Александр Чернов - Флагман владивостокских крейсеров [≈ Чемульпо-Владивосток (СИ) с 4-ой главы 2-ой части до окончания] [litres]

Но долго концентрироваться на военных делах он не смог. Поперекладывав из стаканчика в стаканчик карандаши, Николай резко встал из-за стола, извинился и, вызвав адъютанта, попросил его угостить Вадима цейлонским чаем с ликером. После чего, предложив гостю чувствовать себя как дома, вышел в одну из арок, ведущих к дверям будуара Александры Федоровны…

Вернувшись минут через двадцать, царь явно пребывал в приподнятом настроении.

– Знаете, доктор, я пока не понял до конца, кто вы, откуда вы и чего вы добиваетесь на самом деле, но императрица только что подтвердила, что она на самом деле непраздна. Она не хотела говорить, пока сама не была на сто процентов уверена. И еще из-за древнего суеверия – мол, в первые три месяца лучше никому не рассказывать.

Да. Пожалуй, я начинаю вам верить, Михаил Лаврентьевич, – неожиданно перейдя с официального «мы» на интимное «я», Николай улыбнулся и как-то совсем по-новому, без прежней вчерашней отрешенности небожителя или резко сменившей ее настороженности сегодня утром, взглянул на Банщикова. – Так что там у нас по поводу «Варяга»? Если изловит итальянцев, поведет их прямиком во Владивосток? Помню. И про экипажи, и про телеграфы с Черного моря. По поводу полномочий Руднева и производства Всеволода Федоровича в контр-адмиралы – не волнуйтесь. В данных обстоятельствах это вполне логичное решение. Об этом я уже распорядился, и Владивостокский отряд крейсеров будет подчинен ему. А сейчас давайте все-таки пригласим медиков. Ведь если, действительно, у сына будет та самая болезнь… – Николай не договорил фразы, но Вадим успел заметить, как по его лицу проскользнуло какое-то затравленное, обреченное выражение. – Все уже прибыли, я полагаю…

В присутствии спешно собранных по столице именитых коллег Вадик резко сменил тон: никакой фантастики или мистики, главное – убедить известнейших профессионалов. С царем заранее договорились, что об истинной природе доктора никто, кроме самого императора, знать не должен.

– В долгом морском путешествии на Дальний Восток я заинтересовался исследованием привыкания русских матросов к тропическому климату. Как вы знаете, господа, условия работы в кочегарнях даже на самых современных судах крайне тяжелы. Проблема эта встанет тем острее, чем больше и чаще будут присутствовать наши паровые суда в южных морях, и поэтому вызывала у меня особый интерес.

В числе прочих экспериментов, я брал у наших моряков в разных широтах по две-три капельки крови для исследования, в надежде обнаружить изменения, вызываемые климатом. Сравнивал их между собой и с пробами крови аборигенов тех мест.

Увы, изменений состава крови в зависимости от климата мне выявить не удалось. Зато обнаружилась другая совершенно поразительная вещь: судя по всему, мне опытным путем удалось обнаружить наличие четвертой группы крови у человека. Кроме уже известных трех: несколько лет назад наш австрийский коллега Карл Ландштейнер опубликовал доклад об открытии им именно трех групп крови.

Его слушатели завороженно хлопали ресницами…

– Конечно, практикуя в качестве военного врача, я немало времени уделил и изучению трудов Николая Ивановича Пирогова. Как, вне всякого сомнения, известно уважаемым коллегам, Николай Иванович подчёркивал пользу переливания крови при некоторых видах ранений. Однако, изучив описанную мировую практику, я пришёл к выводу, что подобные переливания всегда производились чисто эмпирически, случайным образом выбирая донора – человека, отдающего свою кровь для переливания. В результате случалось, что после этой процедуры раненые внезапно умирали, хотя, казалось бы, никаких причин для летального исхода не было.

Я рискнул предположить, что существует, возможно, некий фактор, нами пока не учитываемый, который позволяет узнать, от кого можно брать кровь для переливания конкретному пациенту. И моё предположение полностью подтвердилось. Продолжив работу по описанной Ландштейнером методике, я и обнаружил ещё одну группу! Причем группу, встречающуюся много реже, чем три другие. Таким образом, господа, на сегодня мы можем утверждать, что российской медицинской науке известно четыре группы крови! Следовательно, я в этом практически уверен, все происходившие ранее трагедии при переливании имели место вследствие незнания врачами особенностей этой четвертой группы крови хомо сапиенс. Очевидно, что, переливая пациенту именно кровь одной с ним группы, мы имеем весьма большие шансы на успех переливания.

Далее. Из истории медицинской науки мы знаем, что впервые переливание в России произвёл гражданскй генерал-штаб-доктор Андрей Мартынович Вольф в 1832 году, когда он переливанием крови спас жизнь роженице с кровотечением. Но массовому использованию переливания крови мешает вдобавок, как ни парадоксально это звучит, её свёртываемость. Она сводит на нет все попытки хранения крови и не позволяет переливать большие её объёмы, а небольшие не дают необходимого эффекта.

Я лично несколько раз пробовал сохранить свою кровь. Но всегда она сворачивалась! Это вынудило меня пуститься на поиски препарата, который смог бы блокировать ее свёртывание. Эмпирическим путём я добавлял в капли крови различные доступные мне вещества, рассчитывая найти способное дать нужный результат. И, господа, мне вновь повезло! Я совершенно случайно обнаружил это вещество.

Им оказался цитрат натрия, или, иначе говоря, натриевая соль лимонной кислоты. Я не до конца ещё понимаю, как именно действует это вещество, но оно даёт необходимый эффект! Более того, оно безвредно для человека: из двенадцати случаев переливаний, что я уже произвёл, лишь однажды я наблюдал у пациента озноб, который могу объяснить только реакцией на так называемый консервант, так как температуры у пациента не было, равно как любых других признаков интоксикации организма.

В последнем моём плавании, на паровом катере до Шанхая, у одного из раненых матросов нашего крейсера – комендора Оченькова – открылось кровотечение из осколочной раны. Хотя мне и удалось остановить его посредством наложения жгута, пациент терял силы на глазах. По счастью, он еще на «Варяге» был одним из участников моих экспериментов, и я знал, что группа крови этого человека совпадает с моей. В итоге я произвёл, так сказать, прямое переливание. И несмотря на некие антисанитарные условия и частные сложности, эффект был поразительный, господа…

В заключение могу лишь добавить, что практика – критерий истины. Отныне для меня это бесспорно. Если мы промедлим, то переливание крови введут в массовую медицинскую практику и без нас. Чтобы не потерять русский приоритет и научиться спасать больных с врожденными заболеваниями крови (при этих словах Николай болезненно дернулся), нужно сделать следующее… – И Вадик перешёл к изложению практических подробностей…