Олег Таругин - Морпех. Ледяной десант

Танкисты это тоже хорошо понимали и потому на максимальной скорости носились по улицам, поддерживая атакующих морпехов, но не углубляясь в сторону центра поселка. И немцы купились. Включенная на постоянный прием радиостанция выдавала панические сообщения о прорыве русских танков со стороны Южной Озерейки. Фрицы требовали немедленно перебросить в такой-то квадрат противотанковые орудия, договаривались о перенесении минометного огня. Понятно, что сам Алексеев ни слова не понимал – переводил комбат, выглядевший при этом донельзя довольным. Ну еще бы, вон какую панику посеяли!

А затем, обогнав растянувшийся обоз с ранеными, в Станичку ворвалась еще парочка «Стюартов», тех самых, что были оставлены прикрывать отход бригады. Однако гитлеровцы в погоню так и не кинулись, то ли не успев вовремя отреагировать на стремительные действия десантников, то ли не получив соответствующего приказа и копя силы для утреннего удара по плацдарму. Окончательно утвердившись в мнении о массированном применении противником танков, фашисты бросили часть позиций и под прикрытием минометного огня отступили в глубь поселка, позволив морпехам капитана третьего ранга Кузьмина в нескольких местах перед рассветом соединиться с бойцами майора Куникова…

Станичка,

5 февраля 1943 года

Несмотря на второй день боев, ничего даже близко напоминающего линию фронта (в данном случае скорей линию разграничения войск) в Станичке не наблюдалось. Уцелевшие во время артобстрелов и бомбардировок здания по несколько раз переходили из рук в руки. Порой сам дом удерживали гитлеровцы, а подворье и хозпостройки находились в руках морпехов – и наоборот. После очередного обстрела – а по поселку работали как немецкие батареи, так и дальнобойные советские, ведущие огонь с противоположной стороны Цемесской бухты, – целых домов оставалось все меньше. А потом, волна за волной, налетали пикирующие бомбардировщики. Днем фашисты пытались активно использовать танки, но серьезного эффекта от этого не было – у десантников имелись и противотанковые гранаты, и ПТР. С полдесятка угловатых бронированных коробок так и остались на узких улицах – с сорванными детонацией боекомплекта башнями, перебитыми гусеницами, черно-рыжих от пламени. Одним словом, классический бой в жилой застройке – словно в запавшем в память учебном фильме, виденном Алексеевым еще в курсантскую бытность. Вот только в те годы будущий старший лейтенант даже в страшном сне не мог бы представить, что придется испытать подобное на собственной шкуре…

Над головой хлопнула очередная осветительная ракета, и окрестности залило неестественным светом горящей алюминиево-магниевой смеси. По земле поползли дергающиеся изломанные тени, какие-то излишне четкие, словно бы мультипликационно нарисованные. Не глядя на часы, Степан мысленно отсчитывал десятками секунды – семь, десять, двенадцать. Ничего сложного, если знать, сколько горит фрицевская «люстра», – приноровился уже. Пора? Да, сейчас погаснет, и у них будет секунд семь темноты и относительной безопасности.

Ракета, рассыпавшись россыпью быстро гаснущих искр, потухла.

– Вперед! Левчук первым, я замыкаю. Ванька, за комбата головой отвечаешь! Бойцы, рассредоточиться – и за нами, только не высовывайтесь, фрицы кругом.

Торопливо переползая к заранее присмотренной воронке и пихая перед собой тяжеленный ящик с шифромашиной – данке шен немецким ракетопускателям, подсветили, позволив оглядеться, – старлей бросил прощальный взгляд в сторону скособочившегося «бронезапорожца», сиротливо уткнувшегося парящим радиатором в забор. Жалко бросать, хорошая была машинка, хоть и тесная, шо пипец. Первый его серьезный трофей в этом времени, опять же. Но – надо. Своим ходом чудо германского военного автопрома дальше не пойдет, поскольку отбегалось. Левое колесо оторвано, мотор разбит, внутри воняет бензином – похоже, что и бак продырявило. Хорошо хоть, всем экипажем на небеса не отправились, когда немецкий снаряд практически под самым колесом рванул. Но тряхнуло неслабо: лично он едва плечо не вывихнул, да и старшине с Аникеевым тоже пришлось несладко. Кузьмину с водилой повезло меньше всех – они сидели впереди, где и рвануло. Шофер погиб сразу, комбата контузило и посекло осколками брони левую ногу. Даже странно, что бензин не полыхнул. Хотя могло бы быть и хуже: тонкая противопульная броня – хреновая защита от снарядных осколков, поскольку даже винтовочную или пулеметную пулю не всегда держит. К счастью, второй снаряд лег в стороне, остальные три – еще дальше, после чего недолгий обстрел и закончился.

Вот таким образом они внезапно и перешли в пехоту. В морскую, понятно, другой тут не имелось. Шутка, если кто не понял. С другой стороны, особой пользы от бронетранспортера на плацдарме нет – тупо негде раскатывать, рано или поздно сожгут, поскольку чуть не каждый метр простреливается. А все самое ценное – «Энигму», например, или пулемет с боекомплектом, – они с собой забрали. Радиостанцию, конечно, немного жалко, выручила, но фрицы ей уж точно не воспользуются, об этом Алексеев позаботился в первую очередь, а у куниковцев свои имеются, будем надеяться, не хуже.

Старшина первым съехал в здоровенную воронку, оставленную немецкой авиабомбой или снарядом нашей береговой батареи, и установил на отвале вывороченной взрывом земли пулемет. Аникеев помог спуститься комбату, сдавленно матерящемуся себе под нос от боли в раненой ноге. Старлей передал рядовому шифромашину и последним нырнул вниз. Пятеро морпехов, в момент подрыва оказавшихся рядом с бэтээром, затаились вокруг, вжимаясь в почерневшую от гари землю. Успели – над головой хлопнуло, следом еще раз, и под низкими тучами повисли на парашютах сразу две ракеты. По успевшим привыкнуть к темноте глазам резанул химический свет; метнулись, наползая друг на друга, сдвоенные тени. Захлебываясь, зашелестел немецкий МГ, нащупывая трассерами замеченные цели. Левчук отвечать не стал, поскольку стреляли не по ним. В ответ ударили автоматы и пулеметы десантников, захлопали самозарядные винтовки, гулко разорвалось несколько гранат.

– Не по нам лупит, – не отрываясь от прицела, успокоил Левчук. – Сидите спокойно.

Алексеев на миг высунулся наружу, оценивая окружающую обстановку. Старшина оказался прав. Немецкий пулеметчик, видимо, заметив движение, долбил длинными очередями куда-то левее их укрытия. А вот по брошенному Sd.Kfz.250 он не стрелял – узнал характерный силуэт и боялся зацепить своих, наверняка недоумевая при этом, каким образом он тут вообще оказался. Грех не воспользоваться, поскольку фрицу прицел перенести – секундное дело. Если прижмет – будет плохо, у них раненый на руках.