Трурль - Триста пятидесятый год – перезагрузка [СИ]

— Ну и… злые духи с поносом. — Я переиначил проклятие на аматосский лад. — Ты лучше скажи, такое у вас делают?

Чик вопросительно поднял бровь, а я спешно наломал уцелевших веточек с цветками и собрал в грубый букет.

На лице аборигена отражался полнейший ступор. Даже на мой мультитул Чик смотрел гораздо осмысленней.

— Ну? — Не выдержал я молчания? — Что скажешь?

Чик наморщил лоб, осторожно потрогал цветок. И, наконец, высказал мнение.

— Похоже на жертвоприношение. Только совсем слабенькое. В ветках с опадающими листьями — очень мелкие духи. Они даже муху не отгонят.

— Ладно. — Я почувствовал азарт. — А где духи сильные?

— В ветках дерева суги. Или других вечнозеленых. — Чик пнул ногой уже знакомую псевдо-хвойную корявость, которую сам вчера и притащил, конструируя мотыгу. — Но ветки "суги" тоже фигня. Их духам надо набирать силу веками, прежде чем на что-то сгодятся. Хотя в храмах на равнине деревья "суги" для этого и растят.

Я заткнулся, задавленный превосходящей эрудицией. Вот так вычурно, здесь и сейчас главное в букете — это не цвет, форма или запах, а дух букета. Идеализм торжествует.

Пришлось выпустить неудавшийся букет из рук и начать старательно размышлять. Можно, конечно, отломать ветки с тысячелетнего дуба или сосны. Только на них возраст ствола не написан, да и замучаюсь на источники лазать… Хотя, если сделать что-то вроде сертификата возраста…

Поразмыслив, я пришёл к выводу, что идея с сертификатами "не прокатит". В здешнем обществе даже письменности нет! Надо что-то наглядное. Что-то, что будет указывать на силу духа букета чисто визуально. Как в фэнтэзийных игрушках двадцать первого века, где силу демона можно оценить по вычурности пентаграммы призыва.

Пентаграмма. Что-то в этой идее есть. А что, если…

Я подобрал ветку "суги", и наспех окружил её пятью веточками с куста подснежников.

— Вот! — Торжествующе продемонстрировал Чику обновленный букет. — Так сильнее?

Челюсть вора из Хаято отвисла.

— Да. Цветы умрут первыми, их мелкие духи пожрёт дух ветки "суги" и усилится. Иголь, а ты не задумывался о карьере шамана?

В таком каннибальско-мистическом ключе я не думал. Хотя метод усиления духа ветки, описанный Чиком, имеет аналогию в сказках Какота-да о размножении гор.

— Подумаю. — Я поднял импровизированный букет вверх, как знамя. — Шаманство — это перспективно!

Перспективно в краткосрочных планах, конечно. Но не говорить же об этом Чику? А то совсем парень запутается.

Планы по продвижению в массы новой ереси в стиле анимизма застопорились банально из-за отсутствия масс. На равнине плотность жителей была не то что маленькой. Навскидку, полсотни семей на квадратный километр. Но на контакт никто идти не спешил. Народ, напуганный недавними бедствиями, вроде бы и отвечает на приветствия, а ручки тянутся к припрятанным ножам и просто палкам.

Мы с Чиком ограничились выкапыванием цветущих кустов форзиции на обочинах. И переноской на периферию честно захваченного поля. То, что унести было невозможно — старательно подрыли. Конкуренты поблизости нам не нужны. Крестьяне по соседству, глядя на наши действия… тоже начали подрывать "не совсем ядовитые" украшения ландшафта. А мы ничего и не объясняли. Потом нам же профит больше. Кстати, живот мне так и не прихватило. Не знаю, дело в моих продвинутых генах, или в генах кишечных бактерий-симбионтов самой последней модели. Но факт — как и в двадцать первом веке, я могу сожрать с пользой для себя всё, что содержит драгоценные калории.

Между тем, я нашёл, а Чик одобрил новый вид еды. Совершенно невзрачный вид чего-то вроде зелененькой цветной капусты. Ещё один вид местных подснежников. Вкус оказался откровенно травянистым. По моим впечатлениям, её соцветия следовало бы хорошенько пожарить с маслом или жиром, но вмешался непредвиденный фактор. В округе нет сковородок. Я попытался объяснить, что нужно. Мой соратник в нелегком деле выживания на подножном корму покивал, и развёл рукам. Да, пять лет назад сковородки были, пусть и только в богатых домах. А сейчас — нема. Всё на нужды фронта, как сказали бы в эпоху мировых войн.

Так что, когда к вечеру показалась колонна беженцев (на неделю раньше сроков), у меня ничего не было готово. Младший напарник ещё подивился, что те приперлись такой толпой до того, как каналы заполнились водой. Ибо одно дело тащить груз на спинах, а совсем другое — тянуть в стиле бурлаков плотик или примитивную лодочку из выдолбленных каменными зубилами брёвен. На спинах не унести и четвертой части того, что пройдет по водным путям. Пусть даже если всего треть пути по каналам.

Переселенцы едва двигались, видимо вложив все силы в последний рывок до малозаселенной долины на выходе на большую равнину. Я отложил мотыгу, чтобы присмотреться.

Общее впечатление — не такое плохое, как в деревне Ками-Хасегава. Меньше детей, больше мужчин и женщин среднего возраста, старики тоже встречаются. Я поймал себя на том, что с интересом присматриваюсь к лодыжкам проходящих девушек помоложе. Наверное, я наконец отожрался, если подобное кажется завлекательным. Ибо, если сравнивать с Русской Зоной довоенного двадцать первого века, девушки тут страшненькие. Ладно, пропустим бедность выбора в местных фасонах платьев. Кривые и короткие ножки — вот в чем главная беда. Явно не кушали бедняжки в детстве витаминов. Вот и грудь почти у всех неразвитая — это уже банальные последствия хронической голодухи. Хотя, если хорошенько откормить, вон та смуглянка в хвосте колонны будет очень даже милой. Интересный у неё загар. Красноватый, как у чистокровных индейцев, чьи видео выживания в дикой природе были так популярны в самом начале Третьей Мировой. Кожа почти бронзовая на щеках и носу, где больше всего попадает солнца. И белая на шее сзади, что хорошо видно, когда волосы по-дорожному собраны в два перевязанных веревкой клубка на висках. Так и представляю, как она работает мотыгой на полях, распустив пышные черные волосы, а ветер развевает…

Девушка остановилась в двух десятках шагов до меня, неловко встала на четвереньки, закашлялась. И начала содрогаться в спазмах, вываливая содержимое желудка в канаву.

Ой. Какой, ко всем чертям, загар в конце февраля,пусть и в субтропиках? Это же… У меня во рту пересохло, и я почти взаправду ощутил, вспомнил. Кислый вкус невидимой смерти, первый пилот с точно таким же бронзово-красным лицом. И запах, как от таракана на сковородке или от искрящей проводки. Это радиационный ожог!

Не будь рядом Чика, меня бы приняли за сумасшедшего, косноязычного недоумка. Только с помощью быстрой, лихорадочной скороговорки почуявшего выгоду компаньона, мой статус и "история жизни" начали принимать очертания, удобоваримые по меркам государства Амато Саэн.