Максим Дынин - За обиду сего времени

– Весело, – только и смог промямлить я. – А за кого они вышли-то?

– Моя – за одного из "паустовцев" (так у нас называли пассажиров с "Константина Паустовского", в большинстве своём студентов на момент переноса.) А вот Ринатова… В общем, ждёт, когда жениха выпустят.

– Неужели за Подвального захотела?? – других у нас вроде не сажали.

Ринат горько усмехнулся:

– Именно за него. Она же его знала ещё по универу. Написала она ему, узнав, что он сидит, он ей слёзную маляву настрочил о том, как его несправедливо обвинили, ну и пошло-поехало. Возвращаюсь, а у меня под дверью записка – мол, я ему нужнее, чем тебе. Впрочем, мы и так хотели с тобой пойти. Не прогонишь?

– Ребята, мне очень жаль, что так получилось, хотя, конечно, я рад, что мы вместе. А кто теперь капитан "Победы"?

– Жора Неверов. Ты же знаешь, он так и остался бобылем.

Я кивнул. Георгий Александрович Неверов до похода преподавал в Россовском морском училище, а на момент переноса командовал "Москвой". Семья его ушла из Владивостока 1922 года на другом корабле и в прошлое не попала, так что Жора де-факто неженат. Впрочем, и де-юре тоже – наш архиепископ решил, что те, чьи супруги остались в будущем, считались вдовцами и вдовами и были вольны вновь вступить в брак. Но Жора так с тех пор и жил прошлым; был я один раз у него в комнате в общаге, где на стене висели несколько икон и ровно одна фотография – его Анастасия Аверкиевна с детьми Верочкой, Мишенькой и маленькой Сашенькой… Ладили мы с ним очень хорошо, хотя дружбой это было назвать сложно – он был постарше, да и вообще ни с кем близко не сходился. Но я лишь кивнул – кандидатура была и правда подходящая. Хотя, конечно, он не Ваня…

– А что вообще с командами?

– На "Колечицком" почти все те же – есть пара новых физиономий, да и троих повысили в чине и направили на другие корабли. Например, капитан-лейтенант Зябликов ныне капитан третьего ранга, командует "Мивоком". На "Победе" где-то половина старых, половина новых, из курсантов. На Мивоке – четверть "победовцев", остальные, как правило, курсанты. Но ничего, ребята, по словам Вани, хорошие.

– А что решили так рано выйти?

– Да Сара твоя внесла предложение – неплохо было бы тебе зайти по дороге в Перу и наконец-то наладить отношения и с этим испанским вице-королевством. А сколько это продолжится, неизвестно – вряд ли получится сразу же уйти. Так что, если бы мы ушли в январе, то к мысу Горн попали бы не раньше февраля, а чем позже в новом году, тем хуже погода.

– А Лиза моя что?

– А супруга твоя поддержала твоего заместителя и добавила, что, чем раньше мы освободим Бермуды, тем лучше. Особенно если учесть, что там ещё есть наши люди, и англичане могут и до них добраться.

– Она, конечно, права…

– Алексей! – я обернулся. Андрей Оргис-Рутенберг выглядел, как обычно, безупречно. А рядом с ним стояла светловолосая дама в простом, но весьма элегантном платье.

– Ариадна, это Алексей Иванович Алексеев. Александра и Рината ты уже знаешь. Алексей, это моя супруга, Ариадна Иванова.

– Я хорошо знаю вашу супругу, – улыбнулась женщина. – И много о вас наслышана. И от Андрея, и от Лизоньки. Рада наконец познакомиться лично.

– Как говорится, the pleasure is all mine [19] Всё удовольствие – моё (англ.). , – поклонился я. – Давайте я отведу вас в ваш номер в гостинице. Отдохните немного – всё-таки дорога, наверное, хоть немного, но утомила. А потом за обедом мы обсудим новое назначение вашего супруга. Или вы голодны уже сейчас?

– Алексей – можно, я буду вас так называть? Лиза рассказала мне про замечательные пляжи. Можно мы положим наши вещи, переоденемся, и сходим искупаемся? Для меня это – лучший отдых, я всё-таки крымчанка!

Озорная улыбка сделала её аристократическое лицо столь прелестным, что я подумал, что она точно будет на своём месте в Мехико. А насчёт купания… Я спросил ещё для проформы:

– Андрей, а вы не против?

– Давайте перейдём на ты, – предложила Ариадна, а Андрей, бросив на супругу обожающий взгляд, улыбнулся:

– Конечно, нет.

– А где ваш багаж?

Такового оказалось несколько тяжеленных чемоданов. Не сговариваясь, Саша, Ринат и я подхватили по два, а Андрей, чуть смутившись, взял последний из них. Мы отнесли их в гостиницу, а затем Саша с Ринатом отпросились – комендант крепости, Витя Ремизов, был их приятелем. А мы пошли на пляж, где присоединились к моим знакомым девушкам-индианкам, а потом сели на берегу, и я ввёл Андрея в курс дела. После обеда, я оставил их на пляже, сам же перебрался обратно в Новый Севастополь, где мне предстояло совещание с начальством экспедиции. Меня удивило, что сидели мы часа три, но скучно не было, и обсудили мы практически все планы – от создания радиоточки на Кокосовом острове до визита в Перу и в Чили, обхода мыса Горн, и дальнейщих планов вплоть до возвращения части экспедиции через Мексику вместе с первой группой новых переселенцев.

Увы, по времени получалось, что даже в самом оптимальном варианте я не успею обратно в Росс до рождения моего следующего ребёнка. Ведь к мысу Горн мы попадём в лучшем случае перед Новым Годом. На Святую Елену – не ранее второй половины января. На Бермуды – не ранее начала февраля. И даже если там всё пройдёт гладко, в Невское устье уходить раньше середины марта смысла нет – ведь лёд в Финском заливе вряд ли растает раньше конца месяца. Дальше забираем людей, идём к Корву – там мы высадим партию для оборудования базы и поселения, там же мы встретим "Колечицкого" и заправим "Победу". И до Барбадоса мы доберёмся не ранее апреля, а в Веракрус на "Мивоке" – не ранее конца апреля. Сколько займёт путь в Мехико и далее в Новый Севастополь через Санта-Лусию, сказать сложно, но менее трёх недель это никак не займёт. А оттуда надо ещё добраться до Росса – даже если за нами придёт "Святая Елена", то это всё равно десять-двенадцать дней, а на паруснике почти месяц.

После совещания, я вернулся на пляж, и мы продолжили купания вперемежку с обсуждениями их будущей работы в Мехико. Именно их работы – ведь у жены посла функция тоже весьма немаловажная. А на следующее утро я поехал с ними в сопровождении идальго к дону Висенте, где, дав им последние напутствия, проводил их и вернулся в Новый Севастополь, где меня уже ждала "Победа".

Каюта у меня была та же, что и в прошлый поход. В ней мало что изменилось – та же неширокая койка, на которой я когда-то (прости, Господи!) каким-то образом помещался вместе с Эсмеральдой, те же стены болотного цвета, тот же откидной столик, те же книжные стеллажи и металлический шкафчик с таким же комодом… Единственное, чего раньше не было – портрета моей Лизы на одной стене и крупной фотографии, где она была изображена на фоне нашего дома вместе с нашими детьми и почему-то Машей Данн, дочкой Сары. И подпись на фото – "От любящей жены и твоих детей, не забывай нас!" А на столе – мой ноут с внешним диском и альбом с фотографиями, с нашим свадебным фото на последней странице. И моя одежда, обувь, туалетные принадлежности в ящиках комода на вешалках в шкафу и в ящиках комода.