Иван Оченков - Государево дело [litres]

– Прекрасная идея, – поспешно согласился с ним герцог Брауншвейг-Вольфенбюттельский. – Это лучшее, что мы сможем сделать в такой ситуации.

Собравшиеся начали расходиться. Одни бурно обсуждали между собой перипетии сегодняшней встречи, другие сосредоточенно помалкивали, третьи бросали на меня заинтересованные взгляды, но пока не решались подойти.

Похоже, что эта встреча оказалась не такой результативной, как предыдущая. Блин, вроде взрослые люди, а на уме какая-то дичь! Ведьмы, колдуны… тут скоро земля начнет гореть под ногами, а они… Тьфу!

– Иоганн Альбрехт, – немного заискивающе спросил меня отчим, – а где вы остановились?

– Что? – не понял я.

– О, я бы с удовольствием предложил вам свое гостеприимство, но этот дом мал даже для нас с братом, а уж для вашего величества…

– Ах, вот вы о чем. Не беспокойтесь, я дал распоряжение своим людям, чтобы те подыскали какое-нибудь прибежище для нашей оравы. Уверен, они справились с этой задачей, хоть я и не представляю, где именно буду сегодня ночевать.

Как оказалось, я не ошибся. Пока шли переговоры, фон Гершов подыскал для меня и свиты подходящую резиденцию и теперь ожидал нас там.

– Каково? – почти весело спросил меня Ульрих, вскакивая в седло. – Я говорил вашему духовнику, что «охота на ведьм» у нас в Германии объединяет даже самых заклятых врагов.

– Неужели? И кто же, позвольте спросить, наиболее отличился на этом поприще?

– Фердинанд Баварский, разумеется. За ним, не слишком, впрочем, отставая, идут ваш отчим и его благородный брат Юлий Эрнст. Если по отдельности они и уступают архиепископу, то вдвоем, вне всякого сомнения, превосходят его. Остальные проявляют куда меньше рвения в деле искоренения колдовства, ну а вы, царственный кузен, безнадежно отстали. Со времен вашего отъезда в Москву процессы против ведьм в Мекленбурге прекратились. Разве что селяне иногда устраивают самосуд. Впрочем, может быть, вы наверстываете в Москве?

– Нет. Эксцессы случаются, но я по возможности их пресекаю.

– Бедные ваши подданные, – сокрушенно вздохнул датчанин. – У них совсем нет развлечений!

– Все не так плохо, – поспешил успокоить я дальнего родственника. – У нас на Руси весело и без сожжения ведьм. То татары налетят, то поляки… Вот уж не думал, что мой отчим так занят искоренением колдовства. Мне казалось, его кроме шахмат мало что интересует.

– Странно для розенкрейцера, не правда ли? – засмеялся Ульрих.

– Для кого?

– Вы разве не знали, что Август Младший состоит в обществе розенкрейцеров? [107] Розенкрейцеры – тайное теологическое и мистическое общество в Германии времен позднего Средневековья.

– Я даже не знаю, кто это такие.

– О, как вы отстали от жизни в своей Московии! Это, как бы вам объяснить, такое тайное общество, которое, впрочем, совсем недавно стало явным. Постойте, ведь ваш отец тоже состоял в нем!

– Что?!

– Да. Это всем известно.

– Простите, кузен, но я отказываюсь что-либо понимать. Мой отец состоял в каком-то тайном обществе, причем оно настолько тайное, что об этом все знали. Я ничего не упустил?

– Да, все именно так. Просто это, как говорят французы, секрет Полишинеля. Темному простонародью знать это, разумеется, ни к чему, а люди нашего круга вполне осведомлены.

– Все страньше и страньше… а кто еще состоял или состоит в этом обществе?

– Ваши дяди и покойные кузены, насколько мне известно.

– Tvoju diviziju!

– Что, простите?

– Не обращайте внимания, это такое непереводимое русское выражение.

Просыпаться утром не хотелось совершенно. Как ни крути, а долгая дорога нас вымотала, а потом еще и эффектное появление на съезде плюс два раунда переговоров. В общем, кое-как поужинав и немного выпив «с устатку», я завалился спать, строго-настрого приказав подчиненным, что мое величество ни в коем случае нельзя будить, кантовать и вообще как-то тревожить, разве что при пожаре.

– Государь… – раздался совсем рядом настойчивый шепот.

– На кол посажу! – посулил я и перевернулся на другой бок.

– Государь, – прозвучало громче.

– Ну, какого, блин, вам от меня надо?!

– Государь, делегаты пришли.

– Какие еще, к бесу, делегаты?

– Дык от городов, – пояснил неведомый мучитель.

– Каких городов?

– Имперских!

Пришлось подняться и уставиться мутным взглядом на наглеца, дерзнувшего нарушить покой своего сюзерена. Когда зрение наконец сфокусировалось, удалось разглядеть до омерзения свежего Рюмина, евшего меня преданными глазами.

– И что хотят? – вздохнул я, проклиная про себя свою тяжкую долю.

– Поговорить с тобой, батюшка!

– Это хорошо, а почему в такую рань?

– Помилуй, кормилец, уж полдень скоро! Я их кой час баснями кормлю, опасаюсь, как бы не разошлись.

– Ни хрена, подождут… Блин, что же так фигово-то, ведь не пили вчера… вроде… почти…

– Конечно-конечно, ваше величество! – согласился дьяк с непередаваемой интонацией, сразу заставившей меня насторожиться.

– Нет, ну вроде пивка я разрешил на нашу банду взять… – начал припоминать я обстоятельства вчерашнего вечера. – Кажется, бочку?

– Две, – постным голосом подтвердил Клим. – Потому как одна для вашей царской милости – только губы намочить.

– Да ладно! Я что, так и сказал?

– Ага. Ты же, царь батюшка, на нее верхом сел, да каждому из своих царских ручек изволил поднести, да с каждым и выпил, чтобы ему честь оказать.

– Врешь!

– Хочешь, побожусь?

– Не надо. И что, я со всеми пиво пил?

– Ну зачем со всеми… да еще пиво! Принцу Ульриху ты велел хлебного вина налить и потчевал, пока бедолага под стол не свалился. Потом за фон Гершова взялся. Панин как это увидал, то, не будь дурак, усвистал караулы проверять и тем отбрехался. Михальский тоже поднабрался – будь здоров. Вон спит с саблей в руке. Телохранитель!..

– А ты почему такой свежий?

– Молодешенек ты еще, государь, с нами, стариками, тягаться!

– С кем это «с нами»?

– Ну так, ясное дело, со мной да с батюшкой Мелентием.

– А он где?

– Известно где. Молится за нас, многогрешных! С делегатами что делать будем?

– Переговоры вести, что же еще! Ох, блин, это же надо так намешать…

– Прими, батюшка, похмелись, – протянул мне дьяк полный кубок.

– Господи, помоги, – взмолился я. – Ибо ведаешь, что не пьянства для, а здоровья ради!

Продукция брауншвейгских пивоваров пролилась в мое горло подобно освежающему потоку в сухой степи. Стало немного легче.

– А что, колодец тут есть? – поинтересовался я.

– Как не быть, милостивец!

– Тащите пару ведер воды!

В общем, через несколько минут перед представителями вольных и имперских городов предстал вполне свежий и относительно трезвый монарх. Всего их было четверо. По одному от Гамбурга, Бремена, Любека и Магдебурга.