Александр Башибузук - Великий посланник [litres]

Приказчики выболтали еще кое-что мне полезное. Гром сокрушался, что часть ясака для Москвы и торгового обменного фонда, взятого пришлыми, перешли в мои руки, и теперь назад уже никак не стребуешь: мол, что с бою взято, то свято. Старица утешал, мол, еще соберем, а может, найдем способ стребовать с князя свое. Ну-ну, пробуйте, никто не запрещает. А может, и сам отдам, это смотря как себя вести будете.

Под погост выделили место на пригорке, откуда открывался красивый вид на реку. Падре Эухенио прочел поминальную службу, после чего павших дружинников похоронили. Местные жители с любопытством следили за действом, пока кто-то из монастырских священников их не шуганул.

На ужин дружинникам подали по большому ломтю хлеба, по половинке соленой трески, эдак с локоть размером, надо сказать, весьма неважной, очень малосольной и с легким душком, а вместо пива медовую сыть: разведенный с кипяченой водой мед с добавкой смородиновых листьев. Тоже сойдет.

От повторного приглашения приказчиков я опять отказался, проверил, как разместились мурмане с дружинниками, и ушел к себе на когг ночевать.

Только зашел в каюту, как услышал горестный вой из Федькиного закутка. Вот те раз…

– Иди погуляй. – Я отправил Лизетт и присел на кровать рядом с зареванной Феодорой. – Ну и?.. Чего воешь?

– Ничего… – всхлипнула девушка и спрятала лицо в подушку.

– Не ври мне.

– Я думала, что уже не увижу его… – горестно захлюпала носом Феодора. – А тут вишь как… И признаться нельзя…

– Сохла по нем, что ли?

– Угу-у-у… – завыла Феодора. – А он не обращал внимания, потому что еще мала тогда была. А потом тятька уговорился с боярином Микулой меня за него отдать. Но меня ушкуи укра-а-али…

– Тихо-тихо… – Я прижал девушку к себе. – Давай подумаем, как быть.

– А никак! – зло выкрикнула Феодора. – Никак, пусть будет как будет. Он и не узнал меня, ирод! Ну и пу-у-усть…

«Эко девку за душу взяло… – подумал я, поглаживая Феодору по спине. – Но ничего тут уже не сделаешь. Не ровня она ему, далеко не ровня. Федьку за принцев впору отдавать, но никак за государева приказчика, пускай даже боярского сына. К примеру, за преемника Паука на троне Франции, принца Орлеанского. Тот как раз своей женушки лишился. Да много дел можно наворотить с помощью такого ресурса, как Феодора. Ничего, переплачет – отойдет, девка она умная».

Кое-как успокоив приемную дочь, я быстро омылся, переоделся и наладился наконец толком поесть. Логан чего-то запаздывал, поэтому я решил ужинать только с гревиндой. Признаюсь, весь день думал о ней, едва-едва дождался, чтобы увидеть. Как пацан, право слово. Надо будет побыстрей решить с поединком, чтобы всласть насладиться плодами победы. Может, тогда наваждение спадет.

Воительница уже сменила свой милитаристский имидж, но от этого не перестала быть похожей на северную деву битвы. Волосы она распустила и прихватила скромным бронзовым обручем с какими-то руническими символами; простенького покроя платье серого цвета и расшитая народными узорами безрукавка, подбитая рысьим мехом; по талии широкий кожаный пояс – в этом скромном наряде Инге нравилась мне даже больше. Да не мне одному. Сегодня Логан уже подкатывал с намеками, мол, ежели господину графу недосуг биться с мурманкой, то он великодушно может его сиятельство заменить. Естественно, в постели тоже. Но был послан. Еще чего не хватало.

В отличие от вчерашнего дня, Инге была странно тихая, можно даже сказать, печальная. Тихонечко зашла и, потупив глаза, стала посередине каюты.

– Графиня, прошу вас, отужинайте со мной. – Я коротко поклонился северянке.

– Благодарю вас, граф… – Инге села, но глаза так и не подняла.

– Вам нездоровится? Позвать лекаря?

– Нет, благодарю вас… – Личико норвежки олицетворяло собой печаль в самом чистом виде. С прибавкой в виде нешуточных страданий, скорее морального плана, чем физического. Ела она тоже неважно, вернее, изображала, что ела. Из бокала только пригубила. Да что с ней случилось? Как подменили девку. И все искренне, никакого притворства не замечаю.

– Может быть, есть жалобы на содержание? Охрана не допускает вольностей по отношению к вам?

– Нет, никаких жалоб…

Вот же заладила… Попробовать разозлить ее, что ли?

– Графиня, если вы считаете, что поспешили с вызовом на поединок, я приму это как должное. Не вижу никаких проблем. Будем считать, что вызова не было.

– «Как должное» – это как, граф? – Инге настороженно стрельнула на меня глазами.

– Мало ли. – Я небрежно пожал плечами. – Вы женщина, со всеми присущими женскому полу слабостями. Опять же платить за проигрыш вам придется не золотом.

– Ха! – презрительно воскликнула Инге. – Для того чтобы получить меня, граф, вам придется сначала победить. Я подозреваю, что вы затягиваете с поединком из-за обычного страха. Вы ведь мужчина, со всеми присущими мужскому полу слабостями.

Меланхолия с нее слетела в мгновение ока. Северянка опять стала похожа на дикую тигрицу.

– Такой вы мне гораздо больше нравитесь, графиня. – Я улыбнулся и подлил ей вина в бокал. – А печальный и смиренный образ вам идет примерно как корове седло.

– Правда? – удивленно склонила голову норвежка. – Мне казалось, что мужчинам нравятся именно тихие и глупые девы, способные только прясть и рожать.

– Так вы старались мне понравиться? – как бы невзначай заметил я.

– Нет! Конечно нет! – очень бурно и очень ненатурально возмутилась северянка. И сразу же перевела разговор на другую тему: – Все-таки когда состоится поединок, граф? Почему вы затягиваете с ним?

– В самое ближайшее время, графиня.

Инге фыркнула и с напором потребовала:

– Тогда разрешите мне упражняться по утрам! А еще мне надо подготовить кое-что для упражнений. Жерди, длинная веревка, пара длинных бревен…

– Хорошо, я прикажу. Дамуазо Луиджи, проследите, чтобы ее светлости предоставили все, что необходимо.

– И мои топоры!

– По поводу топоров… сомневаюсь.

– Я же давала клятву, что не причиню никому вреда!

– Я подумаю.

– Но…

– Сказал же – подумаю, графиня.

– Хорошо, я верю вам. И все-таки как насчет того оборотня и принцессы?..

– Не оборотень, а обычный тур. Хотя и громадный. Принцессы тоже не было, а была дочь дюка Карла Смелого Бургундского. И да, тура убил, оную дочь спас.

– И конечно же она влюбилась в вас без памяти? – тщательно маскируя интерес, полюбопытствовала Инге. – А вы ответили взаимностью?

– Не знаю. Нет.

– Странно. – По губам норвежки скользнула ехидная улыбка. – Скальды поют в своих балладах, что вы не пропускаете ни одной юбки. – Инге прыснула и нараспев продекламировала: – Графиня иль кухарка, пастушка иль принцесса, но конту Жану все равно, идет на штурм он резво…