Сергей Тамбовский - Шпана

Нашёл поляну с высокой нетронутой травой, запустил туда Машку, а сам разминаться начал, давно физическими упражнениями не занимался. И вот, когда я в очередной раз присел, а потом подпрыгнул, раздвинулись ветки кустов жимолости (их тут ужас, сколько много было), и в просвете появилась голова моего брательника Лёхи. Одну руку он при этом прижимал к губам указательным пальцем, показывая, чтоб я помалкивал, а в другой руке у него был наган со взведённым курком.

– Привет, – обрадовался я, но тихо, как просили, – ты как тут оказался?

И я медленно начал смещаться по направлению к нему, но он почему-то поднял наган на уровень глаз и сказал:

– Стой, где стоишь, и не дёргайся, а то я за себя не отвечаю.

Мне понадобилась целая минута, чтобы как-то свети концы с концами, после чего я продолжил:

– Коза убежит, можно я её привяжу хотя бы?

– Козу привяжи, но близко не подходи.

Подманил Машку поближе, закинул верёвку ей на шею, привязал к ближайшей берёзе. Потом повернулся к Лёхе:

– Ну и что всё это значит, братец ты мой ненаглядный?

– Какой ты мне нахрен брат? – тут же нашёлся Лёха, – я с Санькой 15 лет бок о бок прожил, думаешь, я сразу всё не понял после той молнии?

– И что ты понял? – прикинулся я тупым, – ты объясни, а то я что-то не въезжаю.

– Дурачком-то не прикидывайся, – хмуро отвечал брат, по-прежнему держа наган в прицельной позиции, – не брат ты мне, а неизвестно кто в его шкуре. Может чёрт, может колдун или ещё кто. Не мог Санька знать тех вещей и уметь делать то, что ты делаешь…

– И ты, значит, все эти два месяца ваньку валял и придуривался? – спросил, чтобы что-нибудь спросить.

– Значит, валял, – твёрдо отвечал он.

– И я так подозреваю, что последние мои неприятности тоже ты организовал?

– Тоже я…

Я без приглашения сел на пенёк, который рядом оказался, положил ногу на ногу и продолжил:

– Как там на мельнице-то без меня дела идут? Кто за главного теперь в нашей коммуне?

– Я теперь главный, – отвечал Лёха, – а дела неплохо идут, вторую макаронную линию смонтировали, кино досняли, если это тебе интересно.

– Очень интересно. А когда премьера будет, ну первый показ то есть…

– Через неделю и будет, пригласили кучу гостей.

– Матвей Емельяныч как? Про меня не спрашивал?

– Спрашивал конечно, мы сказали, что тебя Серафим в своё подземное царство утащил, он и успокоился.

– Понятно, – протянул я, – и что же ты теперь делать собираешься? Меня мочкануть и дальше рулить делами на свободе?

– Если сейчас не договоримся, то мочкану, – отвечал брат.

– И о чём же ты со мной договариваться собрался? С наганом-то в руке?

– Я не знаю, кто ты и откуда явился, – начал брат, – но знаешь ты и верно, очень многое. Только суёшься в разные места, куда не надо бы… так вот моё предложение такое будет… ты остаёшься в этом вот Сормове… да, я всё про тебя знаю, и то, что тебя на завод берут, тоже… и никуда отсюда носа не суёшь дальше городской окраины…

– Но это ведь ещё не всё? – спросил я, – чё остановился-то, давай вываливай уж до конца.

– А я или кто из нашей коммуны будем подъезжать сюда раз в неделю… ну или в месяц, как пойдет, за консультациями, если потребуется.

– И что я за это буду иметь?

– Целую и здоровую шкуру – мало что ли?

– А если я в бега подамся, тогда как?

– Так это самое лучшее, что ты можешь сделать, – расцвёл в улыбке брат. – Тогда все наши непонятки сами собой разрешатся.

– Согласен, – быстро ответил я, – мне, если честно, и самому надоели эти приключения на ярмарке, ну их в болото. А здесь серьёзным делом наконец займусь, пароходы делать буду…

– Ну значит договорились, это хорошо, убивать тебя мне лично было бы жалко…

– Да, а как там Роза-то поживает?

– Хорошо она поживает, замуж скоро выходит?

– За кого, неужели за Николая?

– Не, за киномеханика, как его… за Володю.

– Ну и славно, тогда расходимся?

– Погоди, пара вопросов есть по макаронам…

И он достал из-за пазухи сложенную вдвое тетрадку и открыл её где-то посередине.

– Вот этот вот узел у нас странно себя ведёт – подскажи, что делать с ним…