Александр Башибузук - Князь Двинский [litres]

– Говори, батя, что хотел сказать… – сверля отца взглядом, неожиданно жестко поинтересовался Иван Молодой.

Великий князь еще раз выпил, отшвырнул стопку в угол и зло сказал:

– Ни при чем здесь Ленка. Все та, сука греческая…

– Так кто все-таки яд подложил? – Иван Молодой даже не прикоснулся к выпивке.

– Тебе мало того, что я сказал?.. – Великий князь неприязненно зыркнул на сына.

– Государь… – в очередной раз поспешил вмешаться я. – Я не сомневаюсь в твоих словах. Но тоже хочу знать, кто исполнитель. Дабы быть уверенным, что злодейство не повторится.

– Марья… нянька Ленкина… – нехотя выдавил из себя князь. – Встретила по пути, когда та кувшин несла, да тайком подсыпала яду. Елена заметила неладное, но та отбрехалась. Нет бы дуре тревогу поднять, так поверила… Ну дите, что с нее возьмешь. А Марья – та верна гречанке, как собака. Сбежала, гадина, ночью. Но уже приказал розыск учинить. Далеко не уйдет.

Что-то в словах князя для меня не сложилось. Почему тогда он приказал убить стряпуху? Дабы не наводить тень на дочь? Но она и так невиновна. Готов поспорить, эту Марью тоже удавят где-нибудь по-тихому, без особой огласки. А потом мне доложат, мол, призналась во всем злодейка. Н-да… как бы не сама княжна Елена яд подсыпала. Только в этом случае все сходится. Опять же мотивация девочки тоже понятна. Да и хрен бы с ней, княжной той, не хочу крови детской, но как исключить подобное в будущем? Ну и что делать? Во всяком случае, пока не стоит князя дожимать, дабы не озлился. А со временем все расставлю на полочкам и найду способ обезопасить Феодору.

– А подобное боле не повторится… – истово продолжил великий князь. – Слово мое вам в том.

Судя по лицу Ивана Молодого, он тоже не поверил отцу и уже было собрался высказаться, но я его опередил:

– Не сомневаюсь в твоих словах, государь. Так оно и было. А княжну не ругай, не виноватое дите.

И быстро стрельнул взглядом на княжича, приказывая не буянить. Тот все понял верно и смиренно сказал отцу:

– Не гневайся государь. Как не верить тебе? А с гречанкой надобно решать. Не угомонится никак.

– Решим с сукой… – отмякнув лицом, пообещал Иван. – Ладно, по последней – и хватит с хмельным. Дел накопилась прорва. А пожалуй, соберу-ка я думу. Заодно и отвлечемся от дурных мыслей. Но пока о случившемся никому. Дело семейное, в семье и останется. Поняли?

Пока суд да дело, мы еще немного выпили, после чего я испросил разрешения перевезти Феодору ко мне домой. Иван Молодой не возражал, но его отец, великий князь, встал было на дыбы, даже успел обвинить меня в недоверии. Правда, быстро угомонился, когда Август категорически заявил, что полного излечения он сможет добиться только при нахождении ее у нас. Племяша Федора нам не отдали, оставили в дворце, под присмотром княжича и его личных дружинников.

Феодору скрытно переправили в закрытом возке и поместили в отдельных покоях, с доступом туда только для меня, Августа и Лизетт, которая так и не покинула свою госпожу и уже полностью обрусела, даже выучилась болтать на русском, как на своем родном. А местному персоналу запретил и близко подходить.

Когда вся суета закончилась, я присел рядом с Феодорой на краешек кровати.

– Ну ничего, Федюнюшка, не кручинься, воробушек. Переживем и это…

– Никуда не денемся, тятенька… – Федька скривилась и быстро села, ловко подбив подушку себе под спину.

– Куда… а ну ляг назад… – Я слегка подохренел от такой-то метаморфозы. Еще мгновение назад умирала, разговаривать напрочь отказывалась, только страдальчески хрипела, а тут…

– Есть хочу! – хищно заявила Федька, пропустив мои увещевания мимо ушей. – Бульончика из рябчиков крепкого да расстегайчиков горячих, чтоб жаром пыхали, тока из печи. И солодкого! Печенья в меду али еще чего подобного. О! Пусть Себастьянка миндальных пирожных сотворит немедля!

– Это что за нахрен?.. – Я растерянно оглянулся на Августа и Лизетт.

Камеристка и лекарь немедленно состроили виноватые рожи и быстренько отступили к двери.

И вот тут до меня наконец дошел смысл происходящего.

– Ах вы лиходеи… Да я вас, поганцев, поголовно перепорю, невзирая на лица…

– Тише, тише, тятя… – Феодора ухватила меня за руку. – Невиноватые они…

– Так тебя не травили, выходит?

– Травили… – мрачно кивнула дочь. – Еще как. Только я дура, что ли, взаправду травиться? Давно подозревала змею ту мелкую. То она как гадюка шипела, а тут вдруг дружиться наладилась, хоть в уста целуй. И глаза у ней бегали, когда питье принесла. Ну я того порошка, что мне Август оставил, сыпанула в кувшин, а как осадок белый выпал, сразу поняла, что отрава. Ну и пришлось изображать…

Август довольно закивал.

– Верное средство для проявления ядов. Сам составлял. Почти на все действует.

Я погрозил ему кулаком и поинтересовался у Федьки:

– А муж?

– Ваня знает… – Феодора улыбнулась. – И меня поддержал.

– Ястри вас в печенку… – Я невольно выругался с доброй толикой восхищения. Нет, а хорошо ведь сыграли, ироды… За чадо свое не говорю, она с детства лицедейка отменная, а вот от Ивана не ожидал. Ей-ей, не ожидал. Даже я ничего не заподозрил. А как изображал, стервец! Ну молодцы, молодцы, ничего не скажешь. И медикус подыграл как следует. Понятное дело, просто поднять шум при обнаружении яда было проще, но так для отравителей и организаторов все обойдется гораздо серьезнее.

– Давно пора было Ленку от двора удалять, – продолжила Феодора. – Взрослеет сучка, плоть от плоти матери своей. Такая же сволочная и темная. Понимала, что государь души в ней не чает, и придумала нянькой своей прикрыться. А ту небось уже давно на тот свет отправили. Да и мамаша ейная, тварь греческая, никак угомониться не может. Подметные письма рассылает, мол, подсунули государю безродную девку, и дитя подменили латинянином. А как в возраст войдет, всю Русь, мол, перекрестят. Бредятина, а на народишко действует. Да и сторонников ее еще немало при дворе осталось. Старица бдит, вовремя крамолу изводит, но до всех добраться не может. Так я доберусь! Пришло времечко!

Феодора потрясла крепко сжатым кулачком.

– Верю… – Я погладил ее по голове. – Ладно, мне ко двору пора, так что давай быстро обговорим, чем тебе помочь надобно.

После разговора с дочерью я позаботился о режиме секретности, дабы сохранить тайну Феодоры, а потом отправился переодеваться для присутствия на заседании боярской думы. Да, черт бы побрал это Средневековье: для каждого случая переоблачаться приходится. Иначе невместно. И Русь тоже не исключение.

Быстро переоделся в парадный вариант, прихватил посох, и оружие не забыл, все честь по чести: сабля, кинжал, засапожник; и даже пистоли сунул за кушак. Не помешают, государевы палаты еще то змеиное кубло, что угодно может случиться. А потом в сопровождении эскорта из оруженосцев и десятка дружинников отправился решать государственные дела.