Николай Васильев - Похождения поручика Ржевского [СИ]

Макс едва удержался, чтобы не расхохотаться: вот тебе и гурьевская каша, любимая еда им-ператоров! Потом спохватился: вдруг есть такой рецепт, при котором обычная манка стано-вится деликатесом?

Наконец заказанную кашу принесли (украшенную ломтиками апельсинов, изюмом и грецки-ми орехами) и Хохряков, благоговея, поднес ко рту первую ложку. Макс тоже попробовал: одну, вторую, обжегся и стал мельчить порции. Внутри каши оказались вкуснющие пенки, которые и составляли ее секрет. Наконец каша закончилась, Макс мысленно пожал плечами, а ублаготворенный Илья Ефимович начал витийствовать…

Чего он только не порассказал о замоскворецких купцах! Максим, однако, слушал его избирательно: деловую информацию впитывал, а бытовую пропускал мимо ушей — набрался в свое время в пьесах Островского. Впрочем, одна история его покоробила: в ней речь шла о купце, жена которого нарожала за 20 лет 15 детей, а на шестнадцатых родах скончалась. Выжило 9 детей, в том числе пятеро сыновей, которые стали по очереди жениться. Купец больше в брак не вступал (дал зарок жене перед смертью), но после свадьбы стар-шего сына начал посылать его в длительные поездки. Сам же вызвал к себе его жену и скло-нил к прелюбодеянию. Об этом то ли никто не узнал, то ли сочли за благо промолчать, но все осталось шито-крыто. Невестка же как положено через год родила: то ли от мужа, то ли от свекра. Тут женился второй сын и история повторилась. То же было и с третьей невесткой и с четвертой. Но после пятой свадьбы купца нашли в петле, и домашние решили, что в нем проснулась совесть. Только лично Хохряков думает иначе…

На прямой вопрос, чье купеческое семейство в Москве является самым авторитет-ным, Илья Ефимович сказал:

— Куманины, конечно. У них и отец был городским головой и сын его, Константин Алексеич, а теперь на ту же должность прочат Валентина Алексеича. Есть еще Александр Алексеевич, служивший в Московском архиве МИДа, а теперь ведущий большую торговлю чаем. Все они и богаты и знатны уже (двое получили дворянство) и связи имеют преобширные как среди купечества, так и среди дворян.

— Кто из них более отзывчив к людям?

— Александр Алексеич, пожалуй. Он взял на кошт и воспитание своих племянников и племян-ниц после смерти свояка, Михаила Достоевского, бывшего врачом…

— А где его дом, не знаете?

— Был на Ордынке, но уже несколько лет он переехал с семейством на Маросейку, в Старо-садский переулок…

— Что ж, было приятно с вами поговорить, Илья Ефимович. Надеюсь, мы еще встретимся, — учтиво сказал Городецкий и пошел восвояси.

Желая предстать богачу как минимум опрятным, Макс посидел у чистильщика обуви и махнул лихачу — черт с ними, с копейками, имидж дороже. Через полчаса лихач остановился перед обширным (14 окон по фасаду) трехэтажным домом где-то между Зарядьем и Чистыми прудами. Городецкий сошел на опрятную булыжную мостовую (видать дворника здесь стро-го обязывают держать марку) и двинулся к подъезду, достав из жилетки новенькую визитку, где элегантным почерком было написано: Максим Федорович Городецкий, потомственный дворянин, журналист газеты "Молва". Не успел он подойти к двери, как она открылась и на крыльцо вышел вышколенный привратник: без ливреи, но безукоризненно одетый. Молча поклонившись, он взял визитку, мельком на нее глянул и открыл дверь пошире, пропуская посетителя в небольшой вестибюль.

— Присядьте, Максим Федорович, — сказал он неожиданно для Городецкого и пошел внутрь здания. Макс обернулся, увидел резное кресло и угнездился в нем, приготовившись к ожида-нию. Неожиданно внутренняя дверь отворилась и в вестибюль вошел другой привратник, ко-торый сел молча в кресло по другую сторону двери, глянул в какое-то оптическое приспо-собление на улицу и замер. "Умно, — подумал Макс. — Первый расскажет хозяину как выгля-дит посетитель, а второй покараулит дверь".

Привратник пришел за Максом минут через десять и повел его сначала по коридору вдоль окон, затем вверх по лестнице на второй этаж и вновь по коридору, но уже внутренне-му. Дойдя до овальной ниши, он приостановился, открыл в ней высокую дверь, сказал внутрь "Максим Городецкий" и удалился. Войдя, Макс оказался в средних размеров гостиной, где в массивном кожаном кресле сидел мужчина лет сорока пяти в строгом темно-сером сюртуке. Был он худощав и лицо имел чуть изможденное, но полное спокойствия.

— Прошу садиться, Максим Федорович, — сказал он, указывая кистью руки на кресло, стоящее напротив себя. — Что привело ко мне журналиста популярной в Москве газеты?

— Александр Алексеевич, вы читали в "Молве" публикации, посвященные перспективам ва-гонного движения по железным колеям в Москве?

— Да, — сказал Куманин. — Идея здравая. И я слышал, что губернатор склонен ее поддержать и отдать в ведение городских властей, сделав важным источником поступлений денег в бюд-жет.

— В городском бюджете нет денег на ее строительство.

— Печально. Значит конку мы еще долго не получим.

— В Европе и Соединенных Американских Штатах прокладку железных дорог и их эксплуата-цию берут на себя частные акционерные компании, которые обязуются отчислять в бюджет государства значительный налог с выручки за билеты. Это меньше, чем был бы доход от полной выручки при условии государственного владения дорогами, но компенсируется мгновенным привлечением больших частных капиталов и, соответственно, стремительным строительством дорог. Я уверен, что через 10 лет многие города Европы и Америки будут соединены такими дорогами, а через 20 — большинство. Купцы и банкиры, которые рискнут участвовать в железнодорожном деле, неимоверно обогатятся, а государство получит ста-бильный источник дохода и возможность быстро перебрасывать войска и грузы в любую об-ласть страны.

— Это конками что ли? — иронично спросил купец.

— Паровозами, конечно. Конки — это мелочь, внутригородской транспорт, но и они способны принести немалую прибыль и сделать жизнь горожан более комфортной. К тому же их про-кладка даст необходимый опыт нашим инженерам.

— Вы говорите ясно и убедительно. Но не убедили генерал-губернатора?

— Меня на встречу с ним не взяли. Теперь на рандеву можете настоять вы и уговорить отдать конки Москвы в ведение акционерного общества. Которое тут же создадите из купцов, поль-зующихся вашим доверием.

— Я думаю, что для строительства первой линии конки больших капиталов не понадобится, — усмехнулся Куманин.

— И это верно, — подхватил Максим. — Для нее будет достаточно капитала семьи Куманиных. Или вы со своими братьями кооперации не создаете?

— Создаем, когда дело того требует, — качнул головой купец. — Теперь я спрошу: какой тут ваш интерес, Максим Федорович?