Александр Башибузук - Князь Двинский [litres]

Второй гасконец умудрился промокнуть с головы до ног – сверзился вместе с конем в бочажину, но, к счастью, ни себе, ни жеребцу ничего не повредил.

– Н-нормально… – слегка заикаясь, прокомментировал Отто фон Штирлиц. – Я уж привыкать стал. Своя красота есть, как у нас в Швабии в горах.

– Что, не по нутру твоим, княже, землица русская? – хохотнул воевода Ярославский. – Ничо, пообвыкнутся, еще и понравится. А у вас такие ипеня имеются?

– Таких – не встречал, – честно признался я, силком выдрал флягу у оруженосцев, хлебнул сам и угостил воеводу со швабом.

– Нам, русичам, все нипочем, своя же земелька, родная, чему пугаться-то… – продолжил вальяжно разглагольствовать Ярославский, но вдруг перепуганно выматерился и заполошно вскочил, вырывая саблю из ножен. – Ух ты, мля, изыди, нечистая!!!

Признаюсь, я сам чуть было не наделал в штаны при виде неясных силуэтов, появившихся из утреннего тумана. Но вовремя сообразил, что это лопари, и успел ударить по рукам Отто, уже собравшегося пулять по привидениям из арбалета.

– Тихо, свои это…

– Чудь, чудь, свои это!.. – заполошно крича, подбежал Детина. – Не замайте…

За ним появился Педор, вернее, Федор, главный лопарей.

– Какого хрена без предупреждения лезете, дурни! – выругал я его. – Жить надоело?

– Громко шли… – Лопарь смущенно развел руками. – Моя думать, ваша слышать и видеть…

– Твоя думать… Ладно, показывай, кого привел…

Как очень скоро выяснилось, Федор выполнил свое обещание и привел ровно шесть десятков воинов. Уж не знаю, насколько могучих, но экипированы они оказались неожиданно справно. На башках у половины мисюрчатые железные шлемы с кольчужными бармицами, у остальных искусно оправленные в железо медвежьи черепа с нижней челюстью в виде подбородника, на теле бригантинные брони наподобие монгольских куяков, с нашитыми на меховую основу костяными или железными пластинами. Вооружены рогатинами с широкими листовидными лезвиями, длинными ножами, луками и чем-то наподобие кистеней. За спинами круглые легкие щиты из вываренной кожи на плетенной из прутьев основе. В общем, выглядят свирепо, а если учитывать раскрашенные красной краской морды, то и вовсе – страшно. Особенно для европейцев. И да, среди лопарских воинов я заметил по крайней мере одну женскую мордашку – ну… условно женскую, под боевой раскраской особенно и не разберешь, а под доспехом очертания тела скрадываются.

Довеском к воинству приперлись три шамана – видимо, для психологической поддержки. Эти в своих увешанных косточками и птичьими черепами меховых балахонах да с оленьими головами при ветвистых рогах на бо́шках – смотрелись даже не свирепо, а жутко. Вооружены они были только большими бубнами, другого оружия я не усмотрел. Да и на хрен оно им нужно, такого как увидишь в лесу – сам богу душу от страха отдашь. Гасконцы даже перекрестились при виде шаманов.

В общем, пополнение я одобрил и дал команду сниматься с лагеря.

С рассветом пошел мелкий дождик, небо закрыли низкие свинцовые тучи, что явно не добавило настроения. К счастью, Детина не обманул, и мы очень скоро вышли к извилистому неширокому распадку.

По его бокам поднимались покрытые густым лесом пологие холмы, а посередине образовалась естественная просека шириной около тридцати метров.

– Оттуда будут идти. – Урядник уверенно ткнул рукой в сторону солнца, краешком показавшегося над лесом. – Это если их кто из наших ведет. А ежели сами пруть, то хрен его знает. Могут и вовсе никуда не выйти, заплутают и сгинут в нетях.

Педор активно закивал, соглашаясь, и сообщил, что отправил разведчиков следить за непрошеными гостями. Он удивительно быстро освоился среди руководства отряда и все гордо посматривал на своих: мол, видите, с кем я на равных разговоры разговариваю. Правда, от Ярославского держался поодаль, тот на него периодически рычал и плевался: видимо, не мог простить лопарю своего ночного испуга.

План сражения сложился сам собой. Тут особенно и думать нечего. Лопарей я отправил на холм по одну сторону распадка, а воинство Детины – по другую: они хоть и верхом, но больше пользы принесут как стрелки, ибо атаке в конном строю не обучены, да и лошадки у них ничем не прикрыты – на раз лягут под пиками.

Ратников Юппа поставил прямо в распадке, в обычной для спитцеров терции, по тридцать человек в ряд. В самый раз получается – обойти их с флангов будет трудно, места маловато, а если чертовы торгаши все же попытаются, то им придется разделять единую баталию, что даст шанс вклиниться нашему конному отряду.

Половину своих дружинников, с аркебузами и гранатами, я отправил к Хансенсу в качестве огневой поддержки. Ну а сам с оруженосцами и остатками дружины, вместе с бойцами Ярославского образовал засадный полк. Для того, значица, чтобы засадить ганзейцам в нужный момент. А вдобавок придумал еще несколько тактических и психологических хитростей. Европейцы небось и так в шоке от местных реалий, так что подпустить им еще толику жути явно не помешает.

Возражений от соратников не последовало, правда, пришлось обговорить с Ярославским тактику конной атаки, потому что русичи действовали против плотного строя копьеносцев иначе, чем в Европе. Но, надо сказать, тоже вполне действенно. Юпп Хансенс не пожелал остаться в конном отряде, взял спису и стал в строй к своим как рядовой пикинер. Ну что же, правильное, достойное уважения решение. Герцог Максимилиан в решающем сражении с Пауком при Гинегате точно так же, вместе со мной и другими видными дворянами сражался с франками как обычный пехотинец. Парни Хансенса хорошо обучены, но без боевого опыта, так что живой пример командира будет совсем не лишним.

Дальше осталось только ждать. Я, грешным делом, надеялся, что ганзейцы потеряются в здешних топях, но, как выяснилось, у них были проводники из числа русов.

Около полудня примерно в полуверсте от нас показалась длинная колонна вооруженных людей. Ганзейцы шли в походном строю, с боевым охранением, все честь по чести, но было заметно, что переход дался им тяжело – замученные солдаты едва передвигали ноги.

Распадок все еще покрывал густой туман, но мне с холма все было хорошо видно.

– А ну глянь, кто это… – Я заметил впереди ганзейцев несколько людей в русском облачении и сунул трубу Детине. – С другой стороны, смотри. Вот так…

– Ох, етить… – восхищенно протянул урядник. – Видно-то как… – И тут же выругался: – Экая падаль, штоб его черви пожрали…

– Узнал?

– Дык узнал, как не узнать… – Петр вернул трубу и опять выругался: – Млятское отродье… Ванька Дема это. Морду не видать еще, но по косому пузу узнал сволоту. Купчишка, выходец из наших краев, места знает хорошо, раньше шастал по чудинам, обирал да дурил их, платить виру государеву не хотел, ну мы его и прижали, да ушел тогда, сучий потрох… Это еще при Старице и Громе было. Потом до нас слух дошел, что его свои же погнали из Новгорода за шашни с Ганзой и обман. Экая падла…