Сергей Тамбовский - Шпана

– Слышь, пацан, – сказал я ему грубым голосом, – тут у вас никто комнатушку не сдаёт?

– А ты кто такой? – немедленно поинтересовался он. – И что у тебя с рожей?

– Санёк я, – решил я кардинально не менять легенду, – а больше ничё про себя не помню. Разбойники на меня в лесу напали, по башке вдарили, вот я память и потерял.

И я показал на левую половинку затылка, там я тоже грязью всё измазал, чтобы непонятно ничего было. Пацан посмотрел издали на мои ранения и продолжил:

– А я Архип, живу вон в том доме, – и он махнул рукой в сторону слободы, – комнатушка даже и у нас найдётся, пойдём, я тебя матушке покажу, если он против не будет, заселяйся, только… – замялся он.

– Если ты про деньги задумался, то не боись, разбойники у меня не всё отобрали, кое-что за подкладку закатилось, – и я показал ему пару купюр, пацан расслабился.

– Ну тогда пошли.

Он подогнал веткой свою козу и мы отправились прямиком к его хате… довольно крепкая изба-пятистенок, сзади участок, засаженный сплошь картошкой, спереди палисад с цветочками, наличники украшены богатой резьбой, мне сразу понравилось. Малец загнал козу в хлев, откуда вышел уже вместе с матерью, высокой и суровой женщиной за тридцатник. Она воззрилась на меня довольно подозрительно.

– Архип сказал, ты комнату на постой ищешь?

– Точно так, – осторожно подтвердил я. – На неделю примерно, а может и больше.

– Десять копеек в неделю, харчи отдельно оплачивать будешь, – сразу взяла она деловой тон.

– Комнатку-то покажите сначала, – попросил я, чтобы не выглядеть кексом, кидающимся на ветер деньгами.

Прошли в дом – комнатушка была крохотная, но с отдельным входом из сеней, и что самое главное, рядом с печкой. Летом-то это конечно не так важно, но если до осени тут придётся куковать, пригодится. Поторговался конечно, копейку выиграл, отдал 18 копеек мелочью за две недели, как раз столько и набралось. После этого матушка, представившаяся Катериной Гордеевной, предложила мне умыться, а то весь грязный хожу тут. Заодно и о себе расскажешь. Рассказал… повторил, короче говоря, байку, стравленную Архипу.

– Значит, совсем ничего не помнишь? – это мы уже за столом сидели, она мне стакан молока налила, видимо от той самой козы.

– Обрывки какие-то, – сказал я, – вроде я работал у одного большого человека, и вроде бы механиком, машины какие-то сложные чинил. А вот где и у кого, это как отрезало…

– Машины это хорошо, – по-прежнему сурово отвечала она, – на нашем заводе такие люди ценятся. Муженёк придёт со смены, расскажешь ему, что и как, может и на работу тебя возьмут.

– Муж, значит, на Сормовском заводе работает?

– Да, помощником мастера во втором корабельном цеху.

– Ну значит договорились… – сказал я, – а сейчас, пока время есть, могу вам чем-нибудь по хозяйству помочь. Чего зря без дела сидеть, верно?

Хозяйка наконец-то расслабилась и предложила посмотреть швейную машинку, перестала она крутиться недавно, и никто ничего сделать не может. Посмотрел на машинку… ё-моё, какой раритет, чугунная, с ножным приводом, сработана в подмосковном Подольске, Зингер там дочернее предприятие открыл. Когда-то очень давно, в прошлой жизни, я имел дело с похожим агрегатом, и даже успешно вводил его в эксплуатацию после десятка лет, проведённого в чулане. Так что бог даст, и с этим девайсом управлюсь.

– Чего тут не работает-то? – уточнил я у Гордеевны.

– Да вот сам смотри – нажимаешь на эту хреновину, – и она показала на панель ножного привода, а она только скрипит и никуда не двигается.

– Давно она у вас? – спросил я.

– Второй год пошёл.

– Наверно просто смазать надо все места, и всех делов, – предположил я, – есть масло-то для смазки?

– Была тут маслёнка, – призналась хозяйка, – сейчас посмотрю.

Притащила она мне маслёнку, здоровенную, по поллитра наверно. Какое там масло, я уж не стал проверять, надеюсь, что масляное. Нашёл все отверстия для смазки, их тут целый десяток был, вылил туда по паре капель в каждое. Потом аккуратно положил всё сооружение на бок и ещё снизу покапал в места соединения разных узлов.

– Ну а теперь попробуй ещё раз, – попросил я хозяйку.

Закрутилась, зараза, причём очень бойко.

– Ну ты мастер, – восхитилась она, – тогда уж может и ещё одну неисправность устранишь? Она иногда стежки пропускает, вот сам смотри.

И она прострочила пару сантиметров какой-то ткани – действительно неровная строчка получалась, каждый третий стежок отсутствовал.

– Это посложнее задача будет, – закатил глаза к потолку я. – Три дня харчи бесплатно давать будешь, если справлюсь – идёт?

– Идёт, – легко согласилась она, – чини давай.

– И ещё мне б одёжку поменять, а то эта порвалась совсем, – попросил я, – я заплачу, если что.

– Ты машинку чини, а я пока посмотрю, что у нас из барахла имеется, – сказала Гордеевна и ушла куда-то на двор.

Ну я чего, начал разбираться со стежками… помнил я из подробностей работы этих устройств только то, что проблемы с неровной строчкой образуются в основном по двум причинам, либо игла установлена неверно (вариант – разболталась со временем), либо натяжитель верхней нитки недостаточно правильно её натягивает, тут чаще всего пружина виновата. Рассмотрел внимательно и первое, и второе… дело оказалось таки в пружинке, ослабла она и не натягивала нужным образом. Вынул пружину, удалил пару колец, сократив её длину, поставил всё обратно, проверил – как будто ровненькая строчка пошла.

Подошла хозяйка, продемонстрировал её выполненную работу, она меня похвалила и выдала холщовые штаны и рубашку.

– Пойдёт? – спросила она. – В полтинник тебе это обойдётся.

Я торговаться не стал, выдал требуемое, потом переоделся и сказал, что пойду прогуляюсь по слободе, посмотрю, что тут и как, может заодно вспомню чего. Подался в центр, где здоровенный собор стоял, как его… Спасо-Преображенский кажется. Ну дура какая, подумал я, обходя его полукругом… Заходить туда я, конечно, не стал, а вместо этого посмотрел по сторонам – тут победнее народ жил, чем на ярмарке, но в принципе неплохо. По главной улице слободы тянулся нескончаемый ряд лавочек, магазинчиков и питейных заведений.

Зашёл в одну такую лавочку, чем-то приглянулась она мне, называлась «Овощная и хлебная торговля Е.И.Калугинъ и Ко». Внутри и точно были овощи и хлеб, а кроме того молочные продукты и фрукты. Покупателей мало было, кроме меня ещё парочка бабок солидного возраста. Продавец в белом халате отпустил их, потом обратился ко мне:

– Чего желает молодой человек?

– Макароны у вас есть? – ляпнул от балды я первое, что пришло в голову.

– Макарон не держим-с, – быстро ответили мне, – есть лапша домашняя.

– А чего так? – поинтересовался я, – не продаются что ли макароны-то?