Николай Васильев - Похождения поручика Ржевского [СИ]

— Святая Богородица, я ничего об этом не знала! Где же вы пили зеленый чай?

— В Нижнем, у одного татарского мурзы. Я обучал его сына русской грамматике, правда, недолго…

— Почему недолго?

— Мурза выяснил, что я атеист и прогнал.

— Ты атеист? Энциклопедистов что ли начитался? Ты же по-французски не понимаешь?

— Полно уже русских переводов и Вольтера, и Руссо и Дидро… Мудрые, по-моему, были люди.

— Мудрые да дураки. Расшатали религиозные и королевские устои Франции и ввергли ее и всю Европу в 25-летнюю свару! Еле-еле усмирили этих горлопанов.

— Не вполне, — возразил Городецкий. — Пять лет назад французы снова свергли Бурбонов. А Луи Филипп Орлеанский объявил себя королем-гражданином.

— Ну и дождется, что его тоже свергнут. Народ в узде держать надо, в покорности. Для того попы и нужны, чтобы втолковывать ему: власть благородным людям дана от бога. Недаром наш Николай Павлович провозгласил девиз России: православие, самодержавие и народность. И его власть в Европе крепче всех.

— Так-то оно так, так-то оно конечно, — подпустил малость юродства Макс, — только отчего же оттуда к нам разнообразные промышленные товары везут, а мы им одно и то же: лес, лен, зерно и кожи? А дело, вероятно, в том, что тамошние горожане куда образованнее наших и потому многое придумать и произвести могут. Образованного же человека религией в подчинении удержать трудно: по себе, бесприютному горемыке, знаю…

— Вы меня в полное смущение ввергли, Максим, — нервически заговорила дама. — Я надеялась, что мы будем с вами жить в полном согласии, по законам людским и божьим, а вы, получается, либерал?

— Я пришел к выводу, Олимпиада Модестовна, — утрированно важно начал Макс, — что мою личность невозможно втиснуть в рамки одного понятия. По происхождению я дворянин и, уверяю вас, горжусь этим. По предприимчивости похож на купца: везде ищу выгоду и, представьте, нахожу — к вящей пользе моего окружения. Вы в этом еще убедитесь. По миросозерцанию я оптимист: считаю, что жизнь прекрасна и удивительна, а в ее несуразностях пусть копаются больные люди, то есть пессимисты. Лучшими созданиями на земле я считаю женщин, в них есть то, чего мне так не хватает: милота, доброта, красота, умение создать уют в самом крохотном гнездышке и еще многие, многие прелестные качества. А впрочем, на них я могу, если вы не против, сосредоточиться…

— Ну-ка, ну-ка, — с легким хохотком поощрила дама.

— Во-первых глаза. Разве у мужчин бывают такие большие глаза, как, например, у вас? Но они же не просто большие, а выразительные! Вот только что вы были готовы метать громы и молнии, сейчас уже смотрите с вниманием, а через минуту, возможно, одарите ласковостью? Во-вторых, волосы. Это же чудо природы! Длинные, густые, шелковистые, манящие к себе мужские пальцы, чтобы погладить или напротив, зарыться в их густоту и потянуть на себя, оживляя инстинкт покорности, присущий женщине. Никогда, никогда я не видел ни одной лысой дамы, в то время как плешивых мужиков — пруд пруди! А губы?

— Хватит, Максим, — рассмеялась Олимпиада Модестовна. — То, что вы поклонник женщин, я поняла при первой встрече. И опыт мне говорит, что если вы либерал и даже атеист, то из неопасной категории. Резать аристократок в случае революции вы не будете и другим не дадите.

— Ни в коем случае! — истово подтвердил Макс.

— Тогда продолжим наше соседство и общение. Пора вам рассказать, в какой журнал или газету вы все-таки устроились?

К 10 вечера Городецкий вновь был в квартире Надеждина.

— Вот крестословица, — сказал он и выложил на стол свою таблицу (аккуратно перечерченную с утра).

— Хм, — буркнул Белинский. — Вот ради такой этажерки люди будут покупать газету?

— Не ворчи, Виса, — пожал ему плечо Николай Иванович. — Давай разгадывать слова.

— Ну, давай. Первое по горизонтали: "Парнокопытное животное". Их полно в мире, парнокопытных!

— Здесь всего 4 буквы…

— Значит, конь.

— Пальцем в небо! Конь — непарнокопытный!

— Хм… Ну, лось

— Могло бы быть, только с четвертой буквы начинается слово по вертикали. Ты знаешь слова, начинающиеся с мягкого знака?

— А что это за слово? "Часть тела", из 5 букв. Бедро? Ребро?

— Палец?

— Позвольте дать вам подсказку, судари, — вмешался Макс. — Рациональнее всего начинать разгадывать слова, начиная с однозначного. Например, здесь есть столица Сардинии. И это…

— Милан? — предложил Надеждин.

— Турин, — буркнул Белинский. — Однозначно.

Макс покинул друзей через час, когда они одолели половину кроссворда — и то с его неназойливых подсказок.

Четвертое утро в николаевской Москве Городецкий провел сначала за столом у Олимпиады Модестовны (они завтракали и дружески пикировались — отчасти по-французски), а затем он приступил к разметке проволоки, опираясь на смутное впечатление от интернетовской картинки: то ли 10, то ли 20 обручей сделать? Или 12–15? Колебания его прекратились после измерения всей длины мотка: получилось 30 аршин, то есть около 20 м. При диаметре нижнего обруча 1,5 м длина его оказалась 4,7 м. Ну а выше 4,2 м, 3,7 м, 3,0 м, 2,4 м, то есть проволоки хватило на 6 обручей. Придется ее докупать. А может тогда сделать просто турнюр на попу и несколько обручей понизу? Ладно, буду пока рисовать эскизы и вымерять. Тем более, что спереди желательно сделать выемку без обручей — проще будет танцевать, да и ходить…

Обедать он пошел в виртхаус, хоть гранддама его и улещивала.

— У меня будет не просто обед, а деловая встреча, — объяснил Макс. — Вы позволите потом заглянуть ко мне Лизе — на полчаса?

— Только без ваших мужских глупостей, — строго сказала Олимпиада, хотя в глазах ее Максу почудились бесенята.

— Мы намереваемся сшить платье нового фасона, — приглушенным голосом сказал Городецкий. — Первый удачный экземпляр презентуем вам, Олимпиада Модестовна.

— Это то, на чем вы будете зарабатывать деньги? — приглушенно спросила и она.

— Да, — шепнул Макс и вышел за дверь.

На обед была в этот раз свиная рулька, с которой он еле управился. Девушки предусмотрительно взяли одну на двоих и тихонько посмеивались, глядя как он отдувается. Хорошо, что он ограничился поллитром пива… Оглядывая зал, Макс вдруг наткнулся на ненавидящий взгляд позавчерашнего приказчика. "Лучшее — враг хорошего, дружок", — подумал он и спросил у Лизы:

— Паренек вас больше не беспокоит?

— Отвадил его герр Дитер, — улыбнулась она.

— А о каких подарочках шла речь?

— Пфф! — презрительно сморщилась Лиза. — Подсунул раз грошовый платок с распродажи, который пришлось взять во избежание ссоры…

В комнате у Макса Лиза с любопытством огляделась и заключила: