Стюарт Слейд - Великан

"Локхиды" могли только догадываться, где стоят зенитки, и редко выбивали все за один заход. Зато следом, на два разных голоса, приближались "Гудьиры". Низкий рокот звездообразного двигателя, и более грубый рык. Вторых стоило бояться больше, они несли 20-мм пушки вместо пулемётов. На них были и ракеты, и бомбы, судя по знакомым взрывам и сотрясениям. Но кроме всего этого разом - напалм, сгущённая горючая смесь. Шуман слышал злой рёв его пламени, жар огня, улавливал крики людей. Амеры были настоящими чертями, раз создали такое. Намешали в топливо загуститель, который заставил его гореть медленнее и горячее, прилипать к любой поверхности и выжигать из воздуха весь кислород. Чтобы даже те, кого миновал огонь, умерли от удушья.

Ещё одна волна "Гудьиров"? Новый ход . Амеры не любили лишних нововведений. Они экспериментировали, находили рабочую тактику, и потом придерживались её. Люфтваффе противостояли первым американским налётам, рассеивая технику в стороны от самой полосы. Амеры ответили с тонкостью, изяществом и изобретательностью, которыми уже прославились - просто разбомбили и сожгли всё на большей области. Однажды Шуман участвовал в допросе морского лётчика. Мужчина в возрасте, около тридцати. Шуман не разбирался в американских флотских званиях, но "прапорщик" звучало весомо. У адмиралов ведь есть личные вымпелы? [30] Игра слов. В оригинале ensign, что в зависимости от контекста может означать мичмана, прапорщика, и вообще младшего офицера на лейтенантской должности. Шуман, переведя ensign как "вымпел", понял звание как "прапорщик" (исторически - передовой знаменосец отряда). Следователь спросил, почему он воюет. Немецкий солдат сказал бы, "защищаю Отечество", или "защищаю Европу от коммунизма". Американский пилот ответил: "Я хочу убить вас и перебить вам все горшки".

Даже имена их самолётов сочились ужасом и ненавистью, как у этих рычащих "Гудьиров". "Палач", "Похоронка", "Демон-убийца", "Смертоносец", "Огнемёт". Кто-то из них недавно сбил Шумана. Лежа в траншее, содрогаясь от шума и страха, оглушённый рёвом двигателей и взрывами, окруженный воем ракет и жаром напалма, он внезапно до донышка осознал вовлечённость амеров в войну. Они воевали лично . Это не продолжение политики другими средствами. Не игра или состязание. Амеры ненавидели их. Они решили, что Германия слишком полна зла, чтобы позволить ей жить, и собрались уничтожить её.

Внезапно все части головоломки встали на своё место: тщательное планирование, безжалостное применение силы, мастерство, с которым амеры сносили всё, что вставало на пути. Даже в бою они не проявляли гнева. Они приняли хладнокровное решение сокрушить врага и делали это так эффективно, как только могли. Для них это не крестовый поход, сражение или дуэль. Это работа, неприятная работа, которую необходимо выполнить - как можно быстрее и полнее. А потом и по домам можно. Их заботило не то, что следует сделать прямо сейчас, мысленно они уже были дома. И Шуман, лёжа на дне траншеи, заплакал.

Но даже тогда он продолжил следить за налётом. "Гудьиров" сменили "Дугласы". Неторопливые упитанные бомбардировщики, которые кружили над аэродромом и методично добивали всё что ещё уцелело. Они не торопились, всё равно ПВО уничтожена. Любое ещё стоящее здание, любой самолёт в укрытии. Они выискивали траншеи и входы в бомбоубежища, чтобы залить их адским пламенем напалма. Последним ударом "Дугласы" сбросили бетонобойные бомбы, надолго выводя ВПП из строя. У некоторых тысячекилограммовых бомб стояли замедлители, рассчитанные на неделю, а то более. После нескольких минут тишины прозвучал отбой тревоги. Из-под земли, среди того, что осталось от авиабазы, а теперь достоверно походило на ад, поднимались фигуры выживших.

Воздух вонял горящим бензином, горелой плотью и пластмассой, нагретым металлом и распылённым бетоном. Дым был настолько густым, что забивал ноздри маслянистой копотью, вынуждая людей дышать ртом. Повезло тем, у кого нашлась ткань прикрыть лицо. Шуман, видя как стремительно другие становятся чумазыми, не пожалел свой драгоценный шарф белого шёлка. Даже солнце покраснело от дыма. Горело всё, что могло гореть. Стояла странная тишина, несмотря на пожары и хлопки разлетевшихся боеприпасов. Майор понимал, что сейчас авиабаза опасна почти так же, как во время атаки. Прямо перед ним лежали оторванные крылья "Гудьира". Самолёт грохнулся брюхом на полосу, и въехал в обваловку капонира. Обломки перемешались со стоявшей там "Готой", а хвост встал крестом над общей могилой. Обтекатель двигателя отлетел в сторону, и можно было рассмотреть рисунок. Карикатурная картинка немца с моноклем, в рогатой каске. Его перерезáла бензопила. Шуман поймал себя на мысли, что понимает посыл. Он шёл через разгромленную базу, ошеломлённый, контуженный и истощённый, подсознательно выискивая, где можно прислониться и отдохнуть. Внезапно его остановило заграждение из цепочки. Дальше лежали обгоревшие руины, с длинным рядом укрытых брезентом тел снаружи.

- Простите, герр майор, здесь опасно. Ударили два "Гудьира". Один ракетами, второй сбросил напалм. Стойте, герр майор, не ходите...

Было слишком поздно. Шуман увидел пару женских ног из-под брезента и приподнял плащ-палатку. Он понимал, что увидит Хильду. Она обгорела до неузнаваемости. Руки были подняты как будто в молитве, сжаты и скрючены. Рот застыл в крике. Майор отвернулся, его затошнило и рвало ещё долго после того, как желудок опустел.

- Надо похоронить её вместе с лётчиками, герр майор. Она хотела бы так, - это подошёл унтер-офицер Дик.

- Боже небесный, ей было семнадцать лет. Почему ты думаешь, что она вообще хотела быть похороненной? - в истерике воскликнул Шуман.

- Простите, герр майор, вы правы.

Офицер заставил себя прекратить и обуздать разум.

- Ничего, Бруно. Это я неправ. Верное предложение, доброе. Извини за грубость.

Унтер кивнул, провожая пилота взглядом. Он определённо собирался вскоре умереть - на его лице появилась тень. Возможно, погибнуть в бою, или от ран, или самому свести счёты с жизнью. Но совершенно точно.

ГЛАВА ЧЕТЫРЕ

ИГРА НА ВЫЛЕТ

Франция, Савенэ [31] Небольшая коммуна на западе Франции, недалеко от Сен-Назера. . Главная база II/KG.40 [32] KG.40 - в РИ бомбардировочная эскадра, оснащённая средними и тяжёлыми (ФВ-200 Кондор) бомбардировщиками. В основном занималась разведывательными полётами над Атлантикой, принимала участие в транспортном снабжении окружённой 6-й армии под Сталинградом.

Подразделение, видимо, по злой шутке, называлось "бомбардировочной авиагруппой" - если вообще когда-либо ею было. Четыре "Арадо" [33] Arado-234 - немецкий реактивный бомбардировщик. Первый в мире реактивный бомбардировщик, и первый в своём классе, участвовавший в боевых действиях. и менее двадцати крохотных Hs-123. В России эскадра понесла тяжёлые потери и была отправлена во Францию на переформирование. Это тоже звучало глупой хохмой. Лейтенант Вийнан никогда не видел столько вражеских самолётов разом. Он слышал, что налёты американских авианосцев ужасающи, но ничего подобного не мог даже вообразить. Их писарь ехал на велосипеде, возвращаясь из отделения полевой почты, когда на него устроили охоту четыре истребителя амеров. И гоняли как собаки, пока не убили. Четыре истребителя на одного человека.