положением, верны императору и полны трудового энтузиазма и боевой отваги. На фоне аморфного скопища слабо связанных между собой кланов эйджел это крупное монолитное образование выглядит весьма предпочтительно.

– Должен сказать, – вздохнул Генри Уоллес, – что в Галактике нашего мира еще нет никакой империи. Она только начинает свой путь у нас Земле, и на просторах космоса господствуют не люди, а кланы эйджел. Этот факт вызывает в команде имперского крейсера справедливое негодование и желание освободить своих родственников из-под вековечного гнета. А для дяди Джо эта запланированная командованием пришельцев освободительная галактическая война – всего лишь повод продвинуть свою идеологию так далеко, что это и не снилось их основоположникам…

– А как же те эйджел, которые служат Империи, – спросил Рузвельт, – неужели они в восторге от того, что их родственникам будет объявлена война на уничтожение?

– Во-первых, мистер президент, – ответил Уоллес, – имперцы не ведут с кланами войну на уничтожение. Их «модус операнди» включает в себя принуждение к капитуляции и включение побежденных в состав Империи. Так что в отношении Германии был применен давно отработанный прием, когда противника приводят на грань отчаяния, а потом делают ему предложение, от которого тот не может отказаться. Во-вторых – эйджел на имперской службе воспринимают своих доимперских сестер как диких, глубоко несчастных существ. Но главное заключается в том, что правосознание эйджел подразумевает заботу только о членах своего клана, а кланом имперских эйджел является как раз Империя.

– Ну хорошо, Генри, – сказал Рузвельт, – вы меня почти запутали, но я, кажется, все понял. В любом случае эта война, похоже, будет вестись в интересах всего человечества. Ведь мы же не знаем, что может взбрести в головы чужеродных нам существ, не использующих ни совесть, ни милосердие, а один лишь голый расчет. Поэтому чем дальше они будут держаться от нашей планеты, тем лучше, и нам надо приветствовать всяческое усиление боевой мощи Империи, которая берет на себя функцию по защите человечества от инопланетной угрозы. При этом меня совершенно не волнуют ручные эйджел, находящиеся на службе империи. Думаю, мы сможем обговорить в нашем договоре такой пункт, что представители нечеловеческих видов не будут появляться на территории Соединенных Штатов до завершения периода автономии, или такое появление потребует предварительного уведомления и специального разрешения.

– К примеру, меня, – сказал Генри Моргентау, протирая пенсне платком (ну чисто Берия), – не особо волнует появление или не появление на нашей территории каких-то там эйджел. В конце концов, они не сделали нам ничего плохого. Зато, в связи со скорой утратой нами государственной самостоятельности, меня очень беспокоит то господствующее положение, которое Германия вообще и немцы в частности могут занять в новоявленной Империи пришельцев. Мне бы не хотелось, чтобы люди, ответственные за величайшие злодеяния в истории, избежали ответственности в результате каких-либо закулисных политических договоренностей.

– Насколько нам стало известно из заявления советского правительства, – ответил госсекретарь Карделл Халл, – Гитлер и все нацистские бонзы, которых удалось взять живьем, будут осуждены открытым международным судом, и приговором этого суда может быть только смерть и забвение.

– Мне недостаточно, чтобы за преступления всего германского народа ответили только Гитлер и его прихвостни, – упрямо ответил Моргентау. – Я жажду воистину библейской мести – око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь. Когда пришельцы только объявились, я думал, что они – мстители за наш несчастный и гонимый народ, но оказалось, что это совсем не так. Месть не свершилась, и немецкий народ вместо всеобщего уничтожения отделался только легким испугом.

– Об этом, Генри, – с хмурым видом произнес Рузвельт, – вам лучше и не заикаться, чтобы не злить пришельцев. Как говорит миссис Перкинс (и я ей верю), Германия – очень важный элемент в их стратегии. Не менее важный, чем Советская Россия, и значительно более важный, чем Соединенные Штаты. Нас они, в крайнем случае, могут решиться уничтожить, а вот Германию – никогда. И, как я понимаю, даже все несчастья еврейского народа, вместе взятые, не заставят их изменить своего решения. Так что постарайтесь забыть о своих мечтах и относитесь к обстановке объективно. В любом случае, несмотря на все сказанное в этом кабинете, а может, и благодаря этому, я принял решение подписать «Соглашение о Присоединении», вне зависимости позиции Конгресса…

– Должна сказать, мистер президент, – произнесла Фрэнсис Перкинс, – что в случае подписания этого Соглашения всех находящихся в этом кабинете, а может, и кое-кого еще, ждет имперское гражданство первого класса. Это положение в империи сопряжено со множеством приятных особенностей. Так, граждане первого класса подлежат только личному суду императора, а еще они могут воспользоваться всеми возможностями имперской медицины. В частности, вас, мистер президент, пришельцы предлагают излечить от последствий полиомиелита и провести над вами операцию по стабилизации старения, которая придаст вам вид полного сил импозантного сорокалетнего мужчины. Вот посмотрите на меня, а ведь это был только предварительный сеанс…