Олег Таругин - Морпех. Ледяной десант

– Поджарились фрицы, не успели выбраться, – между делом прокомментировал Левчук. – Ну, да так им и надо, сволотам. Поделом.

Степан ощутил, как к горлу подкатил тошнотворный комок – теперь и он понял, чем именно пахнет сожженный панцер. Желудок подпрыгнул и, не будь он практически пуст, Алексеева наверняка бы стошнило. Да твою ж мать! Хорошо хоть, сдержался, икнул только сдавленно, а то от стыда перед товарищами бы сгорел…

– Ничего, лейтенант. – Старшина бросил на командира понимающий взгляд. – На войне это еще не самый страшный запах, поверь. Хотя, знаешь… Когда мы в сорок втором годе деревеньку одну у германцев отбили да до сожженного сарая добрались, меня тож наизнанку вывернуло. Ироды эти в нем всех жителей живьем пожгли – баб, деток малых, стариков. Всех. И блевал я тогда дальше, чем видел, верно тебе говорю. Ну, успокоился? Или травить за борт, как наши морячки говорят, будешь?

– Не буду, – сдавленно буркнул старлей, стараясь дышать поглубже. Невпопад подумалось, что предложи ему сейчас кто отведать свежего, с пылу, с жару шашлыка, он, не задумываясь, свернул бы радушному угощателю челюсть. А то и шею. Аникееву, судя по кислому выражению лица, исходящее от сгоревшего панцера амбре тоже пришлось не по вкусу, и он сдерживался из последних сил. – Нормально все. По сторонам приглядывайте, осмотрюсь.

Алексеев поднес к глазам бинокль. Задержав взгляд на сараюшке с просевшей крышей, расположенной неподалеку от разрушенного до самого основания дома, несколько секунд наблюдал, затем протянул трофейный прибор старшине:

– Погляди-ка, Семен Ильич, во-он на тот сарайчик. И сообщи, что углядел.

Присмотревшись к полуразрушенному строению, подсвеченному резким светом очередной взмывшей в небо фашистской ракеты, старшина пожал плечами:

– Есть там кто-то, командир, точно есть. Только таятся, не хотят, чтобы заметили. Думаешь, германцы?

– Скорей наши, я каску успел разглядеть, когда «люстра» повисла. И винтовка у него характерная, СВТ, скорее всего. Что-то мне подсказывает, что это и есть бойцы товарища Куникова.

– Почему так думаешь? – заинтересовался Левчук.

– Да просто сомневаюсь, что наши ребята так далеко продвинулись, мы ж перед этим танком целых две улицы прошли. И чем ближе сюда, тем меньше по нам стреляли. Немцев к центру поселка оттеснили, потому и предполагаю, что это куниковцы. Не забыл, как нас фрицы с полчаса назад едва не отоварили?

Левчук мрачно мотнул головой: забудешь такое, как же!..

С пятеркой гитлеровцев они столкнулись совершенно случайно, когда пробирались через фруктовый сад, от которого после полутора суток обстрелов и бомбардировок остались лишь стволы с нелепо торчащими обрубками сучьев. Ну или это фрицы с ними столкнулись. Но опешили одинаково и те и другие – настолько, что даже за оружие схватились не сразу. Напуганные неожиданной ночной атакой, да еще и поддержанной танками, фашисты то ли меняли позицию, то ли драпали в глубь поселка. И меньше всего ожидали встретиться с советскими морпехами.

Как ни странно, первым отреагировал Аникеев, срезавший очередью от бедра – времени прицеливаться не было, да и к чему, собственно, если до противника от силы метров пять? – ближайшего немца. Второго, успевшего вскинуть к плечу карабин, завалил старлей, перед тем отпихнув Ваньку в сторону. Вражеская пуля ушла в молоко, а выстрелить еще раз ему оказалось не суждено. Счет сравнялся, три на три. Бежать немцы не стали, прекрасно понимая, что три карабина против стольких же автоматов не сыграют, и попытались рассредоточиться, укрывшись среди поломанных снарядами деревьев. Затягивать бой было никак нельзя, и разведчики бросились врукопашную.

«Своего» фрица Степан нагнал буквально в три прыжка, бросившись на спину и повалив. Удерживая шею противника левым предплечьем, дотянулся до штыка, нанося удар в бок. Вышло неудачно – лезвие упруго соскользнуло, попав в поясной ремень, фриц рванулся, переворачиваясь и пытаясь дотянуться до горла Алексеева. В лицо, как уже было раньше, пахнуло тухлой вонью нечищеных зубов и густым перегаром. Старлей ударил еще раз, ощутив, как на сей раз клинок погружается в тело врага. Гитлеровец захрипел, выгибаясь дугой, засучил по земле каблуками подкованных сапог. Внутренне передернувшись от ощущения противной липкости на пальцах, Степан выдернул штык-нож и нанес еще один удар. Коротко протарахтел ППШ, кто-то сдавленно застонал. Звякнул металл, раздалось неразборчивое ругательство на немецком и хриплый выкрик Аникеева «ах ты ж, гад… полундра, братва, граната!».

Отпихнув труп, Алексеев вжался в землю, дожидаясь взрыва. В нескольких метрах гулко хлопнула «колотушка», по спине и каске сыпануло каким-то мелким мусором – и все стихло. Подтянув за ремень автомат, старлей приподнялся, плавно поводя стволом и оценивая обстановку. Стрелять оказалось не в кого, хоть он пока и не понимал, что произошло. Неподалеку с кряхтением поднялся на ноги Левчук, тоже с пистолетом-пулеметом в руках. Кожух ствола курился дымом. Рядом со старшиной ничком лежал второй гитлеровец, судя по неподвижной позе, мертвый. А вот Аникеева и последнего немца отчего-то видно не было.

– Ванька, ты там как, живой?

– Целый я, тарщ старшина! – раздалось из-за поваленного дерева, ощетинившегося во все стороны ветвями.

– Двигай сюда, коль нормально все.

Найдя взглядом старшего лейтенанта, Семен Ильич пояснил:

– Как мы с вами с германцами сцепились, Иван за третьим кинулся. Ну я своего прикладом оглушил да и стрельнул в упор. А Ванькин фриц товарища нашего с ног сбил да и повалился вместе с ним за дерево. Потом он про гранату крикнул, ну я за германцем и укрылся, взрыв пережидая.

– А гранату я в сторонку отбросить успел! – с гордостью сообщил Аникеев, с трудом выдираясь из хитросплетений переломанных веток. На левой скуле бойца набухала солидная ссадина.

– Ну а с лицом чего случилось? – спросил Левчук, быстро переглянувшись со старшим лейтенантом.

– Да ударился… когда падал, – вильнул взглядом Иван, тут же возмущенно вскинувшись: – И вот нечего тут переглядываться, товарищи командиры! Между прочим, первого фашиста я завалил, да и этого тоже уконтрапупил! – Рядовой показал окровавленную финку, которую так и сжимал в ладони. – Кто ж знал, что он успеет гранату вытащить?

Алексеев махнул рукой:

– Нормально все, Вань, отлично справился. Собираем трофеи и уходим, мало ли кто тут еще по округе шляется. Две минуты – и нет нас…

– Так я и не спорю, командир, – возвращая цейс, покладисто согласился старшина. – А «куниковцами» – это ты так бойцов товарища майора называешь? Ну я так и подумал. Дельное название, нужно будет запомнить и товарищам рассказать. Только как нам до них добраться? Не разглядят, что свои, да и стрельнут. Обидно от своей пули погибать.