Мэтью Кирби - Валгалла: Сага о Гейрмунне [litres]

– Забирайся, – сказал Гейрмунн.

Иоанн наклонил голову в знак благодарности, прыгнул в лодку и споткнулся, пытаясь устроиться на средней банке.

– У твоей лодки слишком много весел.

– Без весел в лодке никакого толку, – заметил Гейрмунн, отталкиваясь от пристани.

– И то верно. – Иоанн снова наклонил голову. – Пять дней назад большой отряд датчан отплыл из Мидсхемстеда. – Он посмотрел на сложенные весла Одмара. – Интересно, добрались ли они куда-то.

– Будем надеяться, что нет, – ответил Гейрмунн, делая первый взмах веслами.

– Позволь спросить, а ты откуда приплыл утром?

– Из Анкарига.

– Святое место. Как тамошние монахи?

– По большей части как и здешние, – ответил Гейрмунн. – Всех поубивали, кроме одного затворника в хижине. Его имя Тортред.

– Тортред? Слыхал о нем. Праведный человек. Вроде у него был брат Танкред. И сестра была, Това. Ты видел кого-нибудь из них?

– Других священников я не видел, – ответил Гейрмунн. Ему вспомнилось мелькнувшее женское лицо. Если это и была сестра Тортреда, он напрасно потратил серебро. – Когда я уходил, Тортред был жив, но вряд ли он долго протянет.

– Он и есть тот священник, которого мучила жажда?

– Да.

Лодка плыла по середине широкой реки. Туман рассеялся, и солнце, поднимаясь все выше, начало припекать Гейрмунну лоб.

– Дурак этот Тортред. Вылез бы из своей хижины и стал вольным священником, как ты.

– Датчане-завоеватели сродни наступлению ночи зла, – вздохнул Иоанн. – Но в темноте горят свечи и, как могут, отгоняют ее своим светом.

Гейрмунн не понимал, кого Иоанн сравнил со свечой: Тортреда, себя самого или его. Спрашивать он не стал, задав более насущный вопрос:

– Ты говорил про какое-то место в пяти милях. Что там находится?

– Ах да. – Иоанн махнул рукой, указывая вперед. – Римляне называли это место Дуробриве. Там когда-то была крепость и городок внутри ее стен. Но сейчас крепости уже нет. Большую часть ее камней растащили для строительства монастыря в Мидсхемстеде.

– А нам туда зачем?

– Затем, что римляне строили еще и дороги, по которым теперь передвигаются датчане. Через Дуробриве проходит Эрнинга-страта – главный римский тракт. Идя на юг, ты достигнешь Редингума.

– Понял. Спасибо.

Иоанн посмотрел на небо. В отличие от неба над болотами, здешнее было голубее и прозрачнее. Продолжая махать веслами, Гейрмунн заметил, что местность к северу и югу от реки становится все суше. Болота сменились лесами и пустошами.

– Наверное, это я должен тебя благодарить, – сказал священник.

– Почему?

– За возможность путешествовать с тобой.

Услышанное ошеломило Гейрмунна. Он даже перестал грести.

– Я в Англии недавно, но мне кажется странным, чтобы священник искал себе в попутчики язычника.

– Это правда. Страна меняется. Когда датчане наводнили Нортумбрию, я поспешил покинуть те места. Я направился в Восточную Англию, но и ее успели завоевать. Боюсь, следующей падет Мерсия, и тогда останется один Уэссекс. Сдается мне, что наступит такой день, когда священник, не желающий странствовать с язычником, будет вынужден странствовать один. Но не с каждым язычником я бы пустился в путь, – добавил Иоанн, склоняя голову набок.

– Только с тем, у кого нет меча, – усмехнулся Гейрмунн.

– Подожди-ка. – Иоанн принялся рыться в мешке. – Думаю, тебе это пригодится больше, чем мне.

Иоанн вытащил кожаные ножны, в которых лежал сакс – оружие, слишком длинное для ножа и слишком короткое для меча. Деревянная рукоятка оканчивалась простой железной головкой.

– Это, конечно, не франкская сталь, но режет неплохо.

Чем больше времени Гейрмунн проводил в обществе священника, тем меньше понимал этого человека, подозревая, что Иоанн не в ладах с рассудком.

– Ты отдаешь оружие своему врагу?

– Я и не подумал, что ты мой враг. – Иоанн положил ножны на колени. – Саксы и датчане могут враждовать, но это не значит, что Иоанн и Гейрмунн тоже должны быть недругами. Я никого не считаю врагом.

Эти слова изумили Гейрмунна. На вид Иоанн казался намного моложе Хьёра, но говорил с мудростью старика.

– Ты напоминаешь мне одного скальда по имени Браги Боддасон, – признался Гейрмунн.

– Он был твоим другом?

Гейрмунн не решился бы применить это слово к Браги, но и противоречий оно не вызывало.

– Можно сказать и так.

– А как этот Браги Боддасон посоветовал бы поступить тебе сейчас?

Гейрмунн сделал несколько взмахов веслами, обдумывая ответ.

– Он бы напомнил мне, что своего меча у меня нет, а ты предлагаешь годное оружие. Еще бы он назвал тебя дураком, но не таким, который желает мне зла.

– По большей части я соглашусь. Бери мой подарок.

С южного берега из травы вылетел небольшой ястреб и, прежде чем набрать высоту, пронзительно крикнул на плывущих. Гейрмунн позавидовал птице, чье острое зрение позволяло видеть на далекие расстояния.

– Если уж ты собрался путешествовать со мной, знай: я намереваюсь воевать с саксами.

– Может, по меркам Гейрмунна из Ругаланна я и дурак, но я так и подумал. Поэтому не собираюсь идти с тобой до самого Редингума. К югу отсюда, в двух днях пути, в местечке Ройсия будет перекресток. Оттуда ты двинешься по Икнильдской дороге на Уэссекс. Я пойду дальше на юг, в Лундевик.

– Это Лунданаборг? Что ждет тебя там?

– Надеюсь, мне подвернется корабль, и я уплыву домой, в Саксонию. Если, конечно, у бога нет замысла отправить меня в другое место.

– Доберешься – узнаешь.

– Обычно так и происходит, – сказал Иоанн.

Река успела сделать несколько широких петель, поворачивая то назад, то снова вперед, прежде чем Гейрмунн увидел Дуробриве. Священник был прав, говоря о здешнем запустении. Высота некогда внушительных крепостных стен настолько уменьшилась, что они не удержали бы и овец на пастбище. Но когда Гейрмунн миновал последний изгиб реки и пристал к южному берегу, он увидел уцелевший римский мост. И то помощь путникам – не нужно ломать голову, как перебраться на другой берег. Лодку они с Иоанном затащили поглубже в камыши и спрятали там, а сами выбрались наверх.

В тени моста сделали краткий привал. Гейрмунн сжевал часть хлеба, отданного Иоанном, потом привязал к поясу подаренный сакс. Иоанн закинул мешок на плечо, и они вышли на дорогу.

По правую руку дорога пересекала мост и далее вела на север, к Йорвику. Так говорил Иоанн. В южном направлении дорога проходила под одинокой белой, словно кость, аркой – вероятно, здесь когда-то были городские ворота – и тянулась через покинутый город, рассекая его надвое.

– Ты когда-нибудь видел плоды трудов римлян? – спросил Иоанн, когда они подошли к развалинам города.

– Нет, – тихо ответил Гейрмунн.