Сергей Зеленин - Под прикрытием

Ничего не соображая, на уровне инстинкта схватил за плечи – наклонился к сладким устам, чтоб…

Тут, меня кинуло в жар, потом в озноб: вроде взрослый мужик – а так тупо попался в любовные сети какой-то сцыкухи! …Или, сам хотел попасться? Подсознательно?!

У, ПЕДОФИЛ КОНЧЕННЫЙ!!!

Однако, какова, а?! Такое бы коварство – да на какое благое дело…

…Поцеловав Елизавету в её высокий, гордый аристократический лобик, я присев поднял платок и набросил ей на плечи:

– Простынешь ещё – сопли зелёные побегут, будет очень некрасиво выглядеть для такого очаровательного создания.

Усадив ничего не понимающую девушку на стул, я сел напротив и шутейно нажал ей на кончик носа:

– Ошибка номер один для начинающей Роксоланы: в карточной игре нельзя сразу заходить с главного козыря – тем более, если он у тебя всего один-единственный.

– Я, не понимаю, Серафим…

Вздохнув и на минуту задрав глаза к потолку (слава Богу, с дочерью таких разговоров вести не приходилось!), объясняю:

– Единственное твоё богатство – это твоя… Хм, гкхм… Так сказать – девичья честь.

Кто из нас больше покраснел, интересно: она или я?

– Больше у тебя ничего нет – даже элементарного житейского опыта… И, ты чуть не отдала своего «козырного туза» первому встречному? Который, тебе даже ничего не обещал?!

– ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?!

Зарыдав, от стыда закрыв лицо руками, Елизавета убежала в свою комнату…

– Поплачь – так легче будет. Как надоест сыростью исходить – выходи: поговорим, я буду ждать.

Минут пятнадцать я слушал всхлипы из спальни и пил из видавшей виды кружки холодный, скверный чай с неким подобием яблочного повидла. Наконец, выходит – как в воду опущенная, одетая – в монастырь только тотчас идти. Садится на табуретку и, понурив оземь красные опухшие от слёз глаза, шмыгая покрасневшим носом лепечет:

– Ma maman говорила, что… «Целомудрие» девушки не имеет значение, если мужчина любит по-настоящему…

– Вот, как?! А, что по этому поводу говорил твой покойный père, пусть земля ему будет пухом?

Ответа не дождавшись, безапелляционно заявляю:

– …Дура она, твоя «maman»! Мужчина, «если любит» – может и промолчать, но ему никогда не будет пофиг. Он, всю жизнь может прожить – но всегда будет помнить, что перед ним – у его жены был один… Или два? Или три или…? А, может – сотни три, или – того больше, мужчин? И, эта мысль всегда будет висеть над вашими отношениями – как острый дамоклов меч.

Притихла и внимательно слушает, опустив голову.

– …Конечно, если какая-нибудь «красотка с характером» (даже с таким «послужным списком»), решит захомутать в мужья какого-нибудь сельского учителя – это не будет играть решающего значения. Но, если она собралась покорить сердце «султана» – ей нужно тысячу раз подумать, прежде чем «раздвигать ноги» перед первым встречным!

Пошмыгав носом, та категорически запротестовала:

– Серафим! Я не «перед первым встречным»… Это… Мой «султан» – ТЫ!!!

Одно радует – никакого «я тебя люблю». Значит, девочка ещё врать не научилась и для перевоспитания не потеряна.

Будем работать! Раскрываю поширше очи:

– Вот, как?! С чего бы так?!

– Мама говорила, что ты – самый порядочный молодой человек в Ульяновке, какой ни за что не обманет. Ещё она говорила, ты здесь у нас надолго не останешься – раз самого Троцкого и Ленина знаешь. Мол, погостишь у отца, поправишь здоровье и в Москву уедешь – а там «очень далеко пойдёшь»…

– …Если ГПУ вовремя не остановит, – перебиваю её хвалебный поток красноречия в мой адрес, – и не отправит куда-нибудь северней Москвы.

Хм… Ну, что сказать? «Деревня», она и есть – деревня! Скажешь им одно – переиначат всё наоборот, в десять раз раздуют – да и, тебе самому же «по секрету» расскажут. Да так, что поверишь!

– Насчёт моей «порядочности» твоя мама не ошиблась: вот почему мы с тобой в данный момент за столом всего лишь чай пьём – а не в койке всякими «безобразиями» занимаемся… А вот насчёт всего остального, твоя уважаемая maman – дала маху!

Ещё раз нажимаю ей на кончик носа:

– Ошибка номер два: неправильный выбор объекта. Я никогда не стану «султаном», никогда не буду жить в столицах, никогда не буду вести публичную, светскую жизнь – о которой ты мечтаешь… Почему, спросишь?

– Почему?

Развожу руками, мол – извини:

– Да, потому что мне это и даром не надо – это всё не для меня. Выше головы не прыгнешь! Я не горный орёл – я никогда не буду парить в вышине и, ты рядом со мной – никогда не будешь гордой светской орлицей…

Поднимает на меня взгляд:

– Ты – умный! И, добрый…

– «Умный»… Ха! Конечно, я – умный! Но, не как лев – думающий как загнать добычу пожирнее в засаду своим львицам. Я скорее, умный – как хозяйственный запасливый хомячок: по зёрнышку, по зёрнышку – собирающий в свою норку запас на «чёрный день». Рядом со мной ты будешь выглядеть обычной серой хомячихой…

Я максимально надул щёки и нахмурил брови, изображая этого мелкого грызуна и наконец развеселил её:

– Хихихи!

– Мой «потолок» это губернский Нижний Новгород – да и то не на «вершине» под палящим «Солнышком», а где-нибудь рядом – «в тенёчке». Ты разве этого хочешь?

– Ннн… Не знаю…

– А «доброта» моя – вообще смертный приговор через «геморроидальные колики»: «султан» не имеет права быть добрым! Он, по своей должности обязан быть злым, жестоким и коварным – иначе, это и не султан вовсе и, он недолго будет властвовать над своим «гаремом»! Ты об этом думала?

Та, в отчаянии:

– Я, я… Я не думала… Я хочу отсюда уехать, Серафим! Хочу навсегда, чтобы…

– В Москву хочешь или сразу в Париж?

Не получив ответа, вполголоса напеваю:

Насладившись произведённым эффектом, продолжаю:

– Уехать не долго! Только кем ты станешь хотя бы и в Париже – но, без денег и без связей? Каждый год, миллионы молодых, умных, красивых девушек из провинции – даже в нормальных странах (по сравнению с нашей, конечно), уезжают в столицы и «голливуды» и, лишь считанные единицы из них становятся «роксоланами» в султанских гаремах. Остальные, или возвращаются домой – где в лучшем случае выходят замуж за «серых, хозяйственных хомячков» вроде меня и, рожают им кучу симпатичных детишек…