Геннадий Марченко - Второй шанс 3

— Вот это уже интереснее.

Ха, я же вижу, что ты с трудом сдерживаешь радость, дорогая моя, но играешь тут своей невозмутимостью на публику. Стефанович вон аж чуть не приплясывает в своём кресле от возбуждения, но тоже держит марку.

— Надеюсь, текст и ноты у тебя с собой?

— Пока только в голове, я вроде не собирался её отдавать…

— А для кого же берёг? — с подозрением спросила Алла.

— Ну-у-у… Думал, может наша клавишница её петь будет, вот, хотели на плёнку записать.

— Максим, — мягко сказала поп-звезда, — не в обиду будь сказано, но, поверь, будет лучше, если эту вещь буду исполнять я, а не какая-то никому не известная клавишница из Пензы. Короче говоря, я сажусь за фортепиано и мы прямо сейчас записываем текст и ноты. И первой песни тоже, пусть будет.

А я подумал, что, возможно, тем самым избавил настоящего автора от больших проблем. Видел когда-то передачу с Малаховым, на которую была приглашена жительница Новосибирска Ирина Орешко. По её словам выходило, что настоящий автор песни «Позови меня с собой» именно она, а не трагически погибшая в ДТП Татьяна Снежина. Мол, эту песню она написала еще в 1990-м году и посвятила своей первой школьной любви. Снежину она лично не знала, а вот с её продюсером, вместе с которым та разбилась в аварии, была знакома более чем близко, жила у него в новосибирской квартире довольно продолжительное время. Там Ирина якобы и забыла свою тетрадь со словами и нотами песен, которая, как она уверяет, через этого продюсера и попала впоследствии к Снежиной.

Когда песня «всплыла» в исполнении Пугачёвой, Снежина уже два года как пребывала в лучшем из миров. Ирина ввязалась в борьбу за настоящее авторство, и попала, можно сказать, под каток, не учтя, что папа Снежиной занимал пост замдиректора ФСБ России. А помимо прочего дружил с Дерипаской, но это уже другая история. В адрес новосибирской певицы начали поступать предупреждения, что ей лучше отказаться от своих претензий. Но она не унималась, пытаясь отстоять истину. Вскоре убивают мать Ирины, которая вышла из дома в её лыжном костюме и вообще была похожа на дочь. Убийцу, конечно, не нашли. А через некоторое время на саму Ирину было совершено нападение. Это произошло в узком тёмном коридоре на квартире её знакомой. Орешко схватили за волосы, потащили в кухню, стали наносить удары руками и ногами. Защищаясь, она схватила со стола нож и нанесла одному из нападавших смертельную рану. На суде ей дали 8 лет строгого режима «за умышленное убийство». Пока отбывала срок — лишили родительских прав, сына ей так и не вернули. В общем, доказать своё авторство Орешко так и не удалось, а неприятностей нажила выше крыши. Благодаря же моему вмешательству в эту историю с песней и в историю вообще Орешко удастся избежать будущих страданий, да и судьба Снежиной сложится по-другому. Вряд ли она теперь погибнет со своим женихом-продюсером в страшной автокатастрофе. Жизнь дороже одной песни, которая, очень может быть, написана и впрямь другим человеком.

На запись нот и текста обеих песен у нас ушло около часа, Пугачёва тщательно перепроверяла каждую ноту, в итоге всё перенесла на чистовик в нотную тетрадь. На часах было уже без четверти пять. Стефанович при нас позвонил сначала в ВААП, затем своему нотариусу и велел всем нам быстро одеваться и садиться в его «Волгу».

Хорошо, конечно, иметь связи, а Стефанович, как я уже знал, был ещё тем пронырой. В ВААП, где мне предстояло зарегистрировать песню на себя, мы задержались не более чем на сорок минут, оттуда сразу же поехали уже знакомой дорогой к нотариусу. И вновь, как и в прошлый раз, я дотошно прочитал документ, прежде чем мама поставила свою подпись. Не зря я её вытащил в Москву, благодаря этой подписи на мамину сберкнижку будут капать проценты от исполнения Пугачёвой двух песен. Да-да, договор составили на две песни, но «Пригласите танцевать» Алка снова пообещала исполнять не раньше, чем ей исполнится тридцать пять. Застолбила, так сказать. А до того времени я не имею права отдавать песню кому-либо ещё.

На Казанский вокзал нас отвёз Стефанович, благо что от нотариальной конторы ехать было не так далеко. В поезде я поделился с мамой мыслями относительно своего будущего. Сказал, что после училища хочу поступать в литературный институт. Хоть и считал, что вся эта показуха с дипломом литинститута и членством в Союзе писателей выглядит смешно, но на сегодняшний день реалии были таковы, что в эпоху советского бюрократизма лишние корочки с печатью не помешают.

На следующий день из дома позвонил Полевому, решив у него выяснить, что нужно для поступления в литературный институт.

— А ты знаешь, что в литинститут попасть труднее, чем на журфак МГУ? — спросил он. — Ты парень смышлёный, думаю, догадываешься, чьим отпрыском надо быть, чтобы поступить без проблем. Или быть представителем малой народности, но ты у нас вроде на чукчу или бурята похож мало. Однако сдаваться раньше времени мы не будем! У тебя хотя бы за плечами уже имеются публикации, а это, поверь мне, солидный плюс, не говоря уже о том, что по твоей книге снимают фильм. Да и я за тебя, если что, словечко замолвлю.

Дальше выяснилось, что при поступлении придётся пройти творческий конкурс, но работу почтой можно отправить, а после уже, получив одобрение, приехать в Москву для сдачи экзаменов. А среди экзаменационных билетов может попасться что угодно: лирика Некрасова (хотя, казалось бы, откуда у него лирика, у этого обличителя царского режима), воспевание революционных завоеваний в творчестве Маяковского, образ Григория Мелехова в романе Шолохова «Тихий Дон» и так далее по списку. Затем предстоит письменный экзамен по литературе. После чего придётся сдавать историю и иностранный язык. А на десерт придётся выдержать собеседование с комиссией.

— Так что какой-нибудь рассказ на конкурс можешь садиться писать хоть сейчас, — подытожил Полевой. — А что касается остальных предметов — это уже придётся читать, запоминать, прикидывать, как формулировать свои ответы… Ну, до этого ещё дожить надо. Да даже если и не поступишь в институт, думаю, немного потеряешь. Уверен, что уж членом СП ты к этому моменту станешь точно и сможешь спокойно продолжать публиковаться в журналах и отдельными изданиями. Главное — не опускать заданную планку. Ты меня понял?

— Понял, Борис Николаевич, как не понять, — с наигранным оптимизмом сказал я.

А ближе к вечеру пятницы мы с моими ребятами отправились в ДК имени Дзержинского, чтобы исполнить одну-единственную песню. Об этом меня предупредили заранее, я особо и не протестовал. Одна так одна, меньше геморроя. Инструменты от училища сами донесли, включая синтезатор, а местная ударная установка на сцене уже стояла. Юрец успел перед началом концерта по-быстрому кое-что настроить под себя.