Константин Калбазов - Пилигрим. Кентарх

Наконец боевой запал угас. Или самые отчаянные головы успели полечь. А погибших было много. Очень много. Признаться, Михаилу даже стало не по себе, как только он осознал, что это ни просто фигурки и мишени, по которым он метал стрелы, а люди. Когда видишь несколько трупов, и вот такую бойню, ощущения совершенно несравнимы.

Турки простояли у крепости до утра. В течении ночи, время от времени еще поднималась тревога. Но это были всего лишь мародеры, польстившиеся на имущество погибших. Или отправившиеся на поиски близких. Защитники, и Михаил в том числе, неизменно обстреливали тех, кого получалось рассмотреть. Нередко приходилось прибегать к помощи факелов, которые бросали со стен.

На рассвете выяснились две вещи. Первая, трупов перед крепостью стало значительно меньше. А оставшиеся были обобраны как липка. Что в общем-то не больно-то и удивляло. И вторая, турки снялись с лагеря и ушли от крепости.

Только глубоко заполдень, Антип нашел добровольцев согласившихся разведать обстановку вокруг крепости. И весть принесенная ими уже через час, не могла не радовать. К крепости подходила армия, под командованием Комнина.

Правда, как потом выяснилось, сражение в его планы не входило. Он намеревался вступить в переговоры, вывести из крепости свои войска, оставив ее туркам. Правда, при этом за ромеями оставалась другая, захваченная, ну или освобожденная, на другом участке.

А еще Михаил вдруг узнал, что умудрился отличиться. Неизвестно, останется ли его имя в веках, но он имел все шансы попасть в историю. Или влипнуть, потому как могут найтись и желающие отомстить отличившемуся. Ибо не в бою, а единичным выстрелом он сумел сразить султана Мелик-шаха. То-то войско так возбудилось.

Комнин входил в крепость как победитель. Словно он и не отправлял этих воинов только для отвлечения внимания, а потом не собирался вернуть туркам то, что отряд захватил ценой своей крови. Обосновавшись в помещении коменданта крепости и приняв от него обстоятельный доклад, он вызвал к себе Романова.

- Как твое имя? – поинтересовался ладно сложенный молодой человек.

Темноволос, высокий, стройный, с тонкими чертами гладковыбритого лица. На вид, нет еще и двадцати. Впрочем, чего это он, ведь и так знает, что ему только восемнадцать. Однако держится независимо и даже высокомерно, как человек привыкший повелевать. Хм. А ведь так оно и есть. Молод? Несомненно. Но это лучший военачальник Восточной Римской империи. Причем уже не раз успел доказать это.

Впрочем, поговаривают, что по праву лавры должны принадлежать вон тому, высокому и крепкому мужчине, в ламинарном доспехе. Правда, Титикий так же не особо выделяется возрастом, всего-то двадцать два года. С другой стороны, взрослеют тут рано. Как и начинают карьеру.

- Михаилом крещен, - ответил Романов.

- Благодарю тебя за службу, Михаил.

- Я служу не императору, а дружине, - не стал тушеваться парень.

- Запомни, Михаил, все подданные служат императору.

- Я не подданный империи, - покачав головой, возразил парень.

- Ты смеешь мне дерзить?

- Это не дерзость, господин, а всего лишь правда. Меня сочли недостойным императорской службы по младости лети и телесной слабости. Но я готов служить, если меня удостоят такой чести, - все же решил не обострять Михаил.

- Вот значит как. Слова достойные мужа. Антип, как так случилось, что он не удостоился службы в твоей тагме? Вид у него достаточно воинственен.

- Я предлагал ему службу. Но он отказался.

- Толмачом, - не стал отмалчиваться Михаил. – Я же только за этот поход убил более пяти десятков турецких воинов. Причем троих из них не с помощью арбалета или стреломета, а лицом к лицу.

В принципе он как бы и не рвался на службу. Признаться, пока его все вполне устраивало. Но вот не смог промолчать. Гордость заела наверное. А может и сам от себя не ожидал подобных успехов, вот и воспринял в штыки столь низкую оценку со стороны Антипа.

- Согласен с тобой, Михаил. Обладай я такими задатками, тоже не пошел бы служить толмачом. Ну что же, коль скоро ты пока не служишь императору, спасибо за услугу, - Брякнув о стол увесистым мешочком, произнес Комнин.

Романов без лишних разговоров сгреб награду и спросив разрешения вышел из комнаты. Только оказавшись у повозки и подвесив котел над костром, он наконец пересчитал монеты. Сотня номисм. Хм. Это он удачно сходил в поход. По итогам у него должно будет оказаться не меньше двух сотен. А скорее даже больше.

Если конечно продаст свою добычу не маркитантам сопровождающим армию, а довезет до Царьграда. Тамошние оружейники то же не дадут больше половины цены. Но это все же не треть, а то и четверть, что отвалят торговцы сопровождающие войско.

Хороший ему достался конь. Высокий, быстрый, легконогий и выносливый. Как такое сочеталось в этом арабе совершенно непонятно. Ну или Михаил пока еще не все знает, о выносливости лошадей. Не суть важно. Главное, что турки продолжают висеть на хвосте, так и не приблизившись к нему. Не считая того, насколько он им это позволял. А то еще поймут, что им его не догнать и перестанут маяться дурью. Ему же этого и даром не надо. Даром, что ли тут комедию ломает.

Затяжной подъем заканчивается. Это самый слабый пункт его плана. Ему попросту не видно, кто там за изломом возвышенности. А ведь может статься и так, что его уже обошли. С турок станется. Они и всадники хорошие, и местность за несколько лет владения этими территориями успели изучить. Так что, может быть все, что угодно.

Поудобней перехватил арбалет, хотя в этом нет никакой практической необходимости. Но так оно как-то спокойней. Наконец жеребец вынес его на вершину. Быстрый взгляд окрест. Местность практически открытая, только редкие островки рощ, кустарников и отдельных деревьев. Да вдоль ручья полоска зарослей, но до нее слишком далеко.

Едва скрывшись из виду, наподдал в бока Орлику и тот заметно ускорился. Откуда только взялись силы, хотелось бы надеяться, что он все же не загонит жеребца. Но признаться, особым любителем животных он никогда не был. Так что, да, будет жаль. Но трагедию из этого разыгрывать не станет. Нужно будет подставить его, чтобы выжить самому, сделает это без колебаний. И пусть его проклянут все защитники животных вместе взятые.

К моменту когда турки наконец появились, он успел увеличить разрыв. Но едва они оказались в поле зрения, вновь придержал скакуна. Не явно. Пусть думают, что он оторвался пока они поднимались. Ему нужна эта фора. Рано. Еще не настал нужный момент.

Еще немного и мимо пролетела первая стрела. А вот и привет от рассерженных турок. Взгляд через плечо. До вырвавшегося вперед воина в чешуйчатом доспехе чуть больше сотни метров. Глянул вперед. Пожалуй пора. Вновь пятки в бока Орлика и тот понесся низко стелясь над землей, выкладываясь весь без остатка. Лошадей отличает безграничная преданность человеку и вера в него. Чего не сказать о последнем.