Александр Башибузук - Князь Двинский [litres]

Ну а как? Дать бриттам от ворот поворот будет несусветной глупостью. Во-первых, они сразу поймут, кто стоит за отлупом, а во-вторых, русичи тоже не дураки, подозревать начнут, что мы конкуренции боимся. И вообще, полностью монополизировать рынок не получится. Как я уже говорил, чем больше торговли – тем Русь богаче. Выделить свой сегмент рынка островитянам да держать в ежовых рукавицах будет самым правильным. А ежели станут наглеть, никогда не поздно поставить на место.

– Понятно, – кивнул великий князь. – Ввел я тебя, зятек, в боярскую думу, на днях будем сей вопрос там обсуждать. А что насчет… – Иван замолчал и посмотрел на меня.

– Вопрос практически решен… – Я сразу понял, о чем тесть ведет речь. – Государь Франциск уже публично признал тебя равным себе, помазанником божьим. За кайзером великой Священной Римской империи, Максимилианом, тоже дело не станет, я имел личную беседу с ним. Есть нюансы, но не особо существенные, вполне решаемые. В подробностях доложу позже. С Эдуардом Британским как раз появился повод подружиться и поставить вопрос ребром. Вот это все основные игроки на европейской арене. Мнение остальных не столь важно. Но есть одна закавыка. Сей момент должны одобрить в Риме. И только их одобрение сделает признание полным и всеобъемлющим.

– И чего хотят? – Великий князь нахмурился.

– Представительство папского престола на Руси и евхаристического общения между католичеством и православием. То бишь признания друг друга на равной основе.

– Представительство? Общения хотят? Признания? – Великий князь тяжело на меня посмотрел. – Не бывать тому. Наши церковники на дыбы встанут, да еще народ подымут.

– Быстро обещается, но не скоро делается… – неожиданно высказался Иван Молодой.

Отец свирепо на него уставился.

– Ты сам понимаешь, о чем молвишь? С песьим престолом разговоры разговаривать?

Я поспешил вмешаться:

– Есть три способа решить эту проблему.

– Говори…

– Первый – попросту пропустить мимо ушей требования папского престола. Франциск и Максимилиан признают, для начала хватит. Они достаточно сильны, чтобы не обращать внимания на Рим. Да, естественно, папа публично выразит свое несогласие, но со временем мы найдем способ с ним договориться. Второй способ, как верно упомянул княжич Иван, – надолго затянуть дело, обменяться посольствами, наобещать с три короба, добиться уступок, самому чуть уступить, а потом, со временем, благополучно похерить обещания. И третий, самый быстрый…

Иван, не отрывая от меня глаз, нашарил на столе рюмку и влил ее в себя.

– Просто-напросто купить всех в Риме с потрохами… – закончил я. – Есть у нас там свои люди из кардиналов, которые возьмут мзду и продавят решение вопроса. Папа сейчас в деньгах нуждается, весь в долгах как в шелках. Так что никуда не денется.

– Мзду, мзду… – возмущенно буркнул великий князь. – За свое, законное, еще и мзду? Эти столько затребуют, что без штанов останемся. А ну как обманут, псы? Назад уже не истребуешь.

По Ивану было видно, что такое решение его очень заинтересовало, но природная прижимистость не давала сразу это признать.

– Ну и сколь стоить будет? – Великий князь наконец поборол в себе жадность. – Мехами тут не отделаешься, небось злато и серебро просить будут.

Я сделал паузу и заговорил только тогда, когда Иван начал свирепо кривить физиономию.

– Отчего же, меховая рухлядь тоже сгодится. Допустим, часть мзды оплатим пушниной, но без монеты тоже не обойдется. Думаю, уложимся в триста тысяч флоринов. Это примерно десять пудов серебра. Сколько в золоте – не скажу, считать надо.

– Чево? Десять пудов? – Иван замахал руками. – А не подавятся? Тьфу, христопродавцы окаянные…

– За такое дело – это немного, государь… – Я встал, взял лежавший на полу рядом с нами увесистый ящик, отодвинул в сторону посуду и поставил его на стол.

– Да откуда у меня столько? – продолжил по инерции кипятиться великий князь. – Нету – и точка.

– Есть… – Я открыл крышку, достал из ящика матово отблескивающий под светом масляных ламп слиток и положил его перед Иваном. Обычный слиток серебра, толщиной и шириной пять сантиметров, а длиной – пятнадцать. Я в своей прошлой жизни слитки драгоценного металла видел только в кино, вот по примерному подобию и приказал отлить. Весит около килограмма.

– Это что такое? – Князь быстро цапнул кусок металла и взвесил его на руке. – Никак серебро?

– И золото, государь… – Я положил перед ним второй слиток.

– И сколько его? – Иван привстал и заглянул в ящик. – А где еще?

– Едет с караваном, – спокойно ответил я. – Серебра пять пудов и злата полпуда. А эти я для показа взял. Все из твоей земельки добытое. Все, что пока успели достать. Мои рудознатцы глаголют, что серебра с этого месторождения возьмем около трехсот пудов, не меньше. С золотом гораздо хуже, его мыть по ручьям приходится. Но это только начало. Будут еще месторождения, и гораздо богаче.

– Ну да, ну да, отписывали приказчики, что вынаешь из землицы скарбы… – Иван, любовно поглаживая слиток, с прищуром посмотрел на меня. – Триста пудов, говоришь? Дык мои только две трети, зятек?

– По договору только половина будет, батя, – улыбнулся я широко. – Это ты что-то путаешь.

– А не многовато? Кажный объегорить норовит… – с напускной злобой пробормотал великий князь. – Ну давай, дальше хвались: вижу, еще чегой-то припас…

– Припас, припас… – Я брякнул на стол несколько мешочков с разными каменьями. – Но все это не самое главное. Главное – вот, – и последовательно выложил еще несколько слитков.

А потом добавил еще пару металлических полос.

– Медь, олово, свинец, – безошибочно определил Иван Молодой. А потом царапнул засапожником железную полосу, стукнул одну об другую, послушал и уверенно заявил: – Железо. И доброе!!!

– Разбирается… – с усмешкой прокомментировал великий князь. – Почитай, лучше, чем в государственных делах.

– Добрые знания, – сдержанно похвалил я. – Государь обязан разбираться во всем. Так вот, сие добро и есть главная ценность. Железо – это оружье, свое, не покупное. Медь и олово – это бронза, а бронза – это пушки. Коли будут пушки, загоним ворогов на небеси, ни одна тварь не пикнет…

В общем, уехали от меня гости дорогие далеко за полночь. Хотя все обсудить так и не получилось. Но это дело такое, успеем еще. Я планировал и с Феодорой пообщаться по душам, но не сложилось.

Проводив гостей, наведался в детскую.

– Княже!.. – Перепуганные мамки, Дунька и Манька, обе, как на подбор, гренадерской стати дебелые девки, с перепугу упали на колени.

– Да тише вы, дурищи!.. – прошипел я и ткнул пальцем в просторную люльку, где тихонько посапывали сыновья. – А чего вместе положили?