Александр Михайловский - Герой империи. Война за Европу

15 ноября 1941 года, 11:05. Франция, Виши, отель «Маджестик», резиденция «правительства» маршала Петена.

Командир 4-й танковой бригады – полковник Катуков Михаил Ефимович.

Как правильно сказал Константин Константинович на том поле под Оршей – с подписанием мира между СССР и Германией все самое интересное только начинается. Тогда, в середине сентября, большая часть войск с днепровского рубежа погрузилась в эшелоны и отправилась на юг вправлять мозги румынам. Там еще был фронт, где против Красной Армии стоял не сдавшийся враг, оккупирующий часть советской территории. Фашистский диктатор Румынии Антонеску еще не понял, что время таких, как он, ушло безвозвратно, и еще цеплялся за существование. Но после того как был сломлен хребет гитлеровской Германии, Румыния представляла собой чисто техническую задачу.

Поэтому одновременно с началом подготовки румынской операции, в которую было просто неразумно вкладывать все ресурсы Советского Союза, отборные подвижные части и некоторые стрелковые дивизии (в основном сформированные по мобилизации на территориях Московского, Орловского, Ленинградского и Архангельского военных округов) получили приказ двинуться на запад. Требовалось «проводить до дома» незваных гостей и занять советскими гарнизонами освобождаемую территорию Европы. Командовать этой операцией Сталин назначил как раз Константина Константиновича, и наша четвертая танковая бригада попала в число избранных. В отличие от пехоты, которая с комфортом ехала в эшелонах, зачастую вперемешку с отступающими частями вермахта, нам, танкистам, как и кавалерии, большую часть пути предстояло проделать своим ходом.

И вот, по прошествии двух месяцев после того дня на поле под Оршей, мы, запыленные и усталые, оказались во Франции, на окраине небольшого курортного городка Виши. Наш путь сюда по большей части обошелся без сражений, только в Польше наши колонны несколько раз обстреливали пробританские подпольные формирования. Но ничего: во втором эшелоне следом за нами двигались специально подготовленные кавалерийские и мотострелковые части НКВД, которые выведут гоноровых панов под корень, как каких-нибудь надоедливых насекомых.

Впрочем, далеко не все поляки вели себя враждебно. В достаточном количестве имелись и просоветские формирования, не на жизнь, а насмерть воюющие с осколками старого мира, да и простой народ по большей части относился к нам вполне положительно, как к своим освободителям. И, конечно, имели место немецкие гарнизоны и комендатуры, которые относились ко всему происходящему с покорностью побежденных: сдавали дела своим советским коллегам, садились в поезда и катились на запад, в свой фатерлянд. И вообще на железных дорогах происходило что-то невероятное. Будто двойное переселение народов. Немецкая армия, сколько ее осталось после летних сражений, возвращалась к себе на родину, а следом, зачастую вперемешку, двигались части РККА и НКВД, занимая освободившееся место по принципу «природа не терпит пустоты».

Но такая картина наблюдалась лишь в Польше. Стоило нам пересечь границу с Чехией, на немецкий манер называющейся Протекторатом Богемии и Моравии, как все изменилось. Чехи – такие мирные-смирные – не были ни за, ни против, а лишь стоически терпели немецкую оккупацию. Ни сопротивления, ни радостных чувств – ничего. Чешские рабочие два года усердно трудились на Третий Рейх, а теперь так же усердно будут трудиться ради построения общепланетного советского государства. В тридцать восьмом году Англия и Франция с легкостью сдали чехов Гитлеру, считая, что таким образом отодвигают войну от своих рубежей, а сейчас похожим образом Германия с потрохами сбросила их Советскому Союзу, как говорят бухгалтеры, с баланса на баланс.

В Чехии нам дали несколько дней отдыха; впрочем, отдыхало только железо, а люди как раз таки занимались тем, чтобы обслужить и обиходить каждую машину. За это время без боя капитулировала Словакия, а потом и Венгрия, после чего нашу группировку разделили на две части. Самые боевые дивизии с каким-никаким опытом направили на юг – поддерживать сербскую народно-освободительную армию в ее войне с Хорватией, а остальных вместе с техникой погрузили в эшелоны и с ветерком повезли на запад. Чудные дела творятся в последнее время… Разве мы еще совсем недавно могли подумать, что поедем через территорию Австрии и Баварии в обычных пассажирских плацкартных вагонах, в то время как наша техника ехала в том же эшелоне на платформах?

Выгрузили нас во французском городе Бельфор недалеко от новой франко-германской границы, а следом за нами прибыл эшелон со стрелковым полком, который должен был дислоцироваться в Бельфоре и окрестностях. И тут нам ставят новую задачу: прибыть в расположенный неподалеку курортный город Виши и, низложив коллаборационистское Французское Государство маршала Петена, обеспечить переход власти к коммунистическому правительству товарища Мориса Тореза. Этот Петен для французов нечто вроде нашего Краснова – предатель, пошедший на сотрудничество с немцами. Двести семьдесят километров от Бельфора до Виши мы преодолели за три дня. Можно было и быстрее, но я приказал не торопиться и обстоятельно высылать вперед разведку. А то у этого Французского Государства и армия своя имеется, так что как бы не вляпаться в какую-нибудь неприятность… уж слишком далеко оторвались мы от своих главных сил.

Забегая вперед, скажу, что все обошлось, и окраин Виши мы достигли без приключений. Армия у гитлеровских прихвостней, конечно, имелась, но эти пятьдесят тысяч солдат с легким стрелковым оружием совершенно не желали воевать. Ни с кем: ни с немцами и итальянцами, ни с британцами, ни тем более с русскими. По этому поводу маршал-предатель и его подельники пребывали в величайшем унынии. Собственно уныние, как доложила разведка, началось здесь с самого момента подписания акта капитуляции Германии. Когда Петену заявили, что согласно Акта о Присоединении его передают Советскому Союзу из рук в руки, то мерзкий старикашка чуть не грохнулся в обморок. Но просить пощады у бывших хозяев было бесполезно: новое немецкое правительство не собиралось ссориться со Сталиным из-за презренного коллаборанта. В результате Петена и его окружение любезно придержали руками, чтобы они никуда не сбежали и дождались нашего появления, а главное, не кинулись в объятия к англичанам, которые, как я понимаю, только того и ждут. Нам еще только встречных боев с британскими десантами тут не хватает.

Врываемся в городок сразу с четырех сторон, чтобы никто никуда не ушел. В лоб, напрямую с севера, идут средние Т-34 и тяжелые КВ, и земля мелко дрожит под их гусеницами. В обход, с запада, востока и юга, мчатся проворные как кошки БТ-7 с десантом на броне. Штаб-квартира этого так называемого «правительства» располагалась прямо в центре городка в роскошном восьмиэтажном отеле Маджестик. Там мы и взяли их всех: оцепеневших от ужаса, попискивающих будто крысы, загипнотизированные змеей. Звучат несколько бестолковых выстрелов, их пресекает очередь из скорострельной пушки одного из БТ-7. И тишина. Автоматчики спрыгивают с брони, частью оцепляя здание, а частью врываясь внутрь. И вот она – короткая коронная фраза: «Которые тут временные – слазь».