Александр Чернов - Флагман владивостокских крейсеров [≈ Чемульпо-Владивосток (СИ) с 4-ой главы 2-ой части до окончания] [litres]

В этот момент Николай легким жестом остановил Луцкого и тихо, полным сочувствия голосом окончательно закрыл тему:

– Сожалею. Борис Григорьевич. Но вынужден повторить. Сколь бы огорчительным ни было для нас всех это решение – оно принято. Но, ради бога, не волнуйтесь так. Подумайте, а может, оно и к лучшему? Ведь вы, как инженер и конструктор, сами скорее всего понимаете, что тупик не в конструкции, а в материалах. Цилиндры из стали такого состава не выдержат столь мощных детонаций.

Луцкий вперился в лицо Николая совершенно сумасшедшим взглядом. Он просто не мог поверить, что царь способен разбираться в таких инженерных тонкостях. «Детонации, состав стали! Неужели кто-то из немцев слил Долгорукову или даже в Петербург итоги их недавнего совещания? Но кто? А если… Нет. Тогда для меня это окончательная катастрофа. Конец…»

– Борис Григорьевич, что с вами? Вам дурно?

– Нет. Все… Все хорошо. Ничего страшного… Просто я положительно и окончательно разорен. Простите, ваше величество. Разрешите мне откланяться. Примите мои уверения в…

– Не разрешаю. Может быть, вы соизволите дослушать то, что я вам намерен сказать?

– Ах, простите, ваше величество… Конечно.

– Хорошо. Тогда к делу. Именно к делу. Или я сказал вам, что порываю с вами деловые отношения? По-моему, речь шла об одном, отдельно взятом контракте, нет?

– Да. Только для меня он значит…

– Знаю. Однако это еще не катастрофа. Я не намерен вас бросать в беде. Ибо вы нужны России, Борис Григорьевич. Вы меня услышали?

Луцкий, вымученно улыбнувшись, кивнул. Но по всему его виду было ясно, что надлом он пережил страшный и считал, что никакие «утешительные призы» трагичную ситуацию, в которой он оказался, не поправят.

– Тогда продолжим. Во-первых, Борис Григорьевич, я намерен покрыть ваши издержки по этому незаконченному проекту. Подготовьте для меня записку со сметой, пожалуйста. Учтите также затраты Ховальда и Майбахов. Я не заплачу вам планировавшейся маржи, естественно, но все прямые затраты и стомость содержания работавших по проекту будут возмещены, включая кредитные ресурсы. Это – гарантирую. Во-вторых. В Америке пакуют к отправке в Данциг на «Шихау» несколько 300-сильных моторов господина Карла Риотта. С ними на германском лайнере приедет и он. Понимаю, это ваш серьезный конкурент. Но с некоторых пор он готов стать вашим коллегой и партнером.

– Бог мой! Как такое возможно, ваше величество?! Ведь он с братом…

– Просто. Нам нужны мощные двигатели для сверхскоростных миноносок. Не менее чем в четыреста пятьдесят сил. Лучше – пятьсот. И, главное, не тяжелее двух тонн. И очень быстро. И мы готовы за это заплатить. И очень много… Вы, Майбахи и Риотт с его наработками сможете сделать такой мотор в кратчайший срок. А Ховальд – подготовить производство и построить серию.

Так вот: я намерен предложить вам, Борис Григорьевич, возглавить этот проект. Все подробности о самом катере и финансировании узнаете у Михаила Лаврентьевича. Но при условии, что согласны, конечно. Так как?

– Вы только что сохранили мне жизнь. Ваше величество… Я ваш вечный, неоплатный должник! Я не просто согласен. Да я для вас готов хоть с башни Эйфеля…

– Вот и замечательно. Значит, по рукам. Но теперь вы будете иметь дело не с адмиралом Верховским, а непосредственно со мной. И если кто-то из моих подданных вздумает опять что-нибудь с вас вымогать… Пожалуйста, поставьте меня в известность незамедлительно. Срочную связь по всем нашим делам поддерживать будете с господином Банщиковым. И, пожалуй, господа, сегодня я вас больше не задерживаю. Да, еще! Михаил Лаврентьевич, пригласите-ка Бориса Григорьевича сегодня на ужин. А то и в самом деле еще надумает сигануть откуда-нибудь, у нас в Санкт-Петербурге тоже шею сломать можно. Глаз да глаз за этими господами инженерами.

Порт-Артур, Владивосток, Японское море,

февраль – апрель 1904 года

Очередной крейсерский набег на японскую «дорогу жизни» в Корею Руднев возглавил сам, подняв флаг на «Богатыре»: на «Варяге» перезаливали «белым металлом», доставленным из Филадельфии, один из опорных подшипников правой машины. С первого раза у Гипиуса и Лейкова что-то не заладилось.

Петрович еще в марте решил, что если уж японцы начали столь широко применять для патрулирования свои вспомогательные крейсера, самое время с ними разобраться, перейдя к тактике «террор-групп». Проверить соблазнительно выглядевшую на бумаге тактику охоты «тройками на живца» на деле он решил лично.

Конечно, с одной стороны, из-за вороха дел в Главной базе лучше бы ему было остаться на хозяйстве. Педантичный Стемман и сам прекрасно исполнил бы все установки контр-адмирала. Но, похоже, что Петровичу кроме всего прочего очень хотелось проветриться. Во всяком случае, именно об этом подумал Василий Балк, вспомнив, в каком состоянии тихого бешенства Руднев возвратился с совещания в Мукдене две недели назад, после чего стадо розданных в главном кабинете Морского штаба «утренних слонов» превысило все доселе мыслимые количественные пределы.

Причина повышенной злобности Петровича была в несколько запоздалом осознании того факта, что он теперь – человек военный, а не в игрушки играется. И если комфлота что-то решил и приказал, то он, как начальник отряда его флота, обязан подчиняться, а не оспаривать приказ. Даже если приказ этот, по мнению самого этого начальника отряда, сто двадцать пять раз неправильный. И что действовать надо совсем по-другому…

Собственно говоря, обижаться Петровичу было не на кого. Он был обласкан и зацелован старшим начальством до асфиксии. А то, что они оба, и наместник, и комфлота, прибыли на совещание с уже готовым планом действий для владивостокского отряда, свидетельствовало лишь о том, что будучи в Порт-Артуре Макаров с Алексеевым регулярно «терли» дальнейшие планы, а он при этом присутствовал виртуально. В телеграммах. Между тем практика любой работы или службы учит: если начальство решает вопрос, тебя персонально касающийся, постарайся присутствовать лично. Иначе, с изрядной долей вероятности, это решение тебя неприятно удивит.

Но в данном случае Степан Осипович, скорее всего, был прав и по существу. Он желал как можно скорее сосредоточить в Артуре силы, достаточные для прямого противостояния со всем Соединенным флотом Того. Поэтому Рудневу было приказано, сразу же по достижении «гарибальдийцами» боевой готовности, организовать их прорыв в Порт-Артур. Третьим в этой компании должен стать «Богатырь», на котором Рудневу предстояло поднять флаг.

На хозяйстве во Владике Макаров решил оставить Небогатова. В мае, с окончанием сезона ураганов, «большим фрегатам» и «Варягу» под его командованием предстоит работа по профилю. Каждого из них в паре с вспомогательным крейсером/угольщиком ждут суровые крейсерские будни на японских коммуникациях в Тихом океане и Филиппинском море.