Константин Назимов - Мятеж в империи [litres]

– Не время и не место, – отрицательно покачал я головой. – Да и вам, Петр Евграфович, не советую – пока не покажете доктору свою рану.

– Может, ты и прав, – легко согласился Еремеев и поставил на стол бутылку, так и не откупорив ее. – Тогда, может, хоть закурим? – протянул он мне раскрытый портсигар.

Хм, о чем же генерал желает переговорить, если ходит вокруг да около? Чуть кивнув, взял папиросу и прикурил от своей зажигалки. Еремеев же пару раз захлопывал и открывал портсигар, но в итоге тоже вытащил папиросу и стал ее мять между пальцев, высыпая набитый табак из гильзы. Да ладно!.. Он же банально нервничает! Уж чего-чего, а этого от Петра Евграфовича никак не ожидал. Неужели из-за ранения у него что-то в голове сдвинулось? Зрачки в норме, до сего момента поведение абсолютно адекватное и соответствовало образу служаки, с которым я давно знаком. Значит, хочет о чем-то переговорить, а язык не поворачивается. Ну, помогать ему не собираюсь, да и не представляю, что его так нервничать заставляет.

– Иван Макарович, ты только на двух бронемашинах к нам добрался или еще можем на кого-нибудь рассчитывать? – наконец спросил меня Еремеев.

– Атаман Ожаровский с казачьим войском в скором времени прибудет, с ним еще человек двести солдат и офицеров с автоматами и пять бронемашин, – ответил я.

– Это хорошая, даже отличная новость! – выдохнул Еремеев, но потом нахмурился. – А через какое время они подойдут?

– Вопрос интересный, – пожал я плечами. – Если железнодорожные пути нигде не подорваны, препятствий чинить никто не будет, то рассчитывать нужно на пару суток – максимум.

– Иван Макарович, как считаете, эсеры предпримут еще попытки штурма? – прищурившись и перейдя на «вы», спросил генерал.

– Хм, Петр Евграфович, этот вопрос следует вам адресовать, я ведь только прибыл и не знаком с текущим положением дел. Какими силами располагают мятежники? Кто к ним примкнул? Ожидают ли подмоги? – развел руками, давая понять, что я не совсем в курсе происходящего в столице.

– Правильные вопросы, – тяжело вздохнул генерал, а потом огорошил: – Нет у меня на них ответов. Армейские части и полиция заняли три позиции. Одни примкнули к мятежникам, купившись на их деньги и посулы. Другие остались верны присяге, а третьи решили, что это их не касается.

– Как это так? – поразился я. – Вы хотите сказать, что некоторые офицеры не стали защищать императрицу, которой они присягали?

– Их позиция достаточно проста, – отмахнулся Еремеев, – настаивают, что внутренней политикой занимаются жандармы и полиция, а сами готовы биться до последний капли крови с агрессором, который чужестранец. Полиция говорит, мол, наш удел – ловля бандитов и воров, а в политической борьбе участвовать отказываемся, – явно передразнил кого-то главный охранник императрицы.

Ну, следовало чего-то такого ожидать, но для чего меня Петр Евграфович пригласил в кабинет – непонятно. Явно же что-то другое хочет сказать, а слова не даются. Курит и молчит. Загасил я свою папиросу о край пепельницы и встал:

– Пойдемте или что-то все же скажете?

– Иван Макарович, так сложилось, что вам я доверяю и хочу попросить об одном очень щекотливом деле.

– Слушаю, – коротко сказал я.

– Гм, я же недаром интересовался, когда подойдут твои войска. Хочется надеяться, что мятежники не соберутся с силами и столицу сдадут, – почему-то с грустью в голосе сказал генерал, вновь перейдя на «ты». – Боюсь только, что не успеет атаман прибыть. Часть флота поддержала мятеж и ускоренным маршем идет на Москву из Санкт-Петербурга. Часть корабельных орудий сняли, с собой их тащат.

– Численность? – коротко поинтересовался я.

– Порядка пяти тысяч, не все, естественно, моряки, частично примкнули сухопутные части и рабочие заводов Санкт-Петербурга. На вооружении их, как сам понимаешь, есть и пулеметы с пушками. Предполагаю, атаман Ожаровский двигается к нам на одном воинском эшелоне? Он же не все казачье войско в дорогу отправил? Наверняка же вы ему повелели и о безопасности Оренбургской губернии позаботиться.

– Воинских эшелонов два, состоят из большого количества теплушек и грузовых платформ. Рассчитывал, что две тысячи казаков, которым поможет техника и автоматическое оружие, – похлопал по прикладу АК, – с мятежниками играючи справятся.

Есть и еще одна причина – не смогли бы мы быстро отыскать такое количество подготовленных вагонов для переброски солдат, лошадей и техники. Одна теплушка, обустроенная для перевозки, вмещает сорок солдат или восемь лошадей. А сам воинский поезд состоит, как правило, из четырнадцати – девятнадцати вагонов. Мы же приняли решение состав немного увеличить, на скорости и маневренности это не сильно скажется, а на третий эшелон не набиралось теплушек. Теперь же получается, что я дико просчитался, и наших сил может не хватить для подавления мятежа. Впрочем, не следует забывать о вооружении и бронемашинах. Наши пять легких танков способны такой шухер навести в рядах эсеров, что мы можем одержать победу даже там, где не рассчитывали. Да и недаром Александр Суворов говорил, что воюют не числом, а уменьем.

– А еще не стоит забывать, что мы почти Москву сдали, – тяжело вздохнул Еремеев. – По моим подсчетам, численное превосходство эсеров пятикратно. Нас спасает, что у них нет грамотных командиров и организаторов. Тем не менее с подходом к ним подкрепления таковые наверняка появятся.

– Но ведь остались и верные императрице войска. Где они, черт бы их побрал?! – немного эмоционально воскликнул я, пытаясь просчитать наши действия.

– Депеши отправили, часть курьеров вернулась, большинство гарнизонов в губерниях пытается справиться с мятежниками. Честно говоря, с переменным успехом. С границы же снимать части Ольга Николаевна категорически запретила. Говорит, что Альянс только этого и ждет и сразу же нападет.

Я задумался, дела оказались еще хуже, чем предполагал в самых пессимистичных прогнозах. Необходимо отдать должное, эсеры основательно подготовились и деньгами их снабдили сверх всякой меры. Впрочем, на кону стоит целая империя с ее богатыми ресурсами, есть чем рискнуть, а потом вложения окупятся многократно.

– Петр Евграфович, а не паникуете ли вы? – чуть улыбнулся я. – Если Владимир Федорович успеет, то мы сумеем занять такую оборону, что нас и двадцать тысяч мятежников победить не смогут. В скором времени народ поймет, что его обманом в эту бойню втянули, и начнет от краснобантовых убегать. Опять-таки подтянутся верные части и…

– Иван Макарович, на это очень надеюсь, – перебил он меня. – Насколько помню, имеется у вас еще чин охранителя, который обязывает просчитывать пути отступления, чтобы сохранить жизнь того, кого обязан защищать.