Борис Рогов - Сальто мортале

– Какой всё-таки Боря умный мальчик, откуда он мог узнать, что мы сто лет, никуда не ездили. – Сказала моя благоверная, когда услышала про наш с Григорием разговор. – И время самое подходящее, уже не жара, ещё не мороз.

30 сентября утром Григорий встречал чету Морозовых в «Толмачёво». Так называется местный аэропорт.

Уже при заходе на посадку заметно, что время выбрали они действительно самое удачное. Как раз в права вступила золотая осень. Как там говаривал Фёдор Иванович Тютчев:

Морозов стоял на балконе и декламировал командным голосом стихотворение великого русского поэта Фёдора Тютчева. Внизу яростная желтизна берез, багряные кудри рябин и клёнов. Всё это под пронзительно голубым куполом неба. Свежий, с серебристой искрой летящих паутинок, воздух немного пьянит. Нет! Пьянит наверное, всё-таки не воздух, а водочка, что они с Григорием уже пропустили за встречу, за друзей, за авиацию…

После ночного перелёта, когда четыре часа внезапно превращаются в восемь, после ледяной «Столичной» под сибирские пельмешки, глаза сами закрываются. Не помогает даже декламация прекрасной лирики. Поэтому гостям срочно устраивают лежанку… и это правильно!

Хозяева в субботу решили устроить экскурсию в своё «поместье». Подумали, что ничего лучше, чем жарить мясо под опадающим золотом осенних берёз, придумать невозможно.

Дачка у Григория, конечно, скромная. Шесть соток и домик из одной крошечной комнатки и веранды. По сравнению с ней «усадьба» полковника – неприлично богатая вилла. Всё-таки два этажа и баня. Однако убогость строений никак не отразилась на красоте местной природы. На мангале из кирпичей был зажарен отличный шашлык и под водочку употреблён.

После пикника Григорий потащил всю компанию в ботанический сад. Он у них рядом с дачкой. Оттуда тайными тропами вышли к главной Новосибирской достопримечательности – знаменитому Академгородку.

– Григорий! Ты решил нас уморить в этих чащобах? Пора остановиться, а то ты вместо добрых гостей получишь два истощённых трупа. Наша очередь вас угощать. Есть в этом очаге научной культуры какой-нибудь ресторан? – Морозов, тяжело дыша, взмолился о привале.

– Николай! Об этом не может быть и речи! – Григорий пытался мне возражать. – Вы наши гости, поэтому милости прошу в «Дом Учёных», там есть ресторан и говорят, даже весьма неплохой. Даже пускают не только учёных, но неучей вроде меня.

– Лейтенант Рогов, что за препирательства со старшим по званию! – Полковник Морозов принял на себя командование компанией. – Приказываю. Оправиться и с песней, строем, дистанция через одного линейного… Шагом… Арш!

6 октября. Новосибирск. Прощальный банкет. Борис.

Почти чернильно-черная, синь холодного октябрьского неба висела над голыми деревьями. В ожидании ударов зимней непогоды, дрожали на ветру ветви берез и тополей. Порывы пронизывающего северного ветра не оставляли никаких сомнений – зима на носу. По сравнению с желто-красным Алтаем, Новосибирск выглядит суровым северным городом.

Завтра утром полковник улетает. Они с отцом уже хорошо приняли на грудь, когда я вспомнил, что за всей этой туристической мишурой, чуть не забыл о главном. Мне же надо с ним обязательно поговорить. Хорошо, что я забежал к Груздевым и передал Алексею Дмитричу письмо во французскую полицию. Если всё пойдёт как надо, то Высоцкий поживёт ещё. В тюряге посидит, но лучше там, чем в могиле.

Сейчас надо брать в оборот полковника. Дальше тянуть некуда, поэтому я иду искать, а кто не спрятался, я не виноват:

– Николай Иванович, мне нужно с вами поговорить! – Я нашёл полковника на балконе.

– Ну, давай поговорим, – тяжело отдувается Морозов. – Папка твой меня за неделю умотал. Спасибо ему, конечно, интересно познакомиться со столицей Сибири, с Алтайской природой, какая там медову…. стоп! я, кажется, опять отвлёкся… Так, о чём говорим?

– Ага, Николай Иванович, что-то родитель вас заездил, – усмехнулся я. – Помните, как мы с вами прошлой зимой хоккей смотрели? Я ещё счёт предсказал.

– Ну и? О чём речь? Вспомнил! Куртку бомбер-реглан я тебе привёз, с тебя 56 рублей…

– За куртку огромное спасибо. Деньги я вам сейчас отдам. Но я сейчас не о куртке. Дело в том, что я вижу странные сны. В этих снах мне открываются некоторые события будущего. Например, слышали про Беленко?

– Который месяц назад в Японии на вынужденную сел?

– Ага, как же… на вынужденную! Сбежал он туда с целью в Америке поселиться и самолёт новый угнал, чтобы заплатить за приём.

– Ты то, парень, откуда знаешь? Напечатали же в газетах что-то про неисправность техники и вынужденную посадку на аэродроме в Хакодате.

– Я же вам говорю! Во сне видел. Я такие сны с информацией уже больше года записываю. Могу рассказать много интересного.

– Болтун ты, Боря, вот ты кто! – Старый лётчик рассердился. – Не люблю я, когда мне так откровенно врут.

– А вы, Николай Иванович, спросите знакомых об этом Беленко. Он как раз сейчас активно интервью американским журналистам раздаёт. Наверняка у вас в авиации знакомые остались.

– Всё, Боря! Больше даже слушать твой бред не желаю. – С этими словами Морозов возвращается к столу и через пару минут оттуда раздаётся лихая песня:

– Лейтенант Рогов, а чего это ты мне подливаешь, а сам не пьешь? Ну и что, что ты хозяин, хозяин должен гостя уважать и пить вместе с ним. Давай по последней тяпнем! И… От винта! Песню они допели, но проснулся полковник Морозов почему-то уже в такси по дороге в аэропорт.

Дома в Москве из кармана куртки выпал тетрадный листок, плотно исписанный печатными буквами:

17–18 октября . В Хабаровском крае пожары в лесах, образуется огненный смерч, который пронесётся от г. Бикин до Комсомольск-на-Амуре. Погибнет 42 чел.

28 ноября. После вылета из «Шереметьево» потерпит катастрофу «Ту-104 Б». Погибнет 72 чел.

17 декабря . В Киеве из-за погоды разобьётся «Ан-24». Погибли 48 человек.

7 января 1977 года. Теракты в Москве. Взрыв в метро.

13 января. В Алма-Ате разобьётся «Ту-104». Причина – пожар двигателя, повлёкший за собой взрыв. Погибнет 96 чел.

15 февраля. В Минводах разобьётся «Ил-18» из Ташкента. Погибнет 77 чел.

25 февраля. Пожар в гостинице «Россия».

Полковник сначала ничего не понял. Только прочитав текст в третий раз до него дошло, что это Борька Рогов подсунул.

– Ядрит твою раскудрит! Вот так финал сибирского отпуска. И что мне теперь с этим делать? К тому же голова болит после вчерашнего – ужас… Ладно, сегодня полечусь, а потом думать буду, что ветераны могут поправить. С пожарами точно ничего не сделаем, а до ближайшей авиакатастрофы время ещё есть.